Был миг скоротечный начала любви.
Финал Ристалища N 10

По серой ряби озера плавала пара белых лебедей. Ама кидала в воду кусочки печенья, но лебеди не спешили приплывать на угощение.
– Дал, как Вы думаете, почему они не хотят к нам подплывать?
– Не знаю. Может, они сыты и им не до нас.
– Да-да, пожалуй, так и есть. Весной им нет дела до людей. Они заняты сами собой.

Поднявшийся ветер задувал прохладу за воротник. Ама ежилась и придерживала рукой в черной лайковой перчатке поднятый ворот своего легкого пальто. Розовый воздушный шарфик не согревал ее. Кое-где по воде как кораблики плавали конфетные обертки. Серое мрачное небо навевало тоску. Если бы Дал был один, он бы расплакался.

– Дал, Вы любите раннюю весну.
– Наверное. В эту пору в душу приходит волнение. Предвкушение чего-то. Часто вместе с ними приходит тоска. В этом ранняя весна напоминает осень. Но я, ловлю себя на мысли, что мне это нравиться.
– Да, Вы правильно сказали. Я чувствую то же самое.

Она окинула взором озеро и прилегающий парк:
– Я люблю здесь гулять. Здесь хорошо.
– Здесь не просто хорошо, – согласился Он, – Это волшебное место. И парк, и озеро, и эти лебеди – все, как в сказке. Кстати, откуда здесь лебеди?
– Их сюда выпускают специально. Весной. А осенью, когда становится очень холодно, куда-то забирают.
– Забирают, – задумчиво повторил Дал. – Наверное, их забирают к себе добрые волшебники. Сказка!
Ама улыбнулась наивному восторгу Дала.

– Вы любите стихи.
– Наверное, – как-то неуверенно ответил молодой человек, думая о другом, но тут же поправился. – Да, конечно, очень люблю.
– Я прочту. Можно?
– Это будет замечательно!

Девушка откинулась на спинку скамеечки и, закрыв глаза, почти шепотом стала читать:

Не любишь, не любишь.
Ты жалостью губишь.
Сжигаешь мне душу,
Рвешь сердце мое
Не видишь, не знаешь,
Судьбу проклинаешь.
Вокруг собираешь
Одно воронье.

Тебя не терзаю.
Тебе все прощаю.
Не жду ни любви,
Ни признаний, ни слез.
В тебя я не верю.
Моя ты потеря.
Пусть все не нарочно.
Пусть все не в серьез.

Лети, белый лебедь.
Куда – я не знаю.
Далеко ли, близко –
Скорее лети.
Оставь все, как было.
Оставь все, как надо.
Нет счастья, где низко.
Есть счастье в пути.

Пока лились стихи, у Дала по спине бежала волнительная дрожь. Что-то завораживающее было в этих строчках, ложащихся на загадочную красоту озерной глади. Ветер играл аккомпанемент ветвями деревьев и усиливал впечатление.

– Мне стихи показались грустными. Что заставило Вас их написать?
Девушка улыбнулась:
– Не усложняйте. Это ведь всего лишь стихи. Фантазия, отражающая настроение.
– Но сейчас весна. Она должна навивать радость.
– Радость не бывает без легкой грусти, – Ама улыбнулась еще раз и кинула подплывшим белым птицам горсть раскрошенного печенья. – Смотрите, они все-таки обратили на нас внимание.

Лебеди медленно скользила по воде, неторопливыми плавными движениями подбирая кинутое им угощение.
Дал посмотрел на часы.
– Наверное, тетушка Марта уже заждалась нас. Далеко еще до ее дома?
– Совсем нет. Видите за озером высокие дома?
– Да. Если она там живет – я ей завидую. Жить в таком месте – это чудо.
– Идемте. Она действительно уже нас ждет.

Девушка встала со скамеечки и повлекла молодого человека за собой вдоль длинной парковой аллеи, огибающей все озеро.
– Постараемся обернуться по-быстрому, – на ходу успокаивала Она его. – Ведь дома нас ждет ужин. Отец готовит утку. Надеюсь, Вы любите жаркое из утки?
– Вы даже не представляете себе, как я люблю жареную утку. Особенно, тушеную в портвейне, как обещал Ваш отец.
– Вот, и замечательно! Тогда поспешим!

Вот уже несколько часов с момента знакомства с Амой Дал пребывал в состоянии эйфории, и для него более не существовало ничего в мире, что так или иначе не связывалось с ней.

***

Они позвонили в дверь, и им открыла пожилая красивая женщина.
– О! Ама! Наконец-то! Как я рада тебе! А что это за молодой человек с тобой? – хозяйка учтиво отошла в сторону, приглашая гостей войти.
– Молодого человека зовут Дал, тетя Марта.
– О! Это твой друг? Очень приятно! Буду крайне рада знакомству. Проходите.

– Тетя Марта, я принесла Вам деньги за...
– Ни слово о деньгах! Раздевайтесь, заходите. Сейчас я напою Вас чаем. У меня есть свежие пончики.
– Нет-нет, тетя Марта, мы зашли не надолго. Только...
– Ничего не хочу слышать! Я уже иду готовить чай. Молодой человек, разденьте девушку, проведите ее в комнату и постарайтесь ее чем-нибудь занять, пока я буду отсутствовать. В комнате на журнальном столике Вы найдете новые фотоработы моего мужа. Можете их посмотреть. Уверяю Вас, там есть интересные.

Тетушка Марта спешно удалилась, а Дал помог Аме снять пальто.
– Ну, вот, мы и вляпались, – тихо подметил он. – Так просто нас теперь не отпустят.
Девушка извиняющимся взглядом посмотрела на Дала.
– Побудем немного. Марта всегда очень радуется гостям. Не будем ее обижать. Кстати, пока мы у нее, давайте обращаться друг к другу на ты. Тетушка Марта не поймет иного.
– Не имею ничего против.

Они прошли в комнату, и пока хозяйка готовила чай, устроились в плетеных креслах у небольшого журнального столика и стали разглядывали разложенные на нем фотографии. Супруг тетушки Марты был профессиональным фотографом, много ездил по миру и снимал очень красивые виды. От его работ нельзя было оторвать глаз.

Ама наскоро перебирала фотографии.
– Эти я уже видела. Это Африка. Эти из Чили. А, вот, это что-то новое. Какие-то горы.
– Похоже на Альпы.
– Ты там был?
– Иногда катаюсь на лыжах.
– А я ни разу не была, – печально отметила Ама. – И на лыжах не каталась.
Далу захотелось буквально сейчас же заказать два билета и увезти свою новую знакомую в Альпы.
"Но только после утки!" – решил он.

– Ама, Вы бы не хотели... прости, ты бы не хотела побывать в этих горах и увидеть их красоту своими глазами?
Глаза девушки заинтересованно загорелись.
– Безумно хотела бы! Но... – Она опять погрустнела, – сейчас у меня нет такой возможности.
– Мы поедим вместе, если ты не против, как только сможешь. В Швейцарию или Австрию. Ты что выбираешь?

Девушка усмехнулась:
– Дал, послушай, давай сначала переживем ужин с моим отцом и тушеную утку.
– Я понял – поддержал Он ее. – И для начала разговор с тетушкой Мартой?
Ама хихикнула:
– Вот-вот. И, поверь мне, это для тебя будет настоящим экзаменом. Если ты его пройдешь, – Ама игриво заглянула в глаза Дала и не закончила.
– Что будет, если я его пройду?
– Пока сама не знаю, но что-то будет, – Ама опустила глаза.

– Молодые люди, а вот и чай! – Марта вошла в комнату с большим подносом, на котором стояли парующий чайник, три чашки и ваза с пахнущими корицей пончиками. – Надеюсь, я не заставила Вас заскучать?
– Мы ни секунды не скучали, госпожа Марта, – уверил хозяйку Дал. – А аромат Ваших пончиков сводит с ума.
– Да-а? Боже мой, Ама, где ты отыскала такого милого и невероятно любезного молодого человека?
– Он сам нас нашел, тетушка Марта. Но не спрашивайте его об этом. Это очень запутанная и таинственная история.

– Господи! Я уже заинтригована. Как же в таком состоянии можно не спрашивать? Но молчу, молчу.
– Все действительно очень таинственно, – поддержал тему Дал, – я познакомился с Амой и ее отцом при слишком загадочных обстоятельствах, и этот факт трудно подвергнуть логическому анализу.
– Дорогой мой, поверьте пожилой опытной женщине. Не все нужно подвергать логическому анализу. А очень многое, и я бы сказала, самое важное для человека, вообще не возможно ему подвергнуть.
– Пожалуй, я с Вами соглашусь. Хотя еще недавно я был другого мнения.

– Что же Вас заставило его изменить?
– Знакомство с Амой вернули меня в то естественное первородное состояние, в котором я находился очень давно. Возможно, в далеком детстве. Оно обогатило меня новыми ощущениями и глубокими приятными переживаниями.
– Что ж, я искренне за Вас рада! И я вижу, что и наша девочка в Вашем лице обретает настоящего друга. Мне так кажется. А интуиция меня редко подводит.
– Просто, тетушка Марта, мы оказались с Далом душевно очень близки. Мне кажется, что мы понимаем друг друга без слов.
– О! Это редкое состояние. Им нужно сильно дорожить. Слова глупы. В них нет правды. Правда есть только в музыке. В том числе, в музыке человеческих чувств. А музыка никогда не врет. И если даже в нее и закрадывается фальшь – это сразу становиться явным.

Тетушка Марта снова обратилась к молодому человеку:
– Как Вы относитесь к ликеру? У меня есть, особенный ликер из роз, который делаю я сама.
"Прощай моя голова! Прощай утка!" – подумал Дал, но ответил:
– Я не могу отказать себе в удовольствии попробовать ваш ликер, госпожа Марта.
– Вы прелесть!
Марта на минуту вышла и вернулась с хрустальным графином, в котором колыхалась густая рубиновая жидкость, и тремя рюмочками.

– Я хочу выпить за Вас, молодой человек. Вы напомнили мне мою далекую молодость. Кажется, что когда-то я была знакома именно с таким человеком, как Вы. Кстати, Ама, вы шли ко мне через озеро? – неожиданно изменила тему Марта.
– Да, мы шли к Вам пешком. И были на озере.
– Как лебеди?
– Они долго не подплывали ко мне сегодня.
– Это не удивительно. Они приревновали тебя к твоему новому другу.
– Если это так, мне очень жаль, – стал извиняться Дал, – я бы не хотел ссорить Аму с ее старыми друзьями.
– Ну, что Вы. У нашей девочки мудрые друзья. И Вы их с ней не поссорите.
– Вы меня успокоили.

– Так Вы были на озере? И как Вам оно?
– Прекрасное место.
– Уверяю Вас, это удивительное место! Оно дарит ощущение покоя и лечит душевные раны.
– Пожалуй, я это успел заметить. Хотя пока был там, мне хотелось плакать.
– Это очень хорошо. Слезы очищают душу. С ними из человека выходит все, что мучает его самого и что создает проблемы для других.
– Если это так, я бы хотел побывать на озере еще раз. Если только я не нарушу этим таинства волшебного места.
– Не сможете. Озеро всегда радо тем, кто приходит к нему с намерением очистить свою душу.

Женщина вдруг погрустнела, и на ее глазах заблестели слезы.
– Вы плачете? Может, я сказал, что-то не так?
– Нет, нет... Не обращайте внимания... Просто с озером у меня связано одно трагическое событие в моей жизни... Но не будем об этом. – тетушка Марта заставила себя снова стать веселой. – Говорить и думать всегда нужно только о хорошем. Люди созданы для радости. Жизнь карает нас, когда мы надолго впадаем в тоску.
– Но радости без тоски не бывает.

– Вы говорите правду, молодой человек. Именно поэтому нас время от времени заставляют страдать. Но только тот обретает счастье, кто даже в тоске помышляет о радости. Кто даже в бедах своих видит благо. Ибо знает, что страдания – это лишь предпосылка блаженства. Всякому страждущему утрут его слезы и воздадут сверх меры благом. Но только если человек не потеряет веры в добро и счастье. Если он не впадет в отчаяние. И не станет на путь зла. Помните: никто и никогда не жалеет того, кто в боли своей злится на других и горем своим отравляет им жизнь. Только тот чист душой, кто терпеливо и смиренно сносит все свои беды. И при этом не отчаивается и в самом страшном горе верит в то, что счастье неизбежно. Не только для него, но и для всех, в ком нет зла.

– А в ком нет зла, тетушка Марта?
– В том, кто о нем не помышляет, – улыбнулась женщина.
– Вы хорошо говорите. Вас хочется слушать и слушать.
Женщина рассмеялась:
– Нет-нет! Не очень-то углубляйтесь в мои речи. Вы молоды, и в вашем возрасте нужно быть в меру беспечным и легкомысленным. А о моих словах вспомните только тогда, когда Вам станет трудно... Как Вам ликер?
– Замечательный ликер, тетушка Марта.

***

Уже упали вечерние сумерки и на алее вдоль озера зажглись фонари. Они выхватывали из темноты небольшие кусочки, создавая атмосферу пугающей таинственности неосвещенной части парки, погруженной во мрак. Дал и Ама шли одни, и тишину вокруг нарушал лишь стук каблуков ее туфелек.
Ама держала Дала под руку и время от времени припадала головой к его плечу. В другой руке Она несла пакет с пончиками, что без принятия возражений им вручила на прощание тетушка Марта.

– Мне кажется, ты прошел испытание. Тетушка Марта от тебя в восторге.
Дал посмотрел на девушку с доброй улыбкой.
– Безумно рад этому! А ты не шутила, насчет утки? Нас действительно ждет ужин у тебя дома?
– Ждет. Я позвонила отцу. Он уже дома и засунул утку в печь. Пока мы придем, она уже будет готова.
– Я давно не ел утку. Последний раз это было лет десять назад. И тогда ее готовила моя мама.
– А у меня нет мамы. Моя мама погибла, когда я была еще очень маленькой. ... Ой! Смотри, что это? – девушка встрепенулась и показала на кусты.
– Это, наверное, птица. Не бойся.
– Да, нет. Я не боюсь. Просто там что-то так затрепыхалось в ветвях, что я не поняла, в чем дело.

Молодой человек остановился и сжал своими пальцами руки девушки.
– Извини меня, за то, что я сейчас скажу. Знаешь, я никак не могу понять, что со мной сегодня происходит. Я знаю тебя считанные часы, но мне кажется, что роднее тебя у меня никого нет. Ты, наша с тобой прогулка, разговор с тетушкой Мартой и ее пончики – все это как какой-то сон. И я боюсь, что он растает, когда наступит утро.
– Не думай об этом. Пусть все идет, как идет, – девушка улыбнулась и отвела взгляд.
– Как скажешь... Ты читала мне стихи, когда мы шли туда. Теперь моя очередь.

Дал подошел к самому краю берега в освещенное фонарем место и громко, почти крича, стал читать:

Проходит день, проходит ночь, и утро настает.
И таит снег, и льется дождь, и ветер ветки гнет.
Бежит усталая вода, и соловей поет.
И меж кустов кругом трава зеленая растет.

И грусть, и радость, и любовь,
И осень, и весна
Приходят и уходят вновь.
И нет тому конца!

Стихи почему-то развеселили Аму. Она рассмеялась и иронично заметила:
– Веселые у Вас стихи! Очень весенние!
– Мы что, опять на Вы перешли?
– Ой, прости. У тебя.
– Нет-нет, – поспешил оправдаться Дал, – эти стихи не по поводу весны. Просто так пришло в голову. А тебе не понравилось – я вижу? Ну, тогда забудь.
– Нет уж, нет уж. Я ничего не забываю. И стихи мне понравились. Правду говорю.

Они проходили мимо лавочки, и Ама предложила:
– Давай посидим. Не хочу уходить отсюда.
– А отец? Он нас ждет. И утка.
– Совсем немного. Я хочу побыть с озером.
– Давай.
Они сели на скамеечку, и ветви склонившейся над озером ивы укрыли их от взглядов случайных прохожих, хотя в этот час парк все равно был пуст.

– Интересно, где сейчас лебеди? – спросил Дал.
– У них есть домик на том берегу.
– И сейчас они спят в нем, согревая друг друга?
Ветер утих, и темная гладь озера стала зеркальной. Давящую и одновременно завораживающую тишину нарушали лишь редкий звук проезжающей машины где-то на том берегу озера, да возня какой-то неугомонной птицы в кустах.
– Уже упали сумерки, а этому пернатому созданию не до отдыха. Интересно, кто это? – Дал постарался разглядеть нарушителя тишины в ветвях. – Даже лебеди уплыли спать. Здесь у вас совы не водятся? А, может, это кошка?

– Не знаю, может, и водятся. Но, я думаю, что это и не птица, и не кошка.
– А кто?
– Наверное, эльф или гном. Подслушивает, о чем мы собираемся говорить.
– Да? Ну, в таком случае, пусть подслушивает, – засмеялся Дал. – Может, даже подсматривать. Мы ему все равно ничего интересного не покажем. Правда?
– Согласна с тобой. Я не терплю подслушивающих и подсматривающих! – Ама обернулась и грозно посмотрела в сторону кустов, откуда раздавались шорохи.
– А чтобы он все-таки на нас не обижался, этот самый эльф или гном, оставим ему, когда будем уходить, пончик.
– Согласна.

Они сидели на лавочке под ивой на берегу темного в сумерках озера в абсолютной тишине и одиночестве, не считая неугомонного гнома или эльфа. Ощущение реальности покинуло их. Это больше походило на сказку, и оба боялись ее вспугнуть. Их мысли растеклись по водной глади, а чувства окутывали вместе с дуновениями легкого ветерка и согревали.

Неожиданно в кармане сказочной принцессы заиграл телефон.
– Да, па... Мы уже идем. Через десять минут будем... Можешь, утку вынимать. Пусть остынет... Тетя Марта дала целую гору пончиков. Так что готовься пить чай... Целую!
– Нас уже ждут.
– Да-да. Идем. Только не забудь оставить пончик.

© Dalahan Dalyet. Mar 21-24 2009

Рецензии к "Был миг скоротечный начала любви"

Тень : Краснеть-то Вам не за что! Согласен с высказанным мнением Хозяйки. Так как полнее и точнее не сказать, то и трепыхаться даже не буду. Выделю только: обе "работы вдохновлены " Просто здорово!
Smoky : Эпизод II. Романтический. Хотя образы героев перекликаются с прототипами лишь именами, второе произведение необычайно легкое, приятное и при этом настоящее (без конкретики, эротики, томительных надежд и взглядов, как бы случайных объятий, прикосновений и т.д....) то есть без мишуры.
Хочу отдельно отметить Ваши стихи. Это просто восхитительно!!! В Вас, дорогой наш Критик Ордена, скрыт невероятный потенциал. Необычайно ладные, едва туманные и несколько витиеватые, но очень-очень красивые! Мне никогда не удавалось создать такие приятные и загадочные стихи. Я горжусь Вами! Вы превзошли все мои ожидания, господин Dalahan! Браво! (похоже, в этот раз Ваша Муза оправдала свое существование, даже я готова это признать, а то все больше мешает, чем помогает, как мне казалось, ЕСЛИ это она Вас вдохновляла, а не кто-то другой – уж, больно красивое произведение получилось).
Amanita : Мнение судьи : Эпизод II. Романтический
Ах, эти чудные цветы
И романтические дали,
И пара – словно голубки...
(А тесть в духовке утку жарит!)
И гладь прекрасна озерка,
И лебедь белая плывет...
(А гоблин бодрствует пока
И пончик сладкий хитро ждет!)
Стихи шепнет ему Она
И к тете Марте поведет...
(Там Альпы, чай, ликер-трава...
Но утка манит и зовет!)
Затем Он Ей кричал стихи
И мерз на лавке в темноте
(А тесть, уставши у плиты,
Ел утку, сидя в уголке!)

Мораль сей басни такова
(И да простит меня Сатир!):
Голодный автор из пера
Манящей утки стопит жир!

Примула – весенний цветок или Поцелуй феи.
Финал Ристалища N 10

Нахрапистый вороной конь, неистово выбивая землю из-под могучих копыт, нес своего закутанного в черный с фиолетовым подбоем плащ мрачного седока в сторону дремучего неприглядного вида леса.

А там, где пролегал их путь, все бушевало вокруг весенним молодым цветением. Нежный ветерок разносил по округе волнующие ароматы свежих трав и гнилой древесины. Птички весело щебетали в витиеватых переплетениях терновника и, резво уворачиваясь от острых колючек, радостно взирали на нежаркое весеннее солнышко. Охрипшие от песен любви лягушки на небольшом плесневелом болотце упоенно стреляли своим выпученными глазками по сторонам. Очнувшийся после спячки сурок вылез из своей зимней норки и, громко присвистывая по непонятному поводу, наводил свое острое зрение на покосившуюся иву с набухшими почками, охмелевшую от весенней эйфории.

Природа в целом восторженно встречала весну. И только мрачный рыцарь не разделял с ней хорошего настроения, да еще дремучий заколдованный лес, к которому уносил на себе странника его бешеный конь.
Что влекло одинокого пришельца в это гиблое место? Что заставляло его потухший взор сеять искры преисподней, бросая их в красоту просыпающегося Мира?
Ответ знал только ветер. Но он не привык выдавать чужие тайны.

***

У самого края леса, где росла розовая примула, ковром устилая небольшой холмик, конь рыцаря неожиданно замедлил свой бег, увернулся от столкновения с гнилым пнем и, наконец, остановился как вкопанный. Рыцарь от неожиданности едва удержался в седле, но, будучи умелым наездником, быстро выровнялся, унял непонятный приступ кашля и нарочито грозно спросил:
– Что остановило тебя здесь, Арнольд?!
Конь не ответил. Лишь легкая тень необъяснимой грусти пробежала по его вороной морде. Казалось, он со щемящей тоской рассматривал чарующие взор розовые соцветия, отчего его нижняя челюсть пришла в движение.

– Не печалься, Друг мой! Все дурное проходит! – рыцарь ласково потрепал гриву коня и, тяжело вздохнув, спешился. – Но ты прав – это волшебное место! – странник окинул взором открывшуюся им сказочно прекрасную поляну. – Пожалуй, сами Боги привели нас сюда, дабы пред последней чертой мы смогли насладиться красотой покидаемого нами Мира!

Рыцарь опустился на колени у подножия цветущего холма и, склонившись, с наслаждением вдохнул сладкий аромат неведомых ему волшебных цветов.
– Как это прекрасно!
Вороной конь, изможденный долгим перегоном без еды и воды, сглотнул и, как завороженный, медленно направился к манящим розовым цветам.

***

Призрачная фея в воздушном розовом платье невесомо скользила над землей, появившись из-за старого надломленного дуба. У нее был несколько озабоченный вид – ведь настало время приводить все вокруг в порядок после зимы, которая оставила после себя много мусора и грязи. А фея этого терпеть не могла, у нее было утонченное эстетическое воспитание.
Испепелив взглядом несколько кучек полуизгнивших веток и осушив вокруг себя все грязные лужи, она махнула рукой и разлила по округе оседающий на землю розовый туман. И почти сразу грязь сменилась зеленой молодой травой и густым ковров розовых примул.

Надо сказать, что фея любила все розовое. А еще мухоморы (почему их – это отдельная история, но она очень длинная и покрытая непроглядной пеленой тайны). Но даже из мухоморов фея отдавала предпочтение розовым, и не потому что они съедобные и очень вкусные, а опять же из-за цвета.
Удовлетворившись результатом, фея собралась было удалиться, как вдруг обратила внимание на шевелящийся куст барбариса.
– Это еще что такое? Кто это там от меня прячется?

Она подплыла к кустику и подняла ветви: под кустом сидел охмелевшего вида заяц и грыз сушеный мухомор. Неожиданное появление феи его сильно сконфузило, но не протрезвило, ибо мухомор, который он догрызал, был уже вторым по счету. Заяц вскочил на задние лапы, попытался выпрямиться и моментально спрятал остатки гриба за спину:
– О, Великая Несравненная Фея Граничного Леса! Безмерно рад видеть Вас! Примите от меня глубочайшие заверения в моем несоизмеримом почтении...
– Уймись, уймись! Все твое несоизмеримое почтение итак читается на твоей несоизмеримо окосевшей мордочке. Вот что меня действительно интересует – откуда это у нас опять взялись красные мухоморы? Пусть и сушеные. Ведь я же их полностью вывела, запретила разводить и собирать. Ну, и что? Снова прикажешь начинать жесткую антиглюкогенную компанию?

– Никак нет, о, Добрейшая из фей! Это старые запасы! Очень старые! Случайно сохранились!
– Ага! И также случайно отыскались! Может, скажешь по секрету: где эти твои "старые запасы" дислоцируются?
Фея ехидно, но очень строго посмотрела зайцу прямо в глаза, отчего тот сначала замялся, скосил оба глаза в разные стороны, но, собравшись, уверенно ответил:
– Их уже нет, Добрейшая! Все изничтожены! Вот, – заяц вынул из-за спины недоеденный сушеный гриб, – сейчас с этим расправимся и все! Можете ставить галочку об успешно проведенной антиглюкогенной операции!
– Сейчас поставлю! Прямо на тебе и поставлю! А-ну, вылазь! Видел бы ты себя со стороны. Как убедительно ты сейчас выглядишь!

Заяц опять замялся и поспешил перевести разговор на другую тему:
– Не стоит беспокоиться, Наидобрейшая из фей, по пустякам. Тут у нас дела похуже творятся! Я как раз хотел Вам доложить!
– Что?! Какие еще дела? – фея насторожилась.
– Добрейшая из фей, ужасное черное чудовище, похожее на гигантского коня, вторглось в Ваши владения и собирается съесть все розовые примулы, посаженные Вами! Кроме того, вместе с чудовищем сюда вторгся гнусного вида эльф, и как раз в этот момент он лазит по пригорку и вытаптывает Ваши драгоценные цветочки!

От услышанного щеки фей залились ядовитой ярко-розовой краской. Она отпустила ветку барбариса, и та сильно треснула зайца по голове. Фея резко выпрямилась, ее глаза забегали по округе, искрясь гневными розовыми молниями:
– Где они?! Где эти недостойные создания!?
Заяц выбрался из под куста, почесывая ушибленную голову:
– Там, Добрейшая. За болотцем. Только, я бы на Вашем месте сам туда не ходил. Может, сбегать за Драконом?

– Никуда не надо бегать! Впрочем, твое дело – беги, куда хочешь. А я и сама справлюсь! Ну, они у меня сейчас получат! – не теряя более ни минуты, фея метнулась в сторону гнилого болотца, на лету формируя большой страшной силы файербол. – Никому тут не позволю свинячить, топтать и есть мои примулы!!!
Заяц немного потоптался на месте в замешательстве, не зная – бежать ли ему за Драконом или нет – и, наконец, зигзагами последовал за феей, слегка заваливаясь из стороны в сторону. Путь давался зайцу нелегко, но ему очень не хотелось попадать лишь на конец разборок.

***

Вороной конь топтался у подножия холма, вожделенно глядя на розовую гастрономию, расстелившуюся вокруг, не решаясь начать трапезу, ибо боялся нарушить эстетику окружающего великолепия.
– Как здесь чудесно! – Мрачный эльфийский рыцарь в черном плаще с фиолетовым подбоем ползал на коленках по поросшему цветами холму и глубоко вдыхал аромат примул. Эльф, упоенный своим занятием, поднимался все выше на холм, не обращая внимания на вытоптанные им кустики, пока не уткнулся лицом в ниспадающий откуда-то сверху полог воздушного розового платья. Рыцарь скользнул взглядом по платью вверх и встретился глазами с миловидной, но очень недовольной феей. Прелестное создание игриво перебрасывало с руки на руку огромный файербол, несколько сомневаясь в принятии окончательного решения.

Эльф не нашел ничего лучшего, как начать разговор с фразы:
– Мы с Вами нигде не встречались?
– Встречались-встречались, – ехидно ответила розовая прелестница, опасно подбросив вверх огненный шарик и едва поймав его другой рукой. – В таверне "Рыжий Кот". Ели сушеных осьминогов.
– Да?.. Тогда, пожалуй, нет – не встречались. А что это у Вас в руках?
– Где? Ах, это... Так, знаете ли, файербольчик. Милая вещица, очень забавная.
– Да-да. Знаем-знаем, – эльф поспешил встать с колен
– Осторожно! – закричала фея, с ужасом наблюдая, как рыцарь чуть не растоптал, вставая, семейку примул.
– Ой, простите! Я, видите ли, залюбовался. Красиво тут у Вас. Цветами пахнет. А что Вы делаете сегодня вечером?

Глаза феи округлились, а выражение лица стало еще более негодующим. Видимо, она сама не знала, что собиралась делать вечером, и вопрос ее обидел, застав врасплох.
– Я бы не ставила так вопрос. Тем более что кое-кому еще нужно дожить до вечера! – и фея грозно сверкнула глазами.
– Что, все так серьезно? Есть проблемы? – насторожился рыцарь.
– Проблемы? Ну, это у кого как.
– Так, может, сходим куда-нибудь? Посидим – обсудим.
– Предлагаете сходить на болотце?
– Болотце? А других заведений тут не имеется?

– Имеется-имеется, – фея лукаво прищурилась. – Логово Дракона. Ущелье ветров. Пещера теней опять же – очень рекомендую! Никто до сих пор не жаловался, ибо не возвращался. Видимо, так понравилось... – она хихикнула, но тут же приняла грозный вид. Эльф поморщился.
– Ну, ладно, согласен на болотце. Позвольте Вас сопроводить, – он протянул руку, предлагая помощь в спуске с холмика. Фея уклонилась.
– Не стоит. Я уж как-нибудь сама спущусь. Поверьте, мне это не сложно. А, вот, как Вы намерены спускаться, позвольте Вас спросить?
– Как-как, – удивился эльф, – ножками.
– Ножками?! По моим цветочкам?! – глаза прекрасного создания снова заискрились от негодования. – Знаете, что происходит с головой эльфа, когда об нее разбивается файербол?

Эльф присвистнул:
– Ого! Вижу, у Вас тут все очень серьезно, – эльф окинул взглядом холмик, и, наконец, понял причину плохого настроения розовой красавицы. – Так это Вы из-за цветов такая сердитая?!
– Сердитая?! – от бушевавших внутри феи эмоций огненный шарик в ее руках стал увеличиваться в размерах, наполняясь ее нереализованной негативной энергией. – Вы, сударь, еще не знаете, что такое сердитая фея! Я пока пытаюсь держать себя в руках!
– О! Значит, все-таки пытаетесь? Значит, дела пока еще не так уж плохи?
– У кого, у Вас? Хуже некуда! Если Вы сдвинете свой сапог еще хоть на дюйм и примнете вот тот кустик, – фея опустила руку и ткнула пальцем, – вопрос "чем заниматься сегодня вечером?" станет для Вас неактуальным!

Эльф с опаской посмотрел себе под ноги и увидел, что его сапог находится в опасной близости от небольшого розового соцветия. На всякий случай он переступил, удалив ногу на безопасное расстояние от столь дорогого, как оказалось, сокровища.
– Так, ну, и что будем делать? – поинтересовался эльф. – Может, остановимся на нулевом варианте: что уже примято – то примято, и обсудим программу сегодняшнего вечера?
– Неть! Для начала я бы хотела обсудить варианты Вашего спуска с моего холмика!
– А что – есть варианты?
– В том-то и дело, что ни одного! – она засмеялась, но ее глаза при этом даже не улыбнулись.

Эльф еще раз огляделся и понял, что попал в неприятную историю. Холм, на вершине которого он стоял в обществе невесомо парящей рядом, прекрасной, но разгневанной феи с огненным шаром в руках, был густо усыпан "драгоценными" цветочками. А там, где он поднимался по склону, увлеченный их красотой и пьянящим ароматом, многие кустики были сильно примяты.

– Я все-таки настаиваю на нулевом варианте, дорогая фея, – продолжил гнуть свою линию рыцарь. – То, что я уже примял, будем считать окончательно примятым. Если Вы требуете за это сатисфакции от меня, то готов предоставить Вам возможность оной в любой выбранной Вами форме. А сейчас предлагаю разрешить мне спуститься вниз по уже примятым цветкам. И там внизу в спокойной обстановке обговорить условия сатисфакции. Идет?
– Неть!
– Как неть?! Почему неть?!
– А потому и неть, что Вы их еще не окончательно примяли! А вот если пройдетесь по ним еще раз, то тогда примнете окончательно!
– У-у-у! Да, дело дрянь, – эльф задумчиво почесал затылок. – И почему же у Вас все так серьезно?
– А Вы как думали?!

***

Заяц, присевший невдалеке на мшистой кочке, догрызал сушеный мухомор и, покачиваясь от беззвучного смеха и "правильных" компонентов самого мухомора, внимательно наблюдал за развитием событий на холме. Вскоре на поляне появились еще два зрителя. Небольшая зеленая ящерица и сурок. Они пристроились рядом с зайцем, и сурок поинтересовался:
– Привет, косой! Что за шнягу ты тут смотришь?
– Привет, суслик! Ты уже вылез из берлоги? Поздравляю! Вот, посмотри – комедия! Похоже, правда, с трагическим концом! Ставлю три против одного, что она его в конце загасит файерболом!
– Я не суслик, а сурок! А в чем фишка сюжета?
– Чудила забрался на холм, а слезть не может.
– А че так? Есть проблемы?

– Добрейшая и Несравненная на принцип пошла! Файерболом перед его носом размахивает и грозит в ход пустить, если он еще хоть один ее цветочек растопчет.
– У-у-у! Дык, это ж уже триллер получается!
– Нет, – вмешалась ящерица, – ничего вы не понимаете. Это мелодрама. У них в конце все полюбовно разрешится. Ставлю десять против твоих трех.
– А я ставлю свои десять, – провозгласил сурок, – на то, что они так и проторчат здесь, споря, до вечера, пока не прилетит Дракон, и не навешает этому эльфу, а Розовую не отправит восвояси.
Все трое приглушенно расхохотались, стараясь не обратить на себя внимание.

***

Стоя на вершине холмика с примулами, эльф хорошо видел цель своего путешествия – дремучий заколдованный лес. До него было рукой подать. И вдруг эльф осознал всю безысходность своего будущего.
Что ждет его там, куда он так спешит? Ужасные испытания и, быть может, мучительная гибель. Так не лучше ли окончить свой путь здесь – в этом изумительном месте, в обществе прекрасной феи, от ее же хрупких нежных ручек (держащих огненный шар)?
Он снова посмотрел на розовую фею и отрешенно произнес:
– Ну, раз у меня нет вариантов, чтобы спуститься с Вашего цветущего холмика, как Вы говорите, значит, так тому и быть. Видимо, это судьба. И она хочет закончить мою жизнь здесь, избавив от тех ужасов, которые меня поджидали бы дальше.

– О чем это Вы? – слова рыцаря заинтриговали фею. – Что за ужасы? Разжалобить меня хотите? Уверяю Вас, это не получится!
– Да, нет. Я даже рад, что все так складывается. В моем положении можно считать за счастье умереть здесь, среди весенних цветов от файербола, выпущенного рукой прекрасной феи.. Да-да! Решено! Вы только о коне позаботьтесь. Накормите его для начала. Да на меня не обижайтесь за цветы.
– Очень мне надо на Вас обижаться! – поморщилась фея. – И вообще, за кого Вы меня принимаете?! Я Вам что, дешевый киллер-маньяк?! Если решили сводить счеты с жизнью, милости прошу! Не удерживаю! Только не намоем холмике! И не с моей помощью! Я в агентстве по обслуживанию самоубийц не работаю!

Теперь уже эльф начал злиться:
– Послушайте! Чего Вы тогда от меня хотите? Ну, залез я на Ваш холмик! Ну, потоптал десяток цветков! Виноват! А дальше что? Слезть нельзя. Умереть – тоже нельзя. Может, проясните ситуацию?
Фею явно обидели слова эльфа, особенного резкость его тона. Ее глаза увлажнились, и она жестко парировала:
– А чего Вы на меня кричите?! Кто Вы, вообще, такой, и что Вам здесь нужно?!

Огненный шар чуть было не выпал из ее рук. Эльф подхватил его, но при этом случайно коснулся своей рукой руки призрачной феи. Признаться, ему еще не доводилась прикасаться к феям. Он даже не знал: телесны ли они. И потому новизна ощущений вызвала захлестнувшую его целиком волну трепетного волнения. Видимо, произошедшее сконфузило не только его, но и фею, ибо она одернулась, но в ее глазах уже заиграло нечто иное, нежели обида и злость.
– Не трогайте мой файербол!

– Не трогаю я Ваш мячик. Вы его держите только крепче. А еще лучше швырните-ка его вон в тот лес, от греха подальше. Или давайте я это сделаю, если у Вас сил не хватает.
– Это у кого это сил не хватает?! Это Вы намекаете, что я не умею файерболы метать?! – злость и гнев снова вернулись на личико феи в новом, гораздо более устрашающем качестве. Это уже походило на откровенное неистовство.
– Ну, я не знаю: умеете или нет. Мое дело маленькое. Лично мне уже все равно. А вот цветы Ваши будет жалко, если Вы этот мячик огненный здесь оброните.
– Ах, так!?

Фея бросила испепеляющий взгляд на рыцаря, затем повернулась и ловко послала без меры раздувшийся от негативной энергии файербол вглубь страшного леса. Огненный шар со свистом рассек воздух, оставляя за собой дымный след, и врезался в чащу скрюченных, высохших и некогда могучих деревьев.
Полыхнуло неистовое пламя, вырванные с корнем деревья-исполины разлетелись, как щепки, в разные стороны, а по всей округе пронесся невероятный грохот. Ошалевшие птички снова попрятались в кусты терновника, лягушки на болоте попрыгали в воду и ушли глубоко на дно. К небу поднялся огромный дымный гриб (почему-то слегка розоватого оттенка), а земля под ногами эльфа задрожала так, что рыцарь едва удержался, чтобы не упасть и не скатиться вниз.

***

Зайца подбросило высоко вверх, и когда он плюхнулся обратно, то сильно ушиб себе заднее место, то, что под хвостиком. Ящерку забросило в кусты, и она прочно застряла в ветках, а сурка контузило, и он ошалело потирал себе уши:
– Долби сураунд. Хай фай, в натуре! Похоже, начался экшн.
– Какой, нафиг, экшн!? – раздался вопль ящерки из кустов. – Это уже натурально фильм-катастрофа!
– Ага, с реалистическими спецэффектами, – кивнул заяц, потирая хвостик и то, что ниже.

***

Эльф похлопал по ушам, потряс головой и, еще раз взглянув на последствия падения огненного мячика, созданного нежной феей, в заколдованный лес, с восторгом отметил:
– Потрясающе! Это Вы удачно кинули!
Казалось, фея была польщена этим замечанием рыцаря, но гнев в ней еще не прошел (или она хотела, чтобы он не проходил), и потому она продолжала дуться (или делать вид).
– Да, уж. Не в пример некоторым умеем-с.
– А мне можно попробовать?
– Что попробовать? – фея вскинула бровки и удивленно посмотрела на рыцаря.
– Ну, шарик кинуть. Знаете ли, давно мечтал попрактиковаться. Тем более под руководством такого опытного мастера.

Фея не привыкла так быстро менять гнев на милость, но такое предложение вызвало в ней легкую симпатию к эльфу. К тому же ей самой понравилось метать огненный шар в заколдованный лес.
"И чего я раньше так не развлекалась?" – подумала фея и повернулась к эльфу и хитро прищурилась:
– Как скажете, уважаемый! – она проделала несколько замысловатых пасов руками и, создав новый огненный шарик, протянула его эльфу. – Вот, пробуйте. Имейте в виду – техника правильного метания файербола требует, чтобы движение руки было быстрым, но не резким. Иначе шар может взорваться у Вас в руках. Дальность и точность полета зависит не от силы броска, а от концентрации мысли на намеченной цели и от красоты движений Вашей руки. Представьте себе, что Вы не смертоносный файербол кидаете, а танцуете с дамой.

– Можно, я буду представлять, что танцую с Вами?
– Что хотите, то и представляйте! – быстро проговорила она, но ее щечки порозовели. – У нас, видите ли, практикуется свобода мыслей. Я к Вам в голову не полезу.
Теперь настал черед эльфа краснеть (скорее, от удовольствия). Видимо, разрешенная феей свобода мыслей вызвала в его голове всплеск бурных фантазий. Дабы побороть их, рыцарь постарался сконцентрировать все свое внимание на заколдованном лесе. Выбрав наиболее густое скопление деревьев, он плавным движением отвел одну руку с файерболом назад, другой мысленно обнял талию феи, приготовившись к танцевальному па, а затем (неизвестно, что при этом подумав) произвел замысловатый бросок.

Резкий свист разрезаемого огненным шаром воздуха вновь прокатился по округе. Трое лесных наблюдателей попадали на землю и, прикрыв лапами уши, приоткрыли рты. Раздался грохот, новая порция горящих деревьев полетела по небу. Очередной дымный серо-розовый гриб затмил собой на некоторое время клонящееся к закату солнце.
– Неплохо-неплохо, – фея была явно довольна неожиданными успехами своего случайного ученика. – Немного поработать, и из Вас может получиться настоящий файерболометатель.

Эльф сконфузился и... покраснел.
– Просто, Вы – хороший учитель, и метода у Вас интересная. Мне нравиться. Можно еще?
– Можно, – кивнула фея, едва улыбнувшись. – Только теперь кинем вместе. Я Вам буду показывать – у Вас не все получается. Техника, знаете ли, не поставлена. Вы явно отвлекались на что-то другое, когда бросали свой шар.
– Да-да, согласен с Вами. Отвлекался... Практика нужна. Длительная... И, возможно, для начала не на полигоне, а в тренажерном режиме, чтобы отточить базовые элементы.

– Ну, об этом мы... может быть!.. – она сделала небольшую паузу, – после поговорим. А пока, вот – держите. – Фея произвела еще два огненных шара, передав один эльфу. – Давайте попробуем мысленно скоординировать свои действия и метнуть шары в одно и то же место. Это очень полезное упражнение.
– Ага, понял. И куда будем бросать?
– А вот, это Вы должны сами угадать, любезнейший, – лукаво прищурилась фея. – Это как в танцах: партнер, ведущий свою партнершу, должен угадывать, а не смотреть, куда она ставит свои ноги. Иначе он постоянно будет на них наступать.
– Понял. Но все же для начала было бы неплохо потренироваться без шариков.
– Успеется! – строго оборвала эльфа фея. – Кидаем!

***

Раскаты взрывов еще долго грохотали над лесом, но постепенно их сила стала ослабевать. Видимо, негативная энергия у феи истощалась. Солнце висело над самым горизонтом, и небосклон, задымленный розоватой гарью, окрасился красными всполохами заката.
Эльф смотрел на догорающие остатки заколдованного леса и о чем-то думал.
– О чем это Вы думаете? – поинтересовалась розовая фея.
– О том, что мне, пожалуй, уже некуда спешить. – ответил рыцарь. – До следующей пятницы я абсолютно свободен.
– Ну, вот, видите, как замечательно! – усмехнулась фея. – Не бывает худа без добра.

Она посмотрела на заходящее солнце и неожиданно вскрикнула:
– Ой! Мы так увлеклись с Вами, что чуть было не пропустили закат солнца! Немедленно летим на болото! Там есть уютное местечко, с которого я всегда наблюдаю закат. Я не имею права этого пропустить!
– Вы, наверное, забыли, – остановил ее рыцарь, – что эльфы не летают.
– Да? Ой! Действительно, – нахмурилась фея, но тут же махнула ручкой. – Это не беда – зато я умею! Обнимите меня – только крепче! – и я перенесу Вас.
"Ого!" – подумал эльф, – "Правду говорят, что нет худа без добра! Не все так плохо в этой жизни!" – довольно улыбнулся он и обнял фею за талию.

***

Заяц поднял глаза и увидел пролетающего над ним по небу темного эльфа:
– Мистика!
– Сайнс-фикшн, – поправил его сурок.

***

Эльф и фея сидели рядом на траве под навесом ветвей болотной ивы и заворожено смотрели на заходящее солнце. Как будто специально для них лягушки продлили свою вечернюю песню, легкий ветерок приносил аромат весенних трав, а закатное небо рисовало удивительные картины, навевающие восторг и негу.
Эльфу очень хотелось поговорить с феей, но он не знал, о чем с ней сейчас можно говорить, и оттого не смел открыть рта. Он даже не решался смотреть на нее и наслаждался лишь близким ее присутствием.

Наконец, фея сама начала разговор, тихо спросив:
– Вам нравится здесь?
Эльф негромко кашлянул, чтобы его голос прозвучал мягче, и максимально приятным (как ему казалось!) голосом ответил:
– Очень!
Видимо, фее самой хотелось поговорить с эльфом о чем-либо (кроме файерболов!), и потому она тут же продолжила:
– А Вы, эльфы, как живете?
Вопрос озадачил рыцаря, но он поспешил ответить, чтобы не прерывать желанной беседы:
– Так себе живем. По-разному.

– Ну, вот, что Вы, к примеру, больше всего любите? – не унималась фея.
Эльф лихорадочно попытался вспомнить, что лично он больше всего любит, но не нашел ничего лучшего, как сказать:
– Лично я люблю вот так смотреть на закат.
– Правда?! – оживилась собеседница, но тут же подозрительно прищурилась и поинтересовалась. – И часто Вы это проделываете? И с кем?
– Последний раз я это делал в далеком детстве, – поспешил уточнить рыцарь. – Но с той поры у меня остались неизгладимые впечатления! И теперь с Вами я чувствую себя по-настоящему счастливым.

Бровки феи разгладились, и она смягчилась:
– Я рада. А что Вам сейчас больше всего хочется?
Вопрос застал эльфа врасплох, и у него перед глазами поплыл туман. Рыцарь понимал, что может показаться нетактичным, но все же решил быть искренним:
– Я боюсь, Вы разгневаетесь на меня, – ответил он, не глядя на фею.
– Отчего же? – вскинула та бровки.
– Искренность не всегда тактична.
– Ничего, говорите, я переживу, – кивнула фея, с интересом глядя на рыцаря.
– Мне очень хочется Вас поцеловать! – выпалил эльф, и... ему сразу стало легче.

Уже темнело, и, если бы он даже осмелился посмотреть на фею, то все равно не смог увидеть ее реакцию.
– Вот, как? – прозвучал ответ тоном, по которому тоже не возможно было угадать, как она отнеслась к такому откровению. – Вы всегда так скоры в своих желаниях? Или только когда имеете дело с феями?
– Нет! – уверил собеседницу эльф, стараясь предать голосу максимальную искренность. – Вы первая фея, которую я повстречал в своей жизни!
Видимо, ответ отчасти удовлетворил его собеседницу, хотя и не показался ей новаторским.
– И что, так сильно хотите? – уточнила она.

– Ну, понимаете... – заговорил рыцарь, стараясь не потерять доверительную нить, которая пролегла между ними, – жизнь у нас, у эльфов, полна казусов и неожиданностей. Мы никогда не знаем, что ждет нас завтра. Может так случиться, что этот прекрасный вечер у меня последний. И Вы единственная и последняя фея, которую я вижу в своей жизни.
– Да? Неужели, все так печально? – удивилась собеседница.
– Может быть, даже еще серьезнее, чем нам обоим сейчас представляется, – темнил эльф.
– И что же нам с Вами теперь делать? – спросила она тоном, в котором угадывалось множество различных ноток: от недоверия до лукавства.

– Да, нет, ничего не надо делать. Мы, эльфы, стойкие и твердо сносим все удары судьбы. Пусть мои слова Вас не терзают.
– Нет, ну, почему же? – и рыцарь почувствовал, что собеседница даже приподнялась с места. – Я же не каменная! Мы, феи, душевные и отзывчивые! – в ее голосе сквозила легкая обида и в то же время недоверие. – Если Вы говорите, что в Вашем случае все так серьезно, и при этом Вы искренни... и в Ваших словах нет ничего такого, что могло бы меня обидеть, оскорбить... если Вы...
Эльф, не дожидаясь окончания речи, которая грозила затянуться на всю ночь, незаметно подвинулся поближе и обнял призрачно-хрупкое создание...

***

– Это ты, суслик?
– Сурок я!
– Все равно, – махнул лапой заяц. – Ползи сюда. Только тихо! Тут эротика начинается.
– Что, серьезно? А-ну, а-ну, дай глянуть.
– Вон, видишь силуэты – это они. Он ее сейчас целовать будет!
– Улет! Это мы вовремя поспели. Только видно плохо – темно, – в голосе сурка слышалось глубочайшее сожаление.
– Да, темно, – согласился заяц. – Хоть фонариком подсвечивай!
– Ты че плетешь, косой? Какой фонарик? – ответил сурок, ошарашено глядя на зайца. – Обалдел совсем? Давно червяком по земле не ползал?!
– Согласна с сурком, – поддержала подтянувшаяся следом ящерица. – Лучше уж тихо сидеть в кустах и слушать, чем потом целый век, как лох, кузнечиком по траве скакать.

***

Солнце давно скатилось за горизонт. Заколдованный лес выгорел дотла, и на небе погасли зарницы. Умолкли лягушки на болоте, стих ветерок, и все вокруг погрузилось в сон. В радостный, волнительный весенний сон. У подножия холмика, поросшего примулами, топтался голодный, но так и не решившийся нарушить красоту места эльфийский конь, похрапывая во сне. В кустах сопела утомленная событиями любопытная троица.

Не спали только эльф и фея – их силуэты едва угадывались в сиянии взошедшей луны. Наверное, они так и просидели до утра. Но так ли это или нет – никто не знает, ибо подглядывать за ними вокруг больше было некому.

© Dalahan Dalyet. Mar 17-20 2009

Рецензии к "Поцелую феи"

Тень : Примите мои поздравления, награда явно пришлась по вкусу.
Smoky : Какой многоплановый поцелуй получился! А Вы – фантазер, господин Критик. Не зря Вас Мечтателем кое-кто именует, вполне оправдано.
Эпизод I. Воительно-Застенчивый (или Мелодраматический экшн). В произведении образ Вашей героини действительно похож на Amanit-у. И не только описанием, но и дотошностью даже в столь пикантные моменты : "действительно хотите ? насколько? как долго ?" и далее до бесконечности. А так же вредностью. и противоречивостью образа (только заявляла, что прибьет любого, кто примнет хоть цветочек и тут же сама кидает огненные шары в лес) – идеально точно. Эльф же, как всегда, темнит и увиливает, тихой сапой подбираясь к ценному. Да, образы удались.
Amanita : Мнение судьи : Эпизод I. Мелодраматический экшн
Она – прекрасна, эфемерна.
Он – мрачен и обучен скверно!
Она везде растит цветочки.
Он топчет юные расточки!
Она грозится файерболом.
А Он влачится за подолом!
Она застенчиво болтает.
Он тихо справа подседает!
(Про между действий шастал заяц –
Знаток грибов, кинА, красавиц.
Сурок – застенчивый любитель
Всех "фикшн" и пикантных линий.
И некто, пострадавший ране
От любопытства к мелодраме.)

Сюжет сей прост и очевиден,
И даже в темноте он видим:
Хоть с файерболом, хоть ты без –
"А Васька слушает да есть!"

Великим Начинаниям – Удача и Великие Свершения!
Долгим Походам и Странствиям – Счастливый Исход!
Уставшим Путникам – Яркий Свет и Добрый Огонь!