Прогрессор или В один прекрасный осенний день.

Грег разворошил опавшие листья и ощутил моментально разлившийся горьковатый аромат. Редкие прохожие сегодня его не интересовали. Пожалуй, янтарный ковер под ногами – это главное. Остальное – мелочи, о которых временно можно забыть.

Итак, подведем итоги.
Цивилизация в целом состоялась. Вместе мы научились мыслить и, что важно, разговаривать. Разговаривать языком слов, музыки, цветов и даже языком этих опавших листьев. Мы научились любить, уважать и дорожить. Научились творить, воссоздавать и возмещать.
“Что еще? Ничего не упущено?” – размышлял Грег, продолжая играть ногой с ворохом листьев.

Немного отвлекшись он заметил дворника – женщину с метлой, старательно расчищающую тротуар. Она сгребала листья в аккуратные кучки. Только почему-то всюду, кроме небольшого пяточка вокруг самого Грега. Нехорошо это! Надо бы сделать замечание. Но...
Вдруг, она специально? Просто не хочет тревожить его. Ждет, когда он уйдет – тогда приберется и здесь. Грег неспешно зашагал прочь и краем глаза заметил, что женщина с метлой тут же принялась мести листья, которые он еще минуту назад ворошил ногой.
Хорошо. Все это очень хорошо. Но все же есть ощущение, что что-то упущено. Слишком навязчиво-явственное ощущение, чтобы отбросить его.

– Простите, – услышал Грег оклик и интуитивно понял, что обращаются к нему, – Вы не могли бы подержать мою сумочку? У меня чулок соскочил.
Грег обернулся, и увидел девушку в легком пальто и чулках.
– Да, конечно, – одобрительно кивнул он головой и взял сумочку.
“Мы точно что-то упустили,” – вертелось беспрестанно у Грега в голове, пока девушка неторопливо поправляла чулки.
– Спасибо, – наконец закончив, поблагодарила она и, забрав сумочку, удалилась.
Грег проводил ее взглядом и невольно приложил руку к виску. У него начала болеть голова. Что случалось часто, когда он напряженно думал.

Выскочивший откуда-то парень на велосипеде чуть не сшиб Грега. Он резко остановился, едва не упав, и, в испуге вытаращив глаза, промямлил какие-то извинения:
– Ой... Простите... Я разогнался... Думал, никого нет...
Грег махнул рукой. Езжай, мол, ничего страшного. Ничего страшного, если бы и задавил. Голова бы перестала болеть.
“Что же мы упустили? Что-то упустили!”

***

Со стороны потянуло приятным дымком.
“Отменный табак,” – сквозь боль пронеслось в голове у Грега.
Он оглянулся и заметил на скамейке человека с трубкой во рту. Мгновение поколебавшись, он подошел к нему.
– Простите, не помешаю? Присесть можно?
– Сегодня прекрасный день, – ответил человек, вынимая трубку изо рта, – буду рад составить Вам приятную компанию.
– Да-да, действительно прекрасный, – согласился Грег, присаживаясь.

Немного растерев виски, он обратился к собеседнику:
– Прекрасная осень – без возражений. Но... знаете, есть ощущение, что мы что-то упустили. Вам не кажется?
Незнакомец озабоченно посмотрел на Грега и тут же достал из кармана пальто флягу.
– Нет-нет. Лично я ничего не упустил.
Грег мельком взглянул на протянутый ему предмет.
– А-а, это. Нет, я не то имел в виду... Впрочем, давайте.
После нескольких глотков боль в голове заметно утихла. В глазах появилась ясность. И хоть ответ на главный вопрос так и не вызрел, ситуация уже перестала казаться Грегу критичной.

“Может, не так все плохо?” – попытался он себя успокоить, – “Для прогрессора я слишком мнительный”.
– А Вы, простите, о чем, в таком случае? – поинтересовался незнакомец на лавочке.
Грег ответил не сразу, некоторое время пропадая где-то в самом себе. Но потом вернулся к тому, где он и с кем.
– О чем я?.. Да вот все кажется, что что-то упущено. Что-то, возможно, не совсем так, как надо бы. Или я ошибаюсь?
– Понимаю, – серьезно и с сочувствием произнес человек, – буду с Вами откровенен: с самого утра у меня было аналогичное чувство. Но теперь оно развеялось.

Грег заинтересованно посмотрел на собеседника.
– Да-да, – подтвердил тот и продолжил, – утренняя трубочка на лавочке в такой замечательный осенний день – лучшее лекарство от душевных смятений.
Грег еще раз окинул взглядом все вокруг, глубоко втянул носом осенний воздух и откинулся на спинку.
“Хотелось бы, чтобы дело заключалось лишь в моих душевных смятениях,” – ответил он про себя собеседнику.

***

Доклад длился долго.
Как ни любил Грег краткость, как ни старался отбрасывать мелочи и говорить о главном, но теперь у него это не получалось. И все потому, что он так и не понял, что в его докладе должно быть главным. А еще эти мучающие его сомнения. Они не рассеялись. Наоборот, укреплялись по мере того, как Грег докладывал обо всем свершенном. Он специально останавливался на мелочах, надеясь, что хоть сейчас (если не смог до сих пор) поймет: что же он упустил, что не сделал, что не проверил?

– В целом, развиваемая цивилизация на сегодняшний день достигла высокого уровня культуры и самосознания, общих и специальных знаний, технологий, – решил, наконец, подводить итоги своего выступления Грег. – Считаю, что есть все основания для ее переквалификации и смены категории.
– Минуточку, – прервали его, – Ваш доклад содержателен и интересен. Действительно, складывается весьма благоприятное впечатление о проделанной работе и состоянии дел. Но Ваши глаза... Мы читаем в них явственную неуверенность. И не понимаем ее происхождения. В этом загвоздка. И пока мы не уясним природу Ваших сомнений, мы не сможем принять решения.

“Не надо было мне с утра принимать,” – подумал Грег, невольно потерев глаза и продолжавшие ныть виски.
Он не мог позволить своим плохим состоянием поставить под угрозу дальнейшую судьбу целой цивилизации. Поэтому собрался и твердо парировал:
– Нам пришлось проделать действительно огромную кропотливую работу. Не привык я жаловаться, но если речь идет о судьбе целой цивилизации, буду вынужден. Я практически не отдыхал вот уже последние две тысячи лет. Только этим и объясняю свою нынешнюю болезненность и прошу это понять. Никаких иных причин привести не могу.

В зале раздались одобрительные понимающие возгласы.
– Что ж, – взял слово Председатель, – мы заслушали доклад. Как уже отметили, он был весьма содержателен и интересен. Благодарим. Теперь, если нет вопросов, можно перейти к обсуждению и принятию решения.

***

Вечерело. Но фонари еще не зажглись.
Как не старалась женщина-дворник с утра убрать все листья с тротуара, но за день они снова нападали.
Теперь у Грега было хорошее настроение. Голова прошла. Сомнения, терзавшие его с утра, больше не мучили. В них уже не было смысла. Ассамблея состоялась, решение вынесено и вступило в силу. Все! Века и тысячелетия тяжких трудов и треволнений не прошли даром.

Мимо спешила уже знакомая девушка, только в обратную сторону. И Грег игриво предложил:
– Сумочку не подержать?
Не останавливаясь, девушка мило улыбнулась в ответ и, как и утром, спешащей походкой удалилась.
Грег направился к лавочке и обнаружил там своего утрешнего собеседника с трубкой.
– Это у Вас вечерняя трубка? – весело поинтересовался Грег вместо приветствия.
– Да, Вы весьма догадливы, – мягко, и слегка улыбнувшись, ответил тот. – Присаживайтесь. Ну как Ваш доклад? Прошел успешно?

Грег присел и, прежде чем отвечать, просительно глянул на человека.
– Э-э... Простите, а как бы на счет...
Тот намек понял и извлек из пальто свою флягу. Грег несколько раз приложился к ней и блаженно откинулся на спинку.
– Вот теперь я уже окончательно соглашусь с Вами: Осень просто замечательная! Только... Никак не решу, что лучше: осеннее утро или осенний вечер?
Последний вопрос собеседник посчитал риторическим. Пытаться отвечать на него не стал. Вместо этого серьезно поинтересовался о другом:

– С утра Вы говорили о каких-то проблемах – сомнениях, Вас мучающих. С ними покончено?
Грег не ожидал такого.
Уже все прошло. Все решено. Зачем теперь говорить о разном несущественном? Каких-то глупых сомнениях, неясных мыслях. О чем-то, якобы упущенном... Стоп!
Холодный пот пробил Прогрессора. Лицо его стало каменным, глаза остекленели.
Как?!... Как же он это не проверил?! Не уделил этому внимания!
– С Вами все в порядке? – затянувшись трубкой поинтересовался человек на скамейке.

– Что?.. Со мной?.. Да, все в порядке...
Но, похоже, последнее было ложью. В порядке ничего не было.
Грег в отчаянии схватился за голову.
– Я, Прогрессор Высшей Категории, допустил такую оплошность! За две тысячи лет ни разу не поинтересовался, как обстоят дела...
Грег замолчал. И посерел лицом.
– Обстоят дела с чем? – осторожно спросил человек с трубкой.
– С чем?!

Грег повернулся к собеседнику. В его лице теперь было нечто демоническое.
– С чувством юмора у нас как?! – почти зарычал Грег.
– С чувством юмора?.. У нас нормально, – абсолютно спокойно ответил человек.
– Нормально?! – уже во все горло заревел Прогрессор.
– Вроде как не жаловались.
– А если я проверю – что будет?!
– Проверите?.. Попробуйте.

– Ну, тогда не обижайтесь! Во имя того, что сегодня с моей подачи свершилось, я должен это сделать! Великодушно прошу простить!
С этими словами Грег развернулся и со всей силы закатил собеседнику страшный подзатыльник. И тут же во все глаза уставился на пострадавшего.
У того трубка вылетела изо рта. И он едва успел ее подхватить. Сделав пару затяжек, чтобы проверить, не погас ли табак, он спокойно поправил редкие волосы на голове и снова заговорил:
– И всего-то? Это об этом Вы мечтали целое утро?
Грег молчал. Лишь продолжая очень внимательно всматриваться в своего визави.

– Вы на меня так не смотрите, – спокойно попросил тот, – а то я Вам сейчас верну сдачу.
– Немедленно!
– Что немедленно?
– Немедленно верните мне сдачу!
– Вот, как?! Без проблем. Подержите трубку, пожалуйста.
Человек поднялся и с размаху влепил Прогрессору оплеуху, от которой тот повалился со скамьи прямо в ворох осенних листьев.
Немного полежав, Грег поднялся и сел обратно на скамейку.
– Ваша трубка. Кажется, она не пострадала. Я старался ее удержать.

Человек взял свою трубку и снова раскурил ее.
– Фух! – с неподдельным облегчением выдохнул Грег. – Камень с сердца упал. Все в порядке!
– Вы так и не рассказали: как прошел Ваш доклад? – невозмутимо настоял на своем первоначальном вопросе собеседник, пустив густой клуб дыма.
– Доклад?.. Какой?.. Ах, да!
Неожиданно засуетившись, Грег попросил:
– Пожалуйста, не уходите никуда! Я сейчас.
И тут же куда-то убежал.

***

Вернулся Грег быстро, неся в руках небольшой завернутый в пакет цилиндрический предмет.
– Сегодня Великий День для Человечества!
– А что, собственно?
– Да... Не важно. Долго рассказывать.
Грег открутил пробку с предмета в руке и протянул предмет собеседнику.
– Такие дни бывают не часто. Крайне не часто, поверьте. И я счастлив, что не ошибся! Так что, давайте... Вы первый.

© Dalahan Dalyet. Oct 07 2014

Сентиментальный детектив.

Мой покой украден. Украден дождем. Украден порывом ветра, даже не попытавшимся скрыть своего преступления. Украден запахом цветов и сладостью меда.
Вот как много преступников на одну жертву.
Я давно и безуспешно ищу украденный покой, но его следы теряются, рассыпаясь на глазах, едва я касаюсь их. А злодеям нет до этого дела. Они не просто неуловимы и неисчислимы. Они не ведают, что творят. И разве можно судить того, кто не ведает, что творит?
Утверждают, что можно. Но я не могу. У меня свой кодекс.

У меня украли покой. Но я не сержусь. Я просто безуспешно ищу украденное. Только это бесперспективное безумие. Шансов нет, но я все равно иду по следу.
И след этот заводит меня то в пустынные величественные горы, то в бескрайние просторы океанов, то в таинственные чащи дремучих лесов. Но нигде я не нахожу покоя.
Лишь сталкиваюсь лицом к лицу с еще одним злодеем – годами, которые крадут теперь у меня еще и силы.

Интересно, когда у меня украдут все – что останется?
Скажете: ничего. А вот и нет. Есть то, что нельзя украсть.
Вера, Надежда, Любовь. Три банальных слова.
Боже, какая глупость!
Но вот их то и нельзя украсть. Сколько не смейтесь. Можно потерять. Либо не иметь вовсе. Украсть – нет.

Вера, Надежда, Любовь – три мои детектива, цепкой ищейкой ведущие меня по следу. По следу того, смысл чего уже начинает стираться в моей голове.
А было ли у меня когда-нибудь украденное? И можно ли украсть то, чего не было?
А воровство меж тем лишь продолжается.
Вот небо украло у меня уверенность в себе. Вспорхнувшая бабочка – удовлетворенность имеющимся. Далекая недостижимая линия горизонта – рациональность мыслей.

Когда же это уже прекратится?! Когда меня перестанут обкрадывать?!
Оставьте хотя бы меня самого мне самому!
“Люби грабителей своих”, – отвечает Любовь.
“Удача приходит к ищущему”, – замечает Надежда.
“Все, что не делается – все к лучшему”, – подкалывает Вера.

И я продолжаю идти по следу украденного покоя. Уже теперь точно зная, что никогда не верну его себе. Но я просто не хочу огорчать моих верных детективов. Им так нравится, когда я, твердо подняв голову, обращаюсь к ним:
– Ну, как идет расследование? Есть новые улики? Хорошо?, обратимся к ним позже. А сейчас у нас много работы. Не устали? Тогда вперед!

© Dalahan Dalyet. Aug 06 2014

Жук на песке.

– Мисс Джи, Вы понимаете, чего я хочу?
Девушка отпила коктейль и внимательно изучила собеседника.
– Насколько я успела оценить, Вы желаете чего-то изысканно необычного, тонко-сюжетного.
Арчи блеснул искусственным зеленым глазом.
– Какая проницательность и точность в определениях. Вы, простите, давно работаете в агентстве?
– Правду сказать, нет, – смутилась девушка. – К тому же у меня проблемы с руководством. Впрочем, это не относится к делу.

Арчи пыхнул трубкой, выпустив клуб сизовато-перламутрового с загадочными розовыми блестками дыма, и прищурил свой псевдо-антропный правый глаз.
– Хотите, я куплю ваше агентство, после чего уволю все его руководство?
Девушка помрачнела.
– Нет. Это лишнее.
Арчи надул щеки и, немного подумав, тихо выпустил воздух.
– Согласен, предложение было глупым. Извините.
Джи отвлеклась:
– Смотрите, космолет приземляется.

Арчи посмотрел в указанную сторону и недовольно поморщился.
– Да, красиво. Креативно. Но... крайне грубо, безвкусно. Дикое варварство, романтическое невежество. Надеюсь, Вы не собираетесь работать со мной в подобном стиле?
Девушка опять изучающе посмотрела на своего клиента.
– Да-да, – предвосхитил ее ответ “зеленоглазый”, – я обратился в ваше агентство по очень авторитетным рекомендациям. А Ваш шеф, господин Ки – какими б сложными у Вас с ним на самом деле не были отношения – поручил работу со мной именно Вам. Я хочу верить, что это неспроста и что Вы не опуститесь до подобного, не так ли?
Арчи ткнул пальцем в металлическую громадину и пронзил собеседницу острым взглядом.

Джи выдержала это испытание.
– Не буду от Вас скрывать, – начала она, – мой опыт работы в креативировании невелик. Но, если господин Ки так распорядился, то мне ничего не остается, как оправдать и его доверие, и Ваши ожидания. И заверяю, я приложу к этому все усилия, – Джи попробовала коктейль и продолжила. – Так Вы говорите, что дешевые – хоть и, согласитесь, весьма эффектные – шоу с “дикарскими” космолетами и тому подобное Вас не интересуют?
– Нет, – твердо отрезал “зеленоглазый”, еще раз недовольно скривившись. – Или давайте сразу прекратим наши отношения.
– Я очень этому рада, – неожиданно повеселела Джи. – Если честно, то подобная чепуха у меня самой вызывает антипатию.
– А в чем Ваш стиль выражается?
– Мой?.. Думаю, это покажет работа над заказом. Пожалуйста, изложите в общих чертах суть Ваших ожиданий.

Арчи благосклонно улыбнулся.
– Давайте поговорим об этом. Видите ли, я встречаю своих старых друзей. И хочу чем-то их порадовать. В целом – просто душевно провести время. Но мы люди солидные и... искушенные. Понимаете? Даю себе отчет в том, что для Вас задача будет сложной. Я и сам даже примерно не знаю, как все устроить.
“Ага,” – заключила про себя агент Бюро Метареальности “Орхидея” Джи Парсер 478j, а вслух сказала:
– Тогда, полагаю, экзотическое сафари на палео-бронтозавров Вам предлагать не стоит?.. И разнузданную пиратскую интервенцию в соседнюю галактику с виртуальным грабежом и насилием местного населения тоже?

Арчи Гру 18y4 Снуппи, известный межгалактический магнат, недовольно скривился. Его зеленый правый глаз обрел при этом грязноватый оттенок.
– Остановитесь, – строго попросил он, – не стоит перечислять всю ерунду, что собрана в рекламных буклетах вашего Агентства.
– Да-да, извините. Я поняла. Просто хотела окончательно кое-что для себя уяснить, чтобы уже к этому ни в каком виде не возвращаться.
Солидный клиент хотел что-то сказать. Но тут приземлившийся, было, огромный якобы звездолет громыхнул своими внушительного вида дюзами, эффектно спалил десяток пальм в скверике и, нелепо демонстрируя свою мнимую готовность в считанные мгновения пересечь несколько сотен мегапарсек, взмыл в небо, вскоре завалившись куда-то за горизонт.

Арчи с нескрываемым раздражением от созерцаемого шоу проводил бутафорский звездолет взглядом, после чего один его глаз грустно потух, а другой растеряно забегал в разные стороны.
Джи подметила это и тут же поспешила его окликнуть:
– Я все поняла. Давайте сделаем так... Когда собираются Ваши друзья? Сколько у меня времени?
Но магнат ответил не сразу. Лишь через какое-то время он вернулся вниманием к Джи.
– Боюсь, что я уже готов отказаться от своей задумки. Может, лучше я проведу время с друзьями на своей вилле? Тихо, скромно – зато без всяких этих глупостей.
– Прекратите, – отважилась на резкость агент Парсер. – Все будет хорошо. Мой шеф не зря поручил Вас мне. Я не подвожу и не разочаровываю своих клиентов. Это мой принцип. А Вас я поняла, но мне лишь нужно немного времени все обдумать и реализовать.

– Что ж, хорошо, – медленно выдавил из себя Арчи Гру, нервно постукивая пальцами по узорной стеклянной столешнице, парящей в воздухе, и пристально изучая собеседницу, – попробую Вам довериться. Мои друзья собираются через три дня.
– Замечательно. Вы потребуете от меня предварительные эскизы? Или я могу опустить этот этап работы? Откровенно говоря, срок небольшой. И постоянно консультироваться с Вами у меня не будет возможности, если мы хотим успеть.
– Не нужно, не потребую. Я привык доверять тем, с кем работаю. Если все будет плохо, то стану винить только самого себя. Одна просьба... – Арчи снова ткнул пальцем в сторону горизонта, откуда все еще исходил дымок, – чтобы вон той дряни и ни чего подобного категорически не было.

***

Джи влетела в лабораторию:
– Где Семнадцатый?!
– В отгуле, – вяло изрек Хулио, жуя бутерброд, – сегодня я за него.
– Мне нужен он! Извини, я работаю с ним.
Джи с размаху стукнула себя по голове, моментально настроившись на нужный ей канал:
– Семнадцатый! У тебя три минуты. Я включаю мета-модулятор. Не успеешь телепортироваться до окончания загрузки – подавай два заявления об уходе из агентства. Своем и моем.
– Я раздет, – донеслось откуда-то из глубин ее подсознания.
– Время пошло!

Семнадцатый появился в лаборатории в легком халате, тапочках и с чашкой кофе, когда модулятор уже достраивал на лабораторном полигоне базовый фундамент мета-реальности из библиотечных текстур и уже пытался компилировать подсознательные образы всего разумного поблизости, выстраивая дальнейшие вектора развития.
– Стоп-стоп! – зарычал Семнадцатый. – Стоять!
Куда-то отбросив чашку с кофе, он стукнул кулаком по большому хрустальному шару – главному терминалу модулятора – заставив его потускнеть, и укоризненно посмотрел на девушку:
– Я люблю твои истерики, Джи. Но что решает такая спешка? У нас каждая секунда на счету?
– Секунды-минуты-часы роли не играют. Но иначе ты бы здесь не появился раньше середины завтра.

– Что, серьезный заказ?
– Серьезный.
– Солидный клиент?
– Очень.
– И что требуется?
– Человек встречается с друзьями. Надо предложить какую-то особенную, интересную, спокойную, интеллигентную, изысканную, душевную... в общем ты понял... реальность.
– Ясно. Отделаться библиотечными заготовками не удастся?
– Нет.
– Понял. Хулио, пожалуйста, покинь лабораторию. И попроси никого не появляться в окрестностях до четверга. Начинаем работать...

***

Жук на песке. Рисунок мелом...
Оригами. Треснувший асфальт. Бабочка. Пыль на комоде. Паутина. Старая сковородка. Потрепанная книга. Перламутровая пуговица. Шахматная королева. Статуэтка...
Курительная трубка. Игральные кости. Чернильная ручка. Перочинный нож. Письменный стол. Окно. Ваза с цветами...
Стрекоза. Лилия. Мох на камне. Сухое бревно. Костер...

***

– Кофе будешь?
– Позже. Не отвлекай меня.
– Ладно, продолжаем...

***

Кипящий чайник. Чашка. Хлеб с маслом. Кусочек сахара. Назойливый комар...
Вишневое варенье. Стакан молока...
Легкий ветерок. Колышет травинки...

***

Мальчик в песочнице, опустив подбородок на поджатые колени, завороженно смотрит на жука, преодолевающего огромные барханы бескрайней пустыни один за другим. Жаркое солнце безжалостно к неугомонному страннику, закованному в тяжелый панцирь. Но тот без устали продолжает свой путь...
– Вася! – зовет женщина с кувшином молока и миской пирожков другого мальчишку. – Иди кушать!
Но тот уже залез на абрикос.
– Я не хочу! – кричит он почти с вершины и, запуская в рот спелый плод с дерева, заводит мотор мнимого летательного аппарата. – Др-р-р! Полетели!
Дереву лишь остается беспомощно раскачивать ветками...

Маленький Джеки забрался на чердак и облюбовал обветшалое, в пыли и паутине, кожаное кресло. Устроившись в нем, он раскрывает старую книгу, и вмиг перед ним разворачивается захватывающее действо. Черный рыцарь с копьем наперевес несется на своего противника – рыцаря в белой накидке с багряными и золотистыми перьями и гербом в виде свирепого, вставшего на задние лапы льва. Несколько волнующих мгновений и вот уже их копья со звоном ударяются о щиты, а кони разносят фигурантов в стороны, чтобы те перевели дух перед новой атакой...

Синди долго бредет по полю. Пока, наконец, повалившись в уже начавшую выгорать на солнце высокую траву, она не переворачивается на спину и не устремляет свой взор в небо. Там плывут облака...

***

– Что, просто облака?
– Просто облака.
– Может, что-нибудь еще – интересное, с огоньками?
– Я сказала, просто облака!!!

***

...По небу плывут одни лишь облака. И именно этот факт радует девочку. Она то закрывает, то открывает глаза и никак не может насытиться их созерцанием.
В этот момент ее накрывает тень. Девочка вздрагивает.
– Вот ты где!
– Арчи? Ты напугал меня!
– Ерунда! Смотри: что у меня в коробке.
– И что у тебя там?
– Жук.
– Ух-ты! Где взял?
– Тетя дала. Она обещала мне еще сто тысяч таких жуков. Но потом. Сейчас пока не надо.
– Красивый. Давай, его выпустим?
– Давай.

Маленький Арчи вытряхивает жука из коробки, и тот начинает медленно уползать в траву.
– Он заслужил свободу, – объявляет Арчи девочке, – преодолел огромную пустыню! И ни разу не заплаксивил.
– Да, заслуживает, – соглашается Синди и небрежно спрашивает. – А где остальные ребята?
– Кто где – не знаю точно. Но скоро всех увидишь – нам напекли пирожков, и тетя уже наливает молоко в чашки.
– А у меня еще есть минутка?
– Минутка есть.
Девочка опять ложится на спину и смотрит в небо.
Там просто плывут облака...

***

– Мистер Ки? Я не знаю, что делать? Оплаченный ими лимит заканчивается, и я должна прервать происходящее. Но господин Арчи, мне кажется, будет этим очень недоволен.
Мистер Ки некоторое время не отвечал, затем в голове Джи проявилась его мысль:
“Клиент всегда прав. Финансовые вопросы будем улаживать после. Но Бюро Метареальности “Орхидея” еще ни одному клиенту не перебила кайф. Запомните это, агент Джи Парсер... Продолжайте работать.”

© Dalahan Dalyet. Jul 13 2014

Космическая рапсодия.

Озарен путь твой звездой манящей, о Человек, презревший бренность естества и путы твердыни Альма-матер.
Нескончаем будет полет твой в небесных просторах, о Человек, улыбнувшийся смерти и возлюбивший врагов своих.
Овеялся славой в веках лик твой, о Человек, одолевший страх и не возжелавший для себя награды.

И пронеслась малой искоркой в бескрайнем небе мечта твоя. Растворилась скоро в нескончаемой звездной россыпи.
И увидели тогда люди, что не видели никогда. Возжелали несравнимо больше, чем имеют.
И полетели мечты многих вслед за твоей. Долог и труден путь их.
Но не страшишься ты мысль свою устремлять туда, где рушится связь подобного с подобным и разного с разным.

Смертен герой – тем не чета он богам. Но свершивший подвиги Геркулес бессмертие обрел, созвездием став. И бросили люди вызов, ничем не слабее богов ставши.
Сквозь звезды, мириады тайн хранящие, летит мечта за мечтой, не ведая цели своей, как не ведала Гея, Небо сотворившая, от Хаоса рожденная.
Что бы ни стало на пути – лишь на миг мечту остановит. Но нет силы повернуть ее назад.

И озаряют Героям Земным путь звезды. Ибо давно их ждут.
Скучна тянулась веками жизнь в просторах небесных без мечты человеческой. Подвигу людскому рады светила.
И бессмертием за то людей, мысли свои к звездам устремивших, одарить хотят они, чтобы более не расставаться с обретенным.

***

– Скажите, что для Вас значит космос?
Улыбается.
– Сложный вопрос... А, может, наоборот очень простой. Для нас космос – это, прежде всего, наша мечта. Мечта, которую не расскажешь, не опишешь, к которой можно лишь прикоснуться. Там... Ну и, конечно же, это наша работа.
– Работа. Наверное, работа не легкая?
Смеется.
– А разве бывает легкая? Хотя... если ты любишь свою работу, сам ее выбираешь и посвящаешь себя ей, то она стает легкой.
– Вы считаете себя героем?
Смущается.
– Нет. Мы никогда не думаем об этом.

– А опасности? Разве их нет? Вы никогда не ходите по краю?
– Наверное... очень часто ходим по краю. Но разве это важно? Главное, ради чего.
– И ради чего же?
– Вот, это действительно сложный вопрос... Но я скажу. Не все можно измерить прямой выгодой. Наверное, в этом плане то, что делаем мы, иногда может показаться глупым, бессмысленным...
– Действительно, может показаться. Ведь зачем человечеству космос? У нас на Земле других проблем много. Или Вы всерьез думаете, что космос может помочь нам их все решить?
– Нет, скорее наоборот. Космос отбирает очень много сил, средств. А понадобится еще больше. Возможно, все, что есть сегодня у человечества. И что мы получим в итоге – никто не знает.
– Вот-вот.

– Но мы думаем по-другому. Нет, мы верим. Верим, что космос изменит нашу жизнь. Изменит самого человека, прежде всего. Он откроет перед людьми новые горизонты. И это наш единственный путь.
– Вы так считаете?
– Если бы не думал так, выбрал бы для себя иную профессию. Наверное, куда более простую. Вы сами сказали: наша работа не из легких.
– Бывает, что Вы испытываете страх?
– Страх? – улыбается, – а кто его не испытывает? Да, бывает страшно. Иногда так, что и не передашь словами. Только на это нельзя обращать внимание. Страх не должен властвовать над человеком. Но лишь делать его сильнее, крепче, мудрее.
– Снова спрошу о героизме. Все-таки, есть он в Вашей работе?
Опять смеется.
– Героизм – это у греков. Геракл, кажется, подвиги совершал. Мы не Гераклы. Мы простые люди. Такие же, как Вы. Как все.

– Да. Но не всех почитают так, как вас. И не всем так завидуют.
– Зависть – плохое чувство. Да и завидовать тут не чему. Каждый человек на своем месте должен быть тем, без кого не может обойтись человечество. И тогда он стает героем. Совсем не обязательно для этого идти в космонавты. Те, кто хотят стать героями, долго среди нас не задерживаются. Отсеиваются. И это правильно.
– А слава, почести, гордость за себя?
– Скажу, что слава часто мешает. От почестей не отказываются. Особенно, когда они искренние. Гордиться же надо не собой, а успехами, достигнутыми сплоченным трудом многих и многих единомышленников. И главное все-таки в понимании: ты делаешь нужное, правильное дело. Ты не подведешь, что бы ни произошло, и будешь идти дальше. Не ради славы и почестей. А для того, чтобы приоткрыть человечеству бескрайнюю Вселенную. Мысль об этом придает сил в трудные, тяжелые минуты.

– Вселенную, которая изменит нашу жизнь?
– Изменит. Непременно. Только и мы сами должны захотеть измениться. Иначе космос к себе не пустит.
– Вот как? Вы не верите в силы человека покорить Вселенную без того, чтобы прежде измениться самому?
– Покорить Вселенную?.. Ее нельзя покорить. Ее можно разгадать, понять. Полюбить. И тогда она полюбит в ответ. Мы, космонавты, делаем сегодня лишь первые шаги ей навстречу. Протягиваем руку, пытаемся показать, что мы, люди, не такие плохие. С нами можно дружить. И мы готовы к этому.
– А мы действительно готовы к этому? Вы так думаете?
– Твердо не скажу. Пожалуй, именно на этот вопрос, прежде всего, мы и пытаемся сами себе ответить, делая эти первые, пока еще очень крохотные шаги. Наверное, это главное в нашей работе.

© Dalahan Dalyet. Jun 17 2014

Блеф.
(жизнерадостное приключение)

Джози.

В мою память врезался тот вечер у моря, когда я повстречал Джози. Багрянец морского заката, розовый куст, ее светло-салатовая комбинация, распущенные волосы, игривая улыбка на губах, вызывающий взгляд прищуренных глаз. Весь прочий мир тогда в одночасье померк для меня.
Джози не отдавала себе отчета, с кем столкнула ее судьба. Я сам не знал, к чему приведет наша встреча. Лишь смотрел на нее, и рассудок стремительно покидал меня, оставляя место одной лишь страсти. А она играла со мной, как с куклой. Ей было все равно!

Знаю, я не имею права говорить о ней. Не имею права желать ее.
Она ангел – я варвар, позарившийся на незаслуженное. Она порхает в облаках беззаботной птичкой, справедливо считая, что имеет на это право. Я же не имею, как оказывается, других прав, кроме... Кроме права на злодейство.
Все правильно. Так должно быть. Ведь, случайным проходимцам не место в замысловато-хрустальных перипетиях изысканной жизни тех, кто отмечен перстом богемного божества.

Но я не смог. Не смог смириться с закономерным. С тем, что я всего лишь грубое чудовище, претендующее на миндальный чизкейк с зефирным кремом.
И раз так – точку в этой истории сможет поставить только банальный кусок свинца. Ее он превратит в легенду, а меня сделает злодеем.

И вот как-то...

– Может, скажешь что-нибудь на прощание, Джози?
– Сумасшедший кретин! Что ты возомнил? Тебе мало других женщин?
Моя рука твердо сжимает револьвер. В душе нет сомнений. Терзания позади. Теперь я лишь хочу последний раз вкусить близость с моей нереализованной мечтой. Больше уже ничего не будет. И поэтому ее истерика меня огорчает. Хочется запомнить ее иной.
– Не надо, Джози! – умоляю я, яростно жестикулируя, но не опуская пистолет. – Не будь такой. Тебе осталось жить несколько ярких мгновений. Так почему ты теперь не хочешь быть такой, какой врезалась колючей розой в мое сердце? Страстной и манящей. Сводящей с ума. Почему не хочешь позволить мне сохранить твой истинно прекрасный образ на остаток мучительных дней?

– Идиот! Убери пистолет! – кричит она.
– Нет, Джози! Я пришел убить тебя и сделаю это. Ты, наверное, думаешь, что я сошел с ума? Да. Я сошел с ума. Это ты лишила меня остатков разума. Ты. А разве имеет право один человек лишать разума другого, раня ему сердце? Жестоко и несправедливо, Джози. И поэтому ты умрешь. Я так решил. Но знаешь...
Джози с ужасом следила за моей дергающейся рукой, сжимающей смертоносное оружие, понимая, что все серьезно и на помощь звать бесполезно. И тут ...

Ну, почему мне всегда кто-то все портит? Кто дает право одним людям вставать на пути других, мешая все карты и не давая договорить? Какой красивой была бы жизнь без этого!
...И тут прогремел выстрел.
Он был неожидан и не дал мне закончить разговор. На мгновение я сильно удивился, ибо не нажимал на курок. Но тут же понял, что стрелял не я.
Почти одновременно с этим почувствовал жгучую боль. Казалось, грудь моя взорвалась и разлетелась на куски. А дальше, так и не успев осмыслить произошедшее, я с туманящимся рассудком повалился на пол.
“Подонки?!” – только и пронеслось у меня в голове.

На полу.

Что это? Я убит?
Я лежал, с трудом различая происходящее вокруг. Не чувствуя физической боли. Но боль доставляли звуки.
Звуки. Они врезались в мое сознание, как тупой ржавый нож в деликатное безе, давя и кроша его.
– Что это за смазливый альфонс?! – донесся до меня неприятный, звенящий, временами переходящий в писк, но грубый и наглый, мужской голос. – Какого черта эта свинья угрожал тебе пистолетом?! Он твой любовник?!.. Преисподняя! Почему ты молчишь, Джози?! Ну, давай, расскажи мне, что у вас тут происходило, пока я не появился? Или мне не стояло появляться вообще? Ответь – я не рассержусь. Обещаю!

С трудом раскрыв глаза, я разглядел Джози, испуганно забившуюся в угол. И склонившегося над ней пижона в белом костюме, яростно размахивающего у нее перед носом пистолетом.
Вот, ублюдок!
Стрелять не научился, а изображает из себя крутого парня. Неужели, ему Джози отдала предпочтение передо мной?
– Томми! Я ни в чем не виновата! – надрывно кричит девушка.
И в этот момент мне снова захотелось ее убить. Но вместо этого, я, сжав гладкую рукоять так и не выпущенного из рук револьвера, навело его на мерзкого типа. И...
Выстрелил.

На трассе.

Сквозь бредовую пелену доносится шелест автомобильных шин, а резкие покачивания отдаются болью в груди. Именно эти болезненные толчки и возвращают меня в чувства. Я открываю глаза.
Салон автомобиля. Я болтаюсь на просторном заднем обитом кожей сидении. Впереди двое типов: один за рулем, другой на сидении рядом. Они не видят, что я пришел в себя.
– Не гони так, Риччи, – произносит голова в шляпе справа. – Не ровен час – подохнет.
Догадываюсь, что речь обо мне.
– Он Вам так нужен, шеф? – звучит слева, тоже из-под шляпы. – Я все равно его прикончу. За Томми.

Томми, Томми... Припоминаю пижона в белом костюме. Кажется, я его пристрелил – парень непочтительно вел себя с Джози.
– Томми болван, – отвечает шляпа справа. – Позволить своей девчонке расстроить наши планы – сопливый щенок этот твой Томми. Впрочем, мне нет дела. Можешь прикончить этого типа сзади. Но не раньше, чем я с ним поговорю. У меня есть о чем его спросить. Если только он придет в себя. Так что не гони.
Шляпа справа слегка поворачивается в мою сторону. Я успеваю закрыть глаза. Очередной толчок доставляет мне нестерпимую боль. И я едва удерживаюсь от стона.
Кто эти люди? Что “шеф” хочет от меня услышать? И куда они меня везут?

Томми. Похоже, я его убил? А Джози?.. Что с ней?!
Одно ясно: мне ничего хорошего в этой компании не светит. После разговора со мной – как только я приду в себя – они меня прикончат. Но-но-но, джентльмены! Есть у меня большое желание расстроить ваши планы.
Я попробовал пошевелить руками, затем ногами. Получилось. И даже удалось слегка привстать. Значит, меня пока рано сбрасывать со счетов. Я в игре.
Мой револьвер, конечно же, они мне в карман не положили. Огорчительно. Но пара козырей, тем не менее, у меня в рукаве для вас найдется, джентльмены. Нужно действовать не мешкая. Чем дольше тянуть, тем моя ставка будет меньше.

– Я не хочу далеко отпускать Мартина, – проговаривает тот, кого назвали Риччи, оправдывая, как я понял по дальнейшему разговору, быструю езду. – Я ему не верю. Томми вышел из игры, и теперь у нашего приятеля слишком велик соблазн. Сейчас Мартину может прийти в голову сыграть по-крупному.
Шляпа справа снова поворачивается. Из-под полы блестит темный глаз, пристально уставившийся на Риччи.
– Ты говоришь опасные вещи, сынок, – хрипло выдыхает “шеф”.
Но замечание не смущает “шляпу слева”.
– Чемодан с деньгами не у нас в багажнике, а у него, – спокойно отмечает Риччи. – Так что... я лучше не стану упускать его из виду.

В подтверждение своих слов Риччи давит на газ, и машина, вопреки желанию “шефа”, резво рвется вперед, всаживая меня глубоко в сиденье и причиняя тем мучительную боль. Вскоре впереди из ночной темноты показывается другой автомобиль, которому мы пытаемся “наступить на пятки”.
Ухудшается ли этим мое положение?
Если впереди машина упомянутого Мартина, то, как я понял, парень этот не сильно огорчится, если “шеф” с Риччи вдруг сойдут с дистанции. И даже вряд ли станет интересоваться причинами. Он будет рад избавиться от хвоста в виде нас, чтобы там с нами не произошло. Это мне на руку.
Тогда ждать дольше смысла нет. Ибо могут появиться и другие более опасные игроки, которых я пока не знаю.

Я сползаю вниз, подаюсь телом вперед и протискиваю колени между передними сиденьями. Собрав все силы и превозмогая боль в груди, ударяю ногой по рулю, выбивая его из рук Риччи и сильно выкручивая. Машину кидает в сторону.
Молясь не потерять раньше времени сознание, я хватаюсь обеими руками за сиденье “шефа”. Так сильно, что рву кожаную обшивку. И это позволяет мне еще крепче вцепиться.
Вовремя. Автомобиль летит в кювет. Вереница ударов. Очень сильный удар. Остановка.
Меня несколько раз сильно тряхнуло и бросило раненой грудью на переднее сидение – я зарычал. Но счастье улыбнулось мне. Остался жив и даже не потерял сознание. Лишь оказался вынужденным долго, сцепив зубы и не в силах пошевелиться, ждать, пока стихнет адская боль в груди.

Мартин.

Придя в себя, оглядываюсь.
Вижу неподвижного Риччи, грузно навалившегося на руль, и вылетевшего в лобовое стекло, распластавшегося на дымящемся искореженном капоте, “шефа”.
Все получилось, как нельзя удачно! Теперь надо выбираться.
Трясущейся рукой тянусь к ручке задней двери, открываю и обессилено вываливаюсь наружу. Свежий воздух врывается в мои легкие, принося неимоверное блаженство. На боль в пробитой груди стараюсь не обращать внимания. И, тем не менее, понимаю, что пуля проклятого Томми – серьезная претензия на мою жизнь.
Только бы не сдохнуть теперь здесь!

Неожиданно слышу приближающиеся шаги. Поднимаю взгляд, и в этот момент свет луны мне заслоняет очередная голова в шляпе.
– Ого! – слышу голос, исходящий от головы. – Что за ерунда?! С каких пор Риччи стал любителем на полном ходу целоваться с деревьями?
– Ты кто, – выдавливаю я вопрос, и тут же, к своему ужасу, сам нахожу на него ответ. – Ты Мартин?
– Мартин ли я? – удивляется вопросу голова в шляпе. – Минуту назад определенно им был. А тебя, парень, я точно не знаю. Что у вас тут, черт возьми, произошло?!
Я не спешу рассказывать.
Какое тебе, ублюдок, дело?! Заводи мотор и мотай с денежками на все четыре. Я на долю не претендую.

Но не удерживаюсь от огорчительного для себя признания вслух:
– Да-а... Риччи был о тебе худшего мнения. А ты, Мартин, оказывается, честный парень. И это с чемоданом-то денег в багажнике. Что, вернулся поделиться с “шефом”?
Мартину мои слова не пришлись по вкусу:
– Что-то ты не по делу болтаешь, парень. Ты мне не нравишься. Этим двоим, похоже, уже не помочь. А ты ползи ко мне в машину – мне надо задать тебе пару вопросов. Только не здесь... И без глупостей!
Слышится знакомое клацанье взводимого курка, и в свете луны я замечаю блеск уставленного на меня дула.

Боже мой! Все хотят задать мне пару вопросов. Прежде, чем прикончить. Потом для них самих это плохо заканчивается. А я так и остаюсь в неведении: о чем же со мной хотели поговорить.

Все хотят со мной поговорить.

Снова шорох автомобильных шин и рывки, отзывающиеся во мне мучительной болью. Только теперь я на переднем сидении. Слева “честный” Мартин крутит руль, не выпуская револьвер из руки. С виду хладнокровен, как кусок льда в стакане с виски. Показывает, что не обращает на меня внимания. Но я знаю, что стоит мне неудачно пошевелиться – и тут же получу вторую пулю. На этот раз куда более “неприятную”, чем в случае с Томми.
Нет, Мартин – игрок опаснее Риччи с “шефом” и Томми, вместе взятыми. С ним так просто не расправиться. Но ждать удачи не разумно. Да и рассчитывать на доброту со стороны ублюдка, у которого в багажнике чемодан с деньгами, тоже глупо. Для него я всего лишь уже кем-то битая карта. В любой момент он может просто выкинуть меня из машины. И это, пожалуй, будет самый удачный для меня вариант.

Может, опередить и выпрыгнуть самому? Неужели он такой настырный в желании о чем-то со мной поговорить – после чего непременно прикончить – что опять остановит машину и вернется за мной? Зачем?
С другой стороны, никто не мешал ему пристрелить меня раньше и не таскаться теперь со мной. Значит, настырный. А может, все-таки добрый? Добрый честный Мартин! Отвезет меня в госпиталь, сбегает за апельсинами. Да, еще отсыплет половину содержимого своего чемодана.
– Что с Джози? – не выдерживаю я и, начиная разговор первым, решаюсь напоследок хоть что-то узнать о девушке.
– Джози? – на лице Мартина скользит неподдельное недоумение. – Кто такая Джози?

Кто такая Джози? Если ты ее не знаешь, то как я тебе объясню?
Впрочем... как это не противно:
– Женщина Томми, – с отвращением отвечаю я, понимая, что только так могу охарактеризовать перед этим ублюдком свою любовь.
– Ого! – восклицает Мартин. – И с какой стати ты интересуешься девчонкой Томми, приятель? Это не ты ли подстрелил этого парня пару часов назад?
Не отвечаю. Хватит того, что я уже сказал. Теперь его черед отвечать на заданный вопрос, если ему есть что.
– Понятия не имею, – не заставляет ждать себя Мартин. – Мне нет дела до Томми и его женщин.
– А какого черта тебе нужно от меня? – решаюсь я поинтересоваться.

Некоторое время Мартин не отвечает. Затем как-то неуверенно:
– Видишь ли. Ты последний, кто был рядом с шефом перед тем, как тот неудачно разлегся на капоте автомобиля Риччи. Заметь, я больше не выспрашиваю у тебя, что там у вас произошло. Пожалуй, это меня меньше всего интересует. Но о чем они говорили с Риччи – для меня важно. Расскажешь – и мы с тобой расстанемся по-хорошему.
О чем они говорили? Обо мне говорили, кретин! Только, что тебе с того? Еще говорили, что ты собираешься смыться от них с их денежками.
– Риччи заподозрил, что ты хочешь начать свою игру, – говорю я, как было, не понимая о чем речь. – Потому и сел тебе на хвост. Шеф не верил, но не стал возражать.
– Вот, как? – загадочно задумался Мартин.
– Хочешь сказать, что для тебя это так важно? Тогда, может, в благодарность отвезешь меня в больничку и сбегаешь за апельсинами?
– Посмотрим, – серьезно отвечает Мартин. – Если только уйдем от погони.

Погони? Какой погони?
Я оборачиваюсь. Сзади нас стремительно настигает еще один автомобиль. Едет агрессивно – не по своей стороне, скорости на поворотах не сбрасывает.
– Может, оторвемся? – предлагаю я.
– Зачем? Вопросы надо решать сразу и на месте. Тем более, за рулем дама, – спокойно отвечает Мартин.
Дама?! Я опять оборачиваюсь. Джози!.. Нет сомнений – я узнаю ее!
Мартин тормозит и съезжает на обочину. Джози же со всего ходу врезается в нас и сваливает в кювет.
“Второй раз за ночь – это перебор!” – проносится у меня в голове.

Женщины путают все планы.

Я опять с трудом выбираюсь наружу и падаю в сырую траву. Когда поднимаюсь, наблюдаю сцену. Мартин, раньше меня выбравшись и закуривая сигариллу, невозмутимо беседует с Джози. Та стоит выше на обочине и держит его на прицеле.
– Вы кто, милое создание? И что Вам надо?
– Ты знаешь, что? – грозно отвечает Джози.
– Вот как? Знаю? Все-таки сперва представьтесь, мадам.
Я пытаюсь встрять в беседу:
– Джози... Это Джози, – с трудом и с радостью рычу я.
– А-а! Так Вы, девочка, приехали за своим парнем? Можете его забрать. Я не против. А он ничего. Даже начал мне нравиться. Томми в сравнение не идет.

Ответ Джози становиться для меня полным шоком. Она поворачивает револьвер в мою сторону и стреляет. Пуля прошивает насквозь левую ногу, и я снова корчусь от боли.
– Черт, промазала! – ругается Джози и обращается к Мартину. – Пристрели ты его – у меня плохо получается!
Мартин несколько обескуражен, но ситуацию из-под контроля не выпускает:
– Хорошо-хорошо. Почему бы нет? Но Вы не боитесь, что, если я подниму свой пистолет, то скорее пристрелю Вас, а не этого парня?
– Нет, не боюсь! Я знаю и могу дать тебе то, что важнее содержимого твоего чемодана! Но скажу я это только после того, как мы разделим деньги.

Мартин на мгновение растерялся, но затем с заинтересованностью выпалил:
– Ого! Похоже, с тобой, девочка, мы поладим!
– Не медли, дурак! Кончай с ним – и поехали. Не стоит дожидаться других претендентов на долю. Моя машина в порядке. За руль сядешь ты.
Эх, Джози! А ведь я не собирался в тебя стрелять. Мне нужно было только выговориться перед тобой. Как бы там ни было, я понимаю, что сейчас меня кончат, и у меня один шанс – блефовать, идя ва-банк.
– Замечательно! – врываюсь я в беседу. – А ведь я тоже еще не все тебе рассказал, Мартин. Ты спрашивал про шефа и Риччи. Так вот. Они долго говорили. И кое-что показалось мне интересным.
Мартин подозрительно косится на меня.

Если он хороший игрок в покер, тогда мой блеф пустышка и мне конец. Но Джози опять вмешивается, не давая Мартину все взвесить. Она снова вскидывает револьвер и начинает стрелять. В меня.
Превозмогая боль, я кидаюсь в сторону и ухожу с линии огня, прячась за капот нашего автомобиля. Пули свистят одна за другой: одна, вторая, третья... В какой-то момент наступает тишина.
– Все-все, мадам! – слышу я Мартина. – В револьвере не сто патронов. И целую ночь он стрелять не может.
– Нам не нужен этот ублюдок! – не успокаивается Джози. – Он вывел из игры Томми и хотел застрелить меня! Убей его!
– Возможно, – соглашается Мартин, – только сперва всех вас по очереди выслушаю. Теперь я здесь диктую правила.

Я выглядываю и вижу Мартина уже со своим револьвером в руках.
– Стойте, где стоите, мадам. Иначе я продырявлю Ваше чудесное платье. – и затем, обращаясь ко мне. – Так о чем еще говорили шеф с Риччи? Поторопись с рассказом – даме не терпится насладиться видом твоего трупа.
– А какой резон, если ты все равно меня прикончишь? – возражаю я.
– Резон есть. Повторяю, теперь я здесь диктую правила. Убивать тебя мне смысла нет. А Мартин не делает ничего, в чем не видит смысла. Вот, если я плюну и оставлю вас здесь двоих – девчонка точно вытащит из тебя раненого потроха. За себя, за Томми, и за денежки, которые так и не получит.
И угораздило ж меня вляпаться! Зачем я повстречал тогда на закате ее, Джози? Все кончено! Что я могу такого рассказать этому Мартину, что спасет мою жизнь? Разве что потянуть время. Но как?

– Деньги в чемодане фальшивые! Это сказал шеф, когда мы ехали.
Лицо Мартина перекосилось:
– Фальшивые? Ты смеешься?
– Иди проверь. Я полежу – нога болит.
– Ты, парень, не знаешь, что сочиняешь. Похоже, действительно, совсем не в деле.
– Плевать мне на ваши дела! Говорю, что слышал.
– А с какой стати шеф, говорил о деньгах при тебе, если ты не в деле?
– Я для них был уже трупом. Риччи собирался пристрелить меня и выкинуть из машины.
– А зачем они тебя с собой взяли?
– Девчонка... Джози. Они с Томми затеяли свою игру, про которую никто не знает. Когда я застрелил Томми, кое-что под дулом пистолета у нее выпытал. Она блефует! Знает, что деньгу у тебя фальшивые. Но ей нужны не они, а мое молчание.

Мартин растеряно затряс головой. Похоже, от моего рассказа он сам потерял нить происходящих событий. Что уж обо мне говорить!
– Что мелет эта свинья! – спустившаяся к нам Джози взвилась в истерике.
Тут прогремел выстрел. Джози схватилась за ухо, с которого пуля Мартина отстрелила сережку.
– Стой на месте, девочка! – пригрозил тот, – я тут немного запутался, но, надеюсь, сейчас все поправлю.
Я понял, что попал в точку. Но надо попытаться развить успех.
– Спроси у нее: где они были с Томми вчера вечером? – наугад предложил я.
Мартин повернулся к Джози:
– Ну, и где вы вчера были с Томми?

– Какое твое дело, идиот!
– Не груби! Я не люблю. Повторяю вопрос: где вы были с Томми вчера вечером?
– На его вилле, скотина!
– Это не правда.
– Поцелуй меня в задницу!
Разозленный – наконец-таки! – Мартин подскакивает к Джози и сильно трясет ее за волосы. Джози пронзительно визжит. Но в следующий миг в ее руках что-то блеснуло. А потом согнувшийся Мартин роняет револьвер и хватается за бок.
Я опять попал! Но теперь надо действовать, и стремительно.
Джози метнулась за выпавшим револьвером Мартина, а я, схватив палку и поднявшись на одну ногу, со всех сил ткнул ее в живот. Девушка охнула и сложилась пополам.
– Прости, Джози. Я не хотел. Но мне ничего не оставалось.

Моя игра.

Теперь за рулем я. Грудь надрывно саднит, нога горит огнем. Но я держусь. Рядом истекающий кровью Мартин. На заднем сидении связанная Джози, беспрестанно источающая грязные ругательства.
Мартин приходит в себя, и я обращаюсь к нему:
– Перевязал тебя, как смог. Но рана нехорошая. Поэтому мы возвращаемся.
– Где мой револьвер?
– У меня. Отдам его тебе потом.
– Потом?.. Когда потом?
– Когда поделим деньги. И нам всем окажут медицинскую помощь.

– Деньги? Какие деньги?
– Которые у нас в багажнике.
Мартин пристально уставился на меня.
– Успокойся, – не отрываясь от дороги, кидаю я ему. – Я блефовал. Деньги настоящие. Я посмотрел – их там много. На троих хватит... Только не дергайся! Теперь игра идет по моим правилам.
Да, теперь игра идет по моим правилам.
Вот только не угодить бы третий раз в кювет – это уже будет полный перебор!

© Dalahan Dalyet. Apr 12 2014

Великим Начинаниям – Удача и Великие Свершения!
Долгим Походам и Странствиям – Счастливый Исход!
Уставшим Путникам – Яркий Свет и Добрый Огонь!