Страшная ли, добрая ли сказка.
II место в Фантастическом Ристалище N 18

Часть I. До.

Берт брел по глубокому снегу практически в полной темноте. Натыкаясь на ветки, спотыкаясь и падая в сугробы. Легкий клубный костюм не защищал от лютого мороза, от которого у молодого человека не только стучали зубы, болели обмороженные руки и дрожало все тело, но и туманился разум.
Непонятно, что могло освещать ему путь, но он все же различал впереди силуэты могучих елей. Куда идет – он не имел ни малейшего понятия. Но шел вперед, ибо другого ничего не оставалось. Он не боялся смерти, но был человек действия. Пока можно делать хоть что-нибудь, надо было хоть что-нибудь делать.

В очередной раз споткнувшись и утонув лицом в глубоком снегу, Берт, наконец, не выдержал и заплакал. А не плакал он очень давно. Последний раз лет – двадцать назад, когда у него отобрали во дворе велосипед и дали по шее. Только теперь все иначе. Тогда было кому утешить, успокоить – теперь нет. Теперь все шло к осознанному концу. Страшному и бессмысленному. Только конец этот все не наставал. Играл со своей жертвой. Зачем? Был ли в этом смысл? Спросить не у кого. Ни избавления, ни утешения не дождешься.

Поднявшись, парень стиснул до боли руки (чтобы прилившая кровь хоть чуть их согрела), сделал несколько резких движений еще живым телом и двинулся дальше. А впереди были лишь бесконечные силуэты мохнатых еловых лап на фоне почти кромешного мрака.

***

– Отец, зачем такая суровость, такая жестокость? Честно ли это? Оправдано ли?
Мужчина в летах отложил в сторону пустую трубку и, взглянув на обратившегося к нему с вопросом молодого человека, глубоким голосом изрек:
– Да, это не честно, сын мой. Но... разве есть иной способ отделить настоящее от поддельного? Глубокое от наносного?
– Думаю, я понимаю, о чем ты...
– Ты понимаешь, сын мой. Мы суровы не для потехи. Но для того, чтобы не совершить ошибки, поправить которую невозможно.
– Опять понимаю тебя, отец. Но... но если ошибка уже совершена, зачем тогда мучить себя и других?

Отец улыбнулся.
– Безусловно, не для того, чтобы самих себя оправдать.
– Зачем же тогда?
– Зачем? Странно, что спрашиваешь. Или играешь со мной?
– Ответь.
– Хорошо. Ты просишь сказать вслух – я скажу. ЧТОБЫ ДАТЬ ШАНС.
– Дать шанс? Кому?
– ВСЕМ.
– И нам?
Пожилой мужчина замолчал и лишь потянулся за трубкой, которая давно погасла.

***

– Мама, мама! Смотри, какая большая шишка!
Девочка, утопая в снегу, подбежала к выбившейся из сил молодой женщине.
– Можно я оставлю ее себе?
Измученная мама едва сдержалась, чтобы не отшвырнуть протянутый ей детскими руками предмет и не крикнуть на ребенка. Но в последний момент глубинная, пожалуй, первый раз родившаяся в ней мудрость внезапно все перевернула у нее внутри. Она практически не видела в темноте ни саму девочку, ни найденную ею "замечательную" шишку, но неожиданно для себя решила подыграла дочке:
– Ух-ты! Да, очень красивая. Где ты ее нашла? Мы поставим ее в сервант, и у нас дома будет пахнуть лесом.

– Ура! – закричала девочка и сунула шишку за пазуху куртки. – Я еще поищу, можно?
– Можно. Но... лучше, если, не тратя времени, мы пойдем дальше, – мягко предложила женщина.
– Хорошо! Я буду идти вперед, мам, и искать по дороге красивые шишки, которые мы потом выставим в нашем серванте.
"В нашем серванте... У нас дома..." – у женщины защемило сердце. – "Разве эти слова еще имеют какой-нибудь смысл?"

– Мама, а где тот мальчик с папой, машина которых застряла в речке, съехав в обочину?
Женщине, еле сдерживая эмоции, спокойно ответила:
– Они впереди, Марта. Наверняка, уже вышли к какому-нибудь отелю и ищут нас.
– Правда? Как здорово! А в этом отеле есть камин? Я хочу согреть свои руки. Они замерзли так, что совершенно меня не слушаются.
Женщина чуть не закричала навзрыд.
"Нет! Молчи! Пусть девочка до последнего верит в хороший исход", – приказала она сама себе и вслух сказала:
– Безусловно, есть, Марта. Потерпи. Еще чуть-чуть и все это кончиться.

Да-да. Еще чуть-чуть и все это, воистину, кончиться...

***

Арест чиркнул зажигалкой, но она не зажглась. Он предпринял несколько попыток, но безуспешно.
– Ого! – удивился мужчина. – Впервые моя зажигалка меня подводит! Вот уж точно, конец всему!
Сунув обратно в карман огарок сигары, он поправил на плече карабин и попытался оглядеться. Смысла в этом было немного, ибо во мраке ничего невозможно увидеть.
– Может, пальнуть пару раз? – спросил он сам себя. – Пристрелю кого – ну и ладно. Хоть человеческий голос услышу.

Неясно, была ли это шутка, но Арест снял карабин, прицелился в темноту и несколько раз прошептал "Пах, пах". Потом вернул карабин на плечо, так и не нажав на курок.
– Что-то становится скучновато, – опять заговорил он сам с собой. – Это совершенно никуда не годится! Ей-богу – сейчас кого-нибудь встречу и пристрелю!
Мужчина поднял повыше ворот и "поплыл" по глубокому снегу.

***

– Смешно. Не правда ли, отец? – спросил молодой человек, занимаясь приготовлением чая. – Поминать Бога всуе, да еще в контексте намерения совершить злодеяние. При том бессмысленное.
Отец вынул мундштук потухшей трубки изо рта, но промолчал.
– Или ты видишь в этом тонкий жизнеутверждающий смысл? – предположил молодой человек.
Ответа не последовало. Похоже, когда пожилой мужчина молчал – этим он выказывал свое согласие с прозвучавшими утверждениями. В целом. Мелочи же ему сейчас обсуждать не хотелось.
– Да-да. Понимаю тебя, – сын налил чай и устроился в кресле подле пылающего камина. – Ему ты тоже решил дать ШАНС. Безусловно, без таких индивидуумов было бы скучно. А когда скучно – это "совершенно никуда не годится! Ей-богу..."

Последняя фраза заставила отца строго посмотреть на сына.
– Извини, – тут же поправился тот. – Сказал глупость. Вернее, лишь повторил.
– Ты не они, чтобы повторять глупости.
– А им можно?
Мужчина снова отвернулся:
– Можно. Не всем... Но можно.

***

Ах, как было бы красиво сейчас!

"Как было бы сейчас красиво вокруг, если бы светило солнце, а ноги не коченели в снегу!" – думал господин Ханна, сидя на пеньке и отхлебывая из фляги, в которой уже почти ничего не осталось. Когда невдалеке послышался хруст ветки, он даже не шелохнулся: зверь ли, человек ли – какая разница? Другой фляги у них все равно, наверняка, нет!
Хруст повторился. И уже совсем близко.
Господин Ханна набрал в легкие студеного воздуха, совершенно не заботясь о своем здоровье, и как заорал:
– Стой, стрелять буду!

В ответ послышалось тяжелое падение в сугроб, перемежающееся с резким хрустом множества веток. Не в силах сдержаться, господин Ханна расхохотался.
– Кого нелегкая принесла?! И какого милого Вы, уважаемый... или уважаемая?.. вздумали ко мне подкрадываться? Кстати, с Вами там все в порядке?
Ответа не последовало, но послышалось клацанье затвора.
– Ого! Да Вы, никак, намерены в меня стрелять? Сделайте одолжение, если только способны стрелять прицельно в такой темноте. Коньяк у меня закончился, так что мне уже все равно.

Раздался громкий выстрел, и сверху посыпались хлопья снега.
– Ну, так я и знал – в такой темени даже кошка прицельно не выстрелит! – иронично отреагировал полноватый мужчина с пустой флягой в руке. – Впрочем, похоже, что Вы намеренно стреляли поверху?
На несколько мгновений воцарилась тишина.
– Кто Вы такой?! – послышалось, наконец.
Человек на пеньке спрятал пустую флягу и представился невидимому собеседнику:
– Вильям Ханна. Писатель, этнограф, культурный деятель, социолог. Пятьдесят пять лет. Женат. Трое взрослых детей. Достаточно? Или еще что-нибудь о себе рассказать.

– Что Вы здесь делаете?! – снова проревело из темноты. – Чего орете, как сумасшедший?! Пьяны?!
– Каюсь, пьян. А что делать? За то, что напугал, простите – бес попутал... Вам помочь? Вы где?
– Оставайтесь на своем месте! Или я пристрелю Вас!
Снова послышался хруст, и в темноте, наконец, появился силуэт человека.
– Я не в том настроение, чтобы терпеть такие шутки! Возьму и пристрелю Вас!
– Смею повторить, это будет не самый худший для меня исход из той ситуации, в которой я оказался, – парировал Ханна. – А Вы охотник?

Пришелец отряхнул снег и ответил:
– Да-да, охотник. На зверей, на людей. На кого придется.
– О-о! Я понял. Стреляете во все, что можно подстрелить. Не ради выгоды и без личных претензий.
– Вот-вот. Вижу, Вы умный собеседник.
– А коньяка у Вас нет?
– Не пью.
– Печально.
Незнакомец подошел и бесцеремонно уселся на тот же пенек.
– Подвиньтесь. Здесь Вам не отель.

Отложив карабин в сторону, он продолжил:
– Раз Вы умный, то, может, ответите: что за ерунда творится вокруг? Такой темени я отродясь не помню. И даже моя зажигалка отказывается гореть.
– Могу ошибаться, – начал Хана, – но, похоже, что это конец.
– Конец?
– М-да. Конец всему. Глобально философски.
– Но ведь мы еще существуем. В чем тут философия?
– М-м... То, что мы еще существуем, думаю, лишь попытка дать нам возможность подвести итоги.
– Какие итоги? О чем Вы врете?

– Ну... как Вам сказать? От того, как мы подведем эти самые итоги, еще многое может измениться.
– Я бы предпочел подводить итоги где-нибудь в тепле.
– Признаюсь, я тоже. Но в том-то и соль. В тепле Вы не станете этого делать. Человека пока не пихнешь головой в холодный сугроб – он не начнет ничего переосмысливать.
– Ага! И поэтому Вы меня напугали, заставив зарыться с головой в сугроб?
– Я не хотел. Просто мне страшно здесь, в одиночку сидя. А по натуре я человек веселый.
– Пристрелить бы Вас за Вашу веселость... Лучше скажите, что нам делать дальше?
Ханна хотел что-то сказать, но тут со стороны долетел протяжный и надрывный звериный вой.

– Волки!
Незнакомец вскочил и вскинул карабин.
– Возможно, – согласился Ханна. – Но больше похоже на собаку.
– Не умничайте! Вы еще и зоолог ко всему?
Господин Ханна не ответил. Он встал с пенька и медленно поковылял через сугробы в кромешный мрак.
– Эй, куда Вы? – окликнул его человек с карабином. – С ума сошли?
– Предпочту, чтобы меня съели волки, чем замерзать тут.
– Вы псих?!.. Стойте! Я не хочу оставаться один на этом Вашем пеньке! Хоть Вы и идиот, но придется идти с Вами!.. Не бегите!

***

Его звали Дик.
Вернее, так его звала хозяйка. Только теперь она лежала в снегу, не подавая признаков жизни. Дик скулил, пытался лизать ей лицо, коченея от холода сам, скручивался подле нее калачиком, надеясь, что сможет так ее согреть. Когда же понял, что все бесполезно, вскинул морду к воображаемой на небе луне и громко завыл.
Почему?! Почему она лежит бездыханная? Почему не треплет его за шею? Почему все так?!
Дик издал еще несколько надрывных звуков и, продолжая дрожать от холода, лег на хозяйку и замер. Его морда уткнулась ей в лицо.
Он больше не встанет.

***

– Все, хватит! – молодой человек отставил чашку с чаем и встал. – Я больше не в состоянии это терпеть, отец. Или кончай все, или я ухожу.
Пожилой мужчина тоже отложил пустую трубку и встал.
– Ты торопишься, сын мой. Ты торопишься. Ты еще слишком молод. Но... если ты больше не можешь терпеть, тогда заканчивай все сам, как считаешь нужным. Я верю тебе. Собственно, мне больше некому так верить, как тебе.
Более не говоря ни слова, отец удалился.

Молодой человек немного постоял, что-то обдумывая. Наконец приняв решение, он встрепенулся, накинул шубу и вышел на крыльцо дома.
Еще несколько мгновений он задержался, чтобы прочувствовать вкус лютой зимы, а потом извлек из кармана обычную зажигалку. Чиркнув кремнием, зажигалка вспыхнула маленьким язычком пламени. Молодой человек поднес ее к большому масленому фонарю и запалил фитиль. Неяркий, но все же, свет разлился вокруг.
– Ах, как красиво! – непроизвольно вырвалось у него из груди. – Это все слишком красиво!

***

Берт шел и рыдал. Как ребенок.
Нет, не оттого, что окончательно окоченел. Не оттого, что понял – это конец! А потому что ничего иного ему просто не оставалось. Он мало плакал в своей жизни – считал это недостойным мужчины. Теперь же этот стереотип потерял смысл.
Оказывается, когда плачешь – испытываешь нечто ни с чем несравнимое. Внутри тебя все меняется. Начинаешь чувствовать себя иным. Лучшим, более чистым и истинным. Начинаешь понимать, что по-настоящему ценно в мире и в тебе самом, а что нет.

Но слезы не безграничны. В какой-то момент они иссекают. И тогда происходит что-то очень важное: старый мир и старый ты навсегда исчезают, а в тебе и вокруг зарождается нечто новое. И каким оно будет, это новое, и будет ли вообще, решается именно в этот момент. Дальше уже мало, что можно будет изменить. А в этот миг можно!
Когда Берт перестал плакать, он испытал невероятную легкость в себе. Странно, но ему показалось, что он счастлив. Очень хотелось жить! Ибо он понял вдруг, как прекрасен был мир! Но если придется умереть здесь и сейчас, он примет этот свой исход не просто спокойно, но радостно. Значит, так надо!

Берт сунул трясущуюся руку в карман и извлек горсть разноцветных фишек.
– Боже! Какая глупость! Зачем я притащил их сюда! – рассмеялся он над самим собой.
Бросив фишки в снег, он прислонился к стволу дерева и, запрокинув голову, уставился вверх, желая в последний раз увидеть хоть одну звезду. На то, что он ее увидит, Берт слабо надеялся. И все же стал пристально вглядываться в кромешный мрак.
Возможно, это были его последние галлюцинации, но небо вдруг ответило ему, сверкнув небольшой искоркой. Берт не удивился. Он просто был счастлив!
А небо снова ответило ему. Еще и еще.
И Берт закрыл глаза.

***

Лес неожиданно расступился, и парень вышел к реке. Невдалеке Берт различил небольшой, но аккуратный мосток и дорогу вверх по склону. А там, чуть выше, сверкающий электрическими огнями небольшой отель!
Берт не возликовал. Нет. Он слишком много пережил за последние минуты, чтобы предаваться дешевым чувствам.
"Так надо. Так должно".
Он перешел мосток и медленно пошел наверх. Сил оставалось очень мало, но он все-таки поднялся и приблизился к дому. Кто-то поспешил выбежать ему на встречу. И когда силы совсем покинули Берта, крепкие руки подхватили его, не дав ему упасть.

***

– Пейте. Малыми глотками.
Берт не мог держать руками поднесенную ему глиняную кружку с горячим глинтвейном, и человек, встретивший его на пороге отеля, вынужден был помогать.
– Сейчас я разотру Вам ноги. Будет больно. Потерпите.
– Кто Вы? Как Вас зовут? – едва прохрипел Берт и тут же почувствовал нестерпимую боль в ногах.
– Зовите меня... пусть будет, Андрей. Или Эндрю.
– А я Берт, – процедил парень сквозь зубы, с трудом терпя боль.
– Вы пришли со стороны реки? Других людей не встречали на пути?

– Нет. Я никого не встречал.
– Но, все-таки, Вы нас нашли, – скорее самому себе сказал Эндрю, – это хорошо. Значит, и у других есть шанс. Вы протоптали к нам дорожку, и на нее, наверняка, наткнутся.
– Что это за место? Отель?
– Да, отель.
Берт не стал уточнять, что за отель и как называется. Теперь он уже знал, что в подобных ситуациях мелочи не имеют никакого значения. И не надо ими озадачиваться.

***

Мир складывается из мелочей – это истина.
В обычное время каждая мелочь имеет свое значение и свой резонанс. Но когда наступают мгновения важных решений, когда мир подвисает на тонкой нити – мелочи неважны. Они совершенно бессмысленны. Как горстка выброшенных фишек. Тем более, что им, фишкам, все равно, где валяться – в снегу даже лучше.
А, может, я неправ... Наверняка, неправ. Надо будет все переписать... Потом.

***

– Мне кажется, я слышу лай собаки, – Берт завертел головой, пытаясь расслышать звуки.
– Да, похоже, у нас будут еще гости. Это хорошо. Извините, я покину Вас.
Эндрю надел полушубок и поспешил во двор.
Берт огляделся. Внутреннее убранство отеля оказалось скромным, но одновременно изысканным и утонченным. В гостиной удобные диваны и множество кресел, мягкое приятное освещение, раскидистый камин.
Берт с трудом приподнялся и заковылял к выходу – посмотреть, кто пришел. В этот момент в комнату ввалилась целая толпа, еле держащихся на ногах людей. Двое мужчин внесли тело девушки. Вбежал огромный пес. Мальчуган и маленькая девочка с радостным криком "Ура! Здесь есть камин!" тут же метнулись к огню, едва не сбив Берта с ног.

– Что Вы стоите?! Помогите уложить на диван! – закричал на Берта здоровяк с карабином за спиной, едва удерживающий с другим мужчиной бесчувственное тело девушки с побелевшим лицом.
Последними в комнату вошла еще одна пара, мужчина и женщина средних лет, которые тут же обессилено опустились прямо на пол. Наконец, появился и Эндрю, затворяя за собой дверь.
Берт помог уложить принесенную девушку на диван.
– Жива? – поинтересовался он, с тревогой взирая на ее, казалось, обледенелое лицо.
– Не спрашивайте глупости! – проревел мужчина постарше с пухлыми чертами лица. – Бренди есть?! Срочно разотрите ей щеки и руки! И, если удастся, влейте пару глотков в рот! Только осторожно!

***

Мелочи-мелочи. Опустим их в камин, как вязанку дров, чтобы поддать жару. От этого больше будет пользы.
А то!

***

Дрова в камине загадочно потрескивали. Огромная псина лежала подле, периодически стреляя вокруг смущенным и полным ему одному понятными надеждами взглядом. Дети играли на ковре в домино. Арест отставил в сторону почищенный карабин и хлебнул кофе из маленькой чашечки. Господин Ханна, сейчас грустный, следил за работой своего товарища.
– Похоже, Вы влюблены в свою игрушку? – обратился он к здоровяку. – Так странно и нежно с ней обращаетесь.
Арест не рассердился на вопрос.
– До сих пор это была единственная вещь, которая меня не предала. И как я могу отплатить ей неверностью?
– Но, ведь, это инструмент убийства. Это Вас не смущает?

– Инструмент убийства, говорите? – Арест взял в руки вилку. – Убить при желании можно даже этим. Кроме того, убить можно, например, словом. Давайте тогда и слово отнесем к инструментам убийства. Кажется, Вы говорили, что Вы писатель? Скольких людей Вы убили своим словом?
Господин Ханна погрустнел еще больше:
– Наверное, очень много. Я, знаете ли, весьма резок и бесцеремонен на слово.
– Для меня это уже не откровение, – ответил Арест и еще раз взял в руки свое ружье, нежно его поглаживая.

В гостиную вернулся хозяин отеля, назвавшийся Эндрю.
– Девушка пришла в себя, – сообщил он. – Да, забыл спросить, кто из Вас подобрал ее в лесу?
Арест опять отставил карабин и съязвил:
– Какая разница? Вы собрались писать статью в газету под названием "Героический мальчик спас тонущего в канализации щенка"?
– Ясно, – невозмутимо заключил молодой хозяин отеля, – а то я кое-что пропустил... Нет, никаких статей я, конечно же, писать не буду.
Эндрю подошел к столу и, как могло показаться, несколько смущаясь, выставил бутылку шампанского.

– Ого! Откуда в этом отеле такие дорогие напитки? – в крайнем удивлении прошептал своему другу господин Хана. – Редкий коллекционный сорт!
– Вообще-то, у нас не принято злоупотреблять разным таким, – продолжил хозяин, – но сегодня... Новый Год, во-первых.
– Как, Новый Год? – подала слабый голос женщина – мать маленькой девочки – все это время кутающаяся в толстый плед. – Неужели, мы так долго блуждали по лесу?
– Я имел в виду не светский праздник, а исключительно астрономический Новый Год, – ответил Эндрю. – Он именно сегодня. Во-вторых, еще и мой День Рождения. Правда, сам я не знаю, когда родился. Но все считают, что именно в этот день. Так что не откажите.

Хозяин разлил пенящийся и источающий праздничный аромат напиток по фужерам и величественным жестом пригласил всех к столу.
Первым подошел Берт:
– Поздравляю Вас! Очень хотел бы что-нибудь подарить. Но, похоже, что у меня это не получиться.
– Вы сейчас не поймете меня, – ответил именинник, – но и Вы, и все здесь собравшиеся подарили мне уже очень много. Правда, еще далеко не все, что могли бы. Но об этом не сейчас.
Подошел отец мальчугана, взял фужер и обратился к хозяину:

– Мне кажется, сейчас не уместно провозглашать какие-либо тосты. Мы все тут пережили достаточно страшных мгновений. Но... не могу объяснить почему... с Вашим появлением действительно пришло ощущение праздника. Новый Год ли, Ваш День Рождения – простите, мне все равно. Но я с готовностью принимаю Ваше приглашение выпить шампанского. Пусть будет праздник!
– Пусть будет праздник! – проревел Арест подхватывая фужер.
– Пусть будет праздник! – вторил господин Ханна, к которому вновь стала возвращаться веселость.

Часть II. После.

Лиза всегда верила в чудеса.
Ложась спать, она ставила рядом пустую шкатулку в надежде, что на утро в ней обнаружится то, о чем она мечтает. Выглядывая в окно, непременно ожидала увидеть там прекрасного принца или, на худой конец, старого волшебника в колпаке. Сказкам она верила больше, чем прочим книгам.
Только реальность всячески старалась разочаровать ее. На самом деле ничего волшебного никогда с ней не происходило. И шкатулка у кровати так и оставалось пустой. Лизу это нисколько не смущало. Она согласна была ждать чуда вечность. И это делало ее крайне непрактичной в жизни. Вела она себя не всегда адекватно. Друзей у нее было мало. Устроить жизнь не получалось.

Единственный, кто всецело ее понимал и готов был делить с ней любую участь – это дог по кличке Дик. Как и его хозяйка Дик оказался крайне неприспособленным к жизни псом. Окажись он на улице (Боже упаси!), он не протянул бы сам и трех дней. При этом хозяйку он любил на столько, что при всей своей добродушности был готов сразиться за нее с целой сворой диких псов или ватагой двуногих хулиганов. Это его свойство часто приводило Лизу к неприятностям. На нее (вернее, ее Дика) жаловались практически все, и даже доходило дело до судебных исков. В итоге Лиза уже мечтала не о принце за окном, а о том, чтобы съехать куда-нибудь из людного города, где они с Диком никому не мешали бы.

Но это все мечты, мечты. А реальность такая, какая есть.
И ничего в ней не меняется.

***

Лиза проснулась от боли.
Болела голова, болели руки и ноги, ломило все тело. В незнакомой ей комнате было темно. Лишь из окна лилось голубое сияние луны. Там падали большие снежные хлопья и сверкали на небе звезды.
Лиза попыталась кого-нибудь позвать потрескавшимися губами, но ей не удалось издать не звука. Тем не менее, огромный пес тут же оказался рядом с ней на кровати и дыхнул ей в лицо.
"Дик! Ты!" – лишь смогла подумать Лиза и протянула к своему другу забинтованные руки. – "Где мы? Что случилось?"
"Все хорошо. Я с тобой", – мысленно ответил Дик и лизнул ее в лицо.
"Все хорошо. Да, я, собственно, никогда в этом и не сомневалась. Ведь, я всегда верила в чудо!" – подумала Лиза и опять уснула.

***

Когда утром Берт вышел в гостиную, там был только Эндрю. Молодой хозяин отеля сидел в кресле у продолжающего гореть камина и смотрел на языки пламени.
– Доброе утро, – поздоровался Берт.
– Доброе утро.
– А где все?
– Еще спят. Все поздно легли этой ночью. Кроме Лизы – она не вставала. Другие же хотели не спать, а продлить ночь. Но ничто не может длиться вечно. И утро когда-нибудь должно настать, – философски заключил Эндрю.
– Утро когда-нибудь должно настать, – мрачно вторил Берт, наливая в стакан газированной воды. – Значит, ночь чудес закончилась, и наутро мы все вернулись к тому, что было всегда? Сейчас Вы отдадите мне мой клубный жакет, бумажник и выгоните обратно в лес.

Хозяин мрачно улыбнулся:
– Увы, это не получится.
– Не получиться? Почему? – насторожился Берт.
– Да, собственно, выгонять-то Вас некуда.
Слова не понравились Берту. Он невольно глянул за окно. Там зеленели могучие ели, изрядно запорошенные снегом. И ничего пугающего не было.
– Простите, господин Эндрю, – Берт подсел к камину, – Вы мне показались человеком серьезным, не любящим глупые шутки, вроде нашего господина Ханна. Объяснитесь, пожалуйста.

Хозяин ответил, не глядя на Берта:
– Вчера я говорил Вам, что отныне все будет зависеть только от вас самих. И так есть. Я многого жду от вас. Но ничего не вправе требовать. Я поручился за Вас. И если ошибся, все будет очень плохо.
Он сделал небольшую паузу:
– А старого мира больше нет, уважаемый Берт.
– Нет?! – холодок пробежал по спине парня. – Но там, за окном, зеленеют ели. Посмотрите! Все, как всегда.
Эндрю встал и указал рукой:
– Возьмите мою шубу и идите туда. Ваши друзья уже там.

В волнении Берт выскочил из дома.
Зимний пейзаж вокруг был невероятно красив этим утром. И ничто не подтверждало страшный смысл слов хозяина. Но Берт чувствовал, что все не так. Сказанное не шутка. Сказанное правда! Он поспешил на пригорок, куда ему указали. И, забравшись, все увидел.
Вокруг, куда только можно было кинуть взгляд, не было ничего. То есть вообще ничего! Только небольшой островок тверди с отелем, пригорком, на котором стоял Берт, да кучка мохнатых деревьев по краю. Все!

Нет. Еще был туман. Как будто облака спустились на землю и застелили все вокруг.
– Нет! Не-ет! – что есть мочи закричал Берт, и слезы снова брызнули у него из глаз. – Это глупо! Это бессмысленно!

***

– Не орите так! – послышалось сбоку. – Детей разбудите! Они только под утро заснули.
Берт обернулся и увидел пухлого господина Ханна, а рядом здоровяка Ареста и, так и назвавшего себя, отца мальчугана.
– Что такого страшного Вы увидели? – упрекнул Ханна. – Обычный туман. Сейчас солнце прогреет и он растает.
– Это не туман, – твердил Берт, – это не туман. Больше ничего нет. Нет гор, нет земли. Нет мира.
Ханна подошел и успокаивающе похлопал парня по плечу.
– Не паникуйте, уважаемый. Вот нам с Вами и надо это дело исправить. Заново сотворить хоть что-нибудь. И срочно! Пока женщины и дети не проснулись. Негоже им праздник омрачать.

– Заново сотворить?!
Еще вчера Берт бы ошарашен таким предложением. Но не сегодня. Сегодня он был уже другим.
– Как? – спокойно и сосредоточенно спросил он толстяка.
– Ну, попробуйте представить себе, каким бы Вы хотели увидеть мир вокруг после того, как рассеется туман. Что есть дорогого в Вашей памяти, чтобы Вы хотели нарисовать пред собой? Хоть что-нибудь для начала.
Берт надолго замолчал, закрыв глаза.
– Уважаемый, время-время. Спешить надо.
Берт открыл глаза и... увидел!

В том месте, куда он смотрел, туман, действительно, стал рассеиваться. Проявились нечеткие очертания чего-то реального и знакомого. И, наконец, молодой человек увидел то, что хотел: дворик, где прошло его детство, маму и папу, сидящих на лавочке, и... свой новенький велосипед!
– Неплохо-неплохо! – захлопал в ладоши Хана. – Замечательное начало! А то мы тут совсем отчаялись. С ночи, знаете ли, фантазия ни у кого не работает. Господа! – обратился он к остальным. – Быстренько развиваем эту тему!
Оживившиеся мужчины тут же забегали по пригорку, размахивая руками. Как будто пытаясь таким образом разгонять туман.

***

Еще слабая Лиза вышла из дома, поддерживаемая женщиной – мамой маленькой девочки. Ей хотелось вдохнуть свежего воздуха. Следом выбежали проснувшиеся дети и ее Дик, который тут же кинулся нырять в сугробы.
– Господа! Чем вы там занимаетесь?! – окликнула мужчин женщина.
– Туман разгоняем! – донеслось с пригорка.
– А можно посмотреть на вашу работу?!
– Сейчас, сейчас!.. Еще чуть-чуть!.. А теперь можно!

Все взобрались наверх, и там им открылась картина невероятной красоты. Солнце поднялось над горизонтом. Туман рассеивался и открывал взору огромный мир...
Мир?
Какой?

© Dalahan Dalyet. Dec 16 2012

Рецензии на "Страшную ли, добрую ли сказку"

Dalahan : Отчитать бы Автора за занудство и перекручивания. Ну, да ладно. Ограничусь оценкой.
Edinet : Ну все так завораживает, держит в недоумении и ожидании, просто не хватило некой ширины, глобальности и понимания, что же стало с миром, почему и зачем и кто эти Боги вершители судеб.
Тень Цитадели : Ну, и где интрига? Черт, сбился. Хотел же только о хорошем. В общем, сюжет с идеей выбран таким образом, что в рассказ (короткий) не умещается... Никак. Потому что цель должна быть при таком изложении – разбор психологических образов героев произведения, их изменение. В таком случае, урывистость и широта повествования даст максимальный эффект. Уф, естественно, по моему мнению.
Strannik : Мрачноватая сказка-притча с хэппи-эндом.
Лотадан : Мне понравилось, очень хорошая новогодняя сказка, но нет юмора из-за этого снизил балл.
Smoky : Мнение судьи : Хорошо написано, полное и исчерпывающее соответствие сложной теме и дополнительным условиям, кроме одного – юмора маловато. Читая первую часть, даже ощутила легкий холодок по спине, когда представила себе, о каких ужасах автору придется упоминать по моему заданию далее. Но обошлось. Абсолютных кошмаров не последовало. Однако хочу отметить, что даже без описания подробностей кошмаров и множества трупов, ощущение конца света чувствовалось основательно. Идея же второй части, на мой взгляд, оригинальна и, что особенно радует, светла и оптимистична. Автор – молодец!
Господин Тень высказал очень правильную мысль – “Разбор психологических образов героев”. Полностью согласна с этой идеей. Действительно, если выложить подробные психологические портреты героев и, тем самым, объяснить, почему из всего мира были сохранены только они, а так же, почему именно им выпала честь (награда, обязанность, беда, мучения – нужное подчеркнуть) быть не только спасенными, но и “родоначальниками” нового мира, то вещь заиграла бы совершенно другими красками. Пожалуй, получился бы очень серьезный и глубокий роман, на который Автор, между прочим, способен! Это прямо его конек – копаться в сознаниях и душах героев, выплескивать их переживания, сомнения и порывы, сплетая их в весьма непредсказуемые порой идеи. При условии, конечно, что роман будет дописан. Правда, господин Критик?!

Сертификат на жизнь.
III место в Фантастическом Ристалище N 17

На улице шел дождь.
Такой зябкий, что хотелось поднять воротник как можно выше, а еще лучше вообще не выходить из дома. Кажется, злой, вредный демон специально подгадывает дни, чтобы поиздеваться над спешащими по делам прохожими. Никто никогда не видел его, но всякий раз проклинал, едва ступив туфлями в неизбежную лужу под ногами.

На улице шел дождь.
Жорж – молодой парень – поднял ворот кожаной куртки и шмыгнул носом. Вода заливала ему лицо, а про слипшиеся на голове волосы он уже и забыл.
Жорж. Он не любил свое имя. И зачем только все его так называют? Имя виделось ему грубым и даже вульгарным. И главное, совершенно ему не подходило. Но так думал только он, и никого это не беспокоило.

Неуклюже перепрыгнув через огромную лужу, парень едва не сбил с ног женщину, спешащую куда-то по своим делам.
– Разуйте глаза, молодой человек! – пронзительно зазвенело в его ушах.
Молодой человек хотел было извиниться, но женщина исчезла в пелене дождя так же стремительно, как и появилась у него на дороге.
"Черт! И сколько еще прохожих может вместить в себя этот проклятый город?" – только и подумал он, – "И чего вам всем не сидится дома в такую погоду?"

Проходя мимо салона электроники, Жорж вдруг вспомнил, что у него оборвался наушник гарнитуры плеера. И вот уже второй день он не может дослушать заинтриговавшую его аудио-книгу – странную историю случайного знакомства парня и девушки, не понимающих, что происходит вокруг них и зачем они сами существуют в мире. Никаких особенных событий в книге не описывалось, но от нее веяло чем-то волнительным и даже таинственным. Такую книгу уж если начнешь читать или слушать, то не можешь остановиться. А тут наушник оборвался!

Зайдя в магазин, парень принялся долго крутиться у витрины с аудио-аксессуарами. Он не торопился, так как внутри было намного приятнее, чем на улице.
– Вы что-то хотите? – спросил обративший на него внимания менеджер.
– Да. Мне нужны наушники. Хорошие... Японские есть?
Менеджер почему-то скривился, но ответил утвердительно:
– Technics Panasonic, устроит?
– Лучше Technics, – выпалил Жорж.
Продавец опять скривился:
– Это одно и то же, молодой человек. В смысле, Technics и есть Panasonic.
Жорж сконфузился, но нашел, что сказать. Вернее, спросить:
– А сертификат на них есть?
– Что? – продавец расстроился по поводу неожиданного вопроса. – Это Вы по телевизору про сертификаты наслушались? – начал он язвить.

– На любую продукцию должен быть сертификат, – строго парировал Жорж, сделав вид, что не замечает язвительности в тоне продавца. – На машину, на телевизор, на пылесос и даже на рыбные консервы. Иначе, где гарантия, что я съем и не отравлюсь?
Менеджер с минуту изучал парня и, наконец, спросил:
– А на Вас сертификат имеется?
– Что? – удивился Жорж.
– Ну, где у меня гарантия, что Вы не идиот и не опасный маньяк. Раз Вас кто-то произвел на свет, значит должен быть сертификат, подтверждающий Ваше право ходить по улице и покупать наушники в магазине.
Жорж сунул руку во внутренний карман и извлек паспорт:
– Вот, годится?
Продавец внимательно изучил документ и недовольно покачал головой:
– Это паспорт. В нем ничего не говориться о качестве произведенной продукции и соответствии ее имеющимся стандартам. Должен прилагаться еще сертификат.

Продавец явно решил поиздеваться над парнем и совершенно не ожидал последовавшей от того реакции. Жорж неожиданно погрустнел, о чем-то серьезно задумался и тихо проговорил:
– Да, Вы правы. Кроме паспорта у меня ничего нет... Значит, такой урод, как я, не имеет права жить и морочить голову продавцам?
Менеджер смягчился:
– Я так не говорил. Каждый человек имеет право на жизнь...
Парень оборвал его:
– Не логично! Если нельзя продавать наушники без сертификата, то и человек без сертификата качества не имеет права на жизнь! Он будет лишь отравлять углекислотой воздух и сбивать с ног почтенных прохожих, у которых, наверняка, какой-никакой сертификат, но имеется.

Продавец глубоко вздохнул и нервно потер лоб. Парень же, окончательно ушел в себя и направился к выходу.
– Эй, постойте. Вы хотели купить наушники. У нас есть на них сертификат, – остановил его менеджер. – Это очень качественный товар, поверьте. Диапазон отменный. Искажений практически нет. Не пожалеете – Вы сделали хороший выбор.
Жорж вернулся:
– Давайте. Хотя... если бы не эта странная книга, которую я не дослушал...

Чем хотел закончить фразу Жорж, продавец так и не узнал. Парень взял наушники, тут же воткнул их в свой плеер, нацепил на уши и, подняв ворот повыше, утонул в дожде.

***

Шелл пила кофе и с загадочным выражением раскосых глаз глядела на капли дождя, стекавшие замысловатыми дорожками по стеклу. В кафе было пусто. Но это ни радовало, ни смущало девушку. Пожалуй, ей на это было наплевать. Если бы к ней за столик сейчас кто-нибудь подсел и попытался заговорить, она бы даже не обратила внимания и, естественно, никак не прореагировала.
По выражению ее лица можно было сделать вывод, что она чем-то озабочена. Слишком уж сосредоточенным был ее взгляд. Но возможно и то, что по-другому смотреть она просто не умела.
Девушка сидела за столиком уже часа два – как раз с того момента, как начался дождь. Стоявшие перед ней в креманке взбитые сливки с ананасами были нетронутыми, и даже маленькая чашечка кофе оказалась лишь наполовину испитой.

Совершенно неблагодарным занятием было бы строить догадки о том, какие мысли в этот момент роились у нее в голове. Но казалось, что девушку что-то мучит. Возможно, грыз ее изнутри вопрос: "И нужно было рождаться на свет, чтобы второй час вот так сидеть и смотреть на капли дождя, стекающие по стеклу?"
Вряд ли кто-либо смог бы ей ответить, тем более что вопрос лишь предполагался. Что же касается дождя, то он не собирался отвечать ни на какие вопросы – он просто лил, как из ведра, смывая с тротуаров всю грязь, оставляемую безответственно суетящимися прохожими.
Вряд ли кто-либо смог ответить ей. Но один человек, по всей видимости, пытался. Про себя. Ибо все это время внимательно следил за девушкой из неприметного уголка зала. А что было у него на уме – уж точно никто не смог бы сказать.

Шелл отвлеклась от окна лишь на мгновенье, чтобы пригубить давно остывший кофе, и снова безучастно устремила взгляд на улицу. В этот момент в кафе вошел посетитель. Девушка не обратила бы на него внимание, если бы ни его поведение.
Прежде всего, посетитель – молодой парень – едва перешагнул порог, тут же чуть не растянулся на полу, поскользнувшись мокрыми подошвами на гладкой плитке. Затем он обошел все пустые столики, привередливо выбирая, где ему присесть. Так и не найдя удовлетворившего его места, он остановил свой взгляд на столике, за которым сидела Шелл. Не ясно, что привлекло его больше: девушка или столик – но уже через мгновение он сидел напротив нее, вынимая из ушей наушники.
– Меня зовут Жорж, – бесцеремонно начал он, впрочем, ничуть не смутив этим девушку. – Хотя имя это мне не нравиться, но тут уж ничего не поделаешь.

У подошедшей официантки парень заказал горячий чай (очень горячий!) и снова заговорил:
– Ты извини, что я подсел. Просто в такой мерзкий дождь очень хочется поговорить с нормальным человеком вроде тебя. Но если ты скажешь мне уйти, я тут же пересяду или уйду.
Шелл ничего не ответила. И Жорж продолжил свою речь, казалось, совершенно не заботясь, слушают его или нет.
– Вот, скажи, должен ли быть у всякого продукта сертификат качества или нет? Подумай, ведь, если продукт некачественный, то от него только вред и разрушения. А если так, то и у людей должен быть сертификат. Ну, скажем, нечто, что говорило бы: "Этот человек нужен. В нем очень много ценного и позитивного. Без него мир обеднеет". А если ничего такого нет в человеке, тогда зачем он ходит по улице и только прохожих толкает? Может, появись в другое время в другом месте, он и сам был намного счастливее, и другие бы ему не кричали вслед: "Разуйте глаза, молодой человек! Куда прете?".

Шелл безучастно взирала на парня, не отрывая от него своих удивительных таинственных глаз. Жорж прервался, чтобы насыпать сахар в принесенный чай, и продолжал:
– Вот, смотри. У тебя есть паспорт. Там написано, что ты гражданин с таким-то именем, проживаешь там-то. Но нигде не написано, являешься ли ты качественным продуктом, имеющим право на существование, а не мусором, который, если выбросят на свалку, то никто и не заметит, а, разве что, обрадуется. Вот, если бы я знал, что я такой мусор, то не покупал бы себе новые наушники и сейчас с тобой бы не разговаривал. Да только никто меня не сертифицировал. И вот как мне теперь дальше жить?

Девушка отхлебнула кофе и, наконец, произнесла:
– Меня зовут Шелл.

***

На улице шел дождь. И выгнанные делами из домов прохожие спешили отыскать хоть какое-то укрытие. Те же, кто уже нашел, не спешили его покидать. Двое в кафе, скорее всего, принадлежали к последним. Ибо парень не унимался со своим бессмысленным разговором, а девушка, по всей видимости, не понимая, о чем он говорит, все же терпеливо слушала.
А третий?
Тот, наблюдавший за девушкой из укромного места, а теперь еще и внимательно вслушивающийся в слова парня. Его явно не волновал и не пугал дождь. Почему же он все не уходит?

– Да, я понял, – с сожалением заключил Жорж, обращаясь к девушке, – тебе все это не интересно. Извини. Я только сделаю еще пару глотков чая и сейчас уйду.
– Мне интересно, – неожиданно вновь прервала свое молчание Шелл.
Жорж посмотрел на нее так, что его пронзительный взгляд буквально закричал: "Этого не может быть! В мире нашелся человек, которому интересно меня слушать! Если не врет, конечно". После этого он уже не мог вымолвить ни слова, лишь глядел на девушку, которая продолжала пристально смотреть на него. И так повисла долгая созерцательная пауза.
Неизвестно, сколько бы эти двое могли промолчать, глядя друг на друга, но тут из темноты вышел Третий.

Это был сурового вида сухопарый малый с ничего не выражающим пустым взглядом. Он тихо подошел к столику с молодыми людьми и также бесцеремонно присел за него, как и некоторое время назад Жорж.
– Что ты там говорил про сертификат и прочее? – сухо обратился он к парню.
– Меня зовут Жорж, – напомнил тот о необходимости представиться, оторвав взгляд от Шелл.
– Это я уже знаю, – так и не представившись, кинул в ответ подсевший. – Еще раз напомни, что ты про сертификат говорил?
– Я не Вам говорил. Потом, это все глупости. Вам-то что до этого?
– Это не глупости, – снова сухо и очень серьезно кинул Третий и пронзил глазами девушку.
Теперь уже все трое замолчали, продолжая изучать друг друга.

Это продолжалось какое-то время, пока Третий, что-то решив про себя, не полез в карман и не выложил на столик перед Шелл небольшой предмет:
– Знаешь, что это?
Предмет оказался маленьким шприцом с тонкой иглой. Девушка лишь мимолетно глянула на него и отрицательно качнула головой.
– Это твой "Сертификат на жизнь", – ответил Третий, не сводя с девушки взгляда. – Можешь оставить себе на память, но лучше выкинь. Так, чтобы никто не нашел.

Глаза Шелл лишь слегка округлились, да и только. Незнакомец же добавил:
– Я долго на тебя смотрел, подруга, и понял, что твой приятель прав. Есть люди с сертификатами, а есть без. Спросишь, кто их выдает? Неважно. В твоем случае это я. Просто у меня рука не поднимается сделать то, что мне наказали. Считай, что я тебе выдал сейчас временный сертификат на твою жизнь. Просто эти капли дождя, на которые ты так загадочно смотрела все это время, не простили бы мне... А вот родственники у тебя, подруга – полное дерьмо. Имей это в виду. Им бы я сертификат не выдал.
После этих слов незнакомец встал и вышел из кафе. Асфальтово-бетонная пасть города тут же проглотила его.

***

За столиком (уже другого заведения) опять сидели двое: все тот же невзрачный с виду сухопарый субъект с потухшими глазами и чем-то озлобленная красивая женщина средних лет в дорогом манто. Парень протянул женщине пачку денег и сухо прокомментировал:
– Я не буду делать работу.
Тень сильного раздражения пробежала по лицу красавицы. Она нервно спрятала деньги и испепеляющим взором пронзила сидящего напротив.
– В таких делах не откатываются, парень, – процедила она сквозь зубы. – У тебя будут проблемы.
На этом их разговор закончился. Женщина встала и быстро удалилась. На улице ее ждала машина.

Но ее минутного собеседника это не интересовало. Он сидел спокойно и пустым взором смотрел в никуда. И лишь когда тишину прорезал визг тормозов, он поинтересовался, откуда доносится этот леденящий душу страшный звук?
Огромный трейлер, скользя по мокрому асфальту, на полном ходу врезался в спешно выехавший со стоянки белый лимузин, сминая его, как картонку, затягивая под себя и превращая в груду искореженного металла. Послышались крики. В ужасе заметались вокруг перепуганные прохожие.
Парень, оставшийся сидеть в кафе, лишь качнул головой и после паузы вслух констатировал:
– Я же говорю, не всем выдают сертификаты.

***

Город жил своей привычной жизнью, высыпав на улицы мириады прохожих. И те как обычно суетливо заполнили собой все, что только можно заполнить. Парень и девушка неторопливо шли куда-то туда, где урбанистический червь завивался в немыслимый для человеческого разума клубок. Иногда они сторонились, чтобы пропустить очень уж спешащего прохожего. Но чаще людской поток сам обходил их, как обтекает камушек пролившаяся струйка воды.
Изредка молодые люди переговаривались между собой, в чем, видимо, не было большой необходимости. Как не бывает большой необходимости говорить тем людям, которые умеют понимать друг с друга без слов.

В таких случаях слова скорее все портят, чем помогают. А если и возникает здесь необходимость что-то сказать или о чем-то спросить, то не более как:
– Тебе нравятся вареные креветки?
– Наверное... может быть.
Или:
– Что это у тебя?
– Наушники.
– Красивые. У меня таких нет.

Вот, собственно, и все.
Город жил своей привычной жизнью, медленно наворачивая все новые и новые кольца величественного удава, время от времени выбирающего себе жертв (из числа тех, у кого нет сертификата). И те навсегда исчезали, перевариваясь в его утробе. Другие же просто жили в нем. И были бережно им хранимы. Ибо...
Ибо за ними до мурашек по телу было просто приятно наблюдать.

© Dalahan Dalyet. Sep 24 2012

Рецензии на "Сертификат на жизнь"

Dalahan : Интересно. Но не очень внятно все с начала до конца.
StarWarrior : Интересная реализация темы. Рассказ бы мог бы быть началом повествования для рассказа "Кандидат" персонажи почти совпадают.
Edinet : Повеселило от души про реакцию продавца, автор хорошо обыграл смысл всех интересных моментов. В целостной картине повествования нет разрывов и недоговоренности, все ясно и все сходится.
Тень Цитадели : Стилистика хороша. Вопросов нет. По содержанию я не понял наезда. :-) "Тень в сильном раздражении пробежал по лицу красавицы" Я так прочитал – не сошлось. :-) По поводу "наблюдать приятно", не знаю, не город, но почти ВСЕ повествование читать было ПРИЯТНО! (Пара мелких диссонансов во время снятия "заказа", возможно личное). Именно за это и предел по баллам. Сначала хотел 9-ку поставить.
Strannik : Хороший осенний рассказ. Прямо городская легенда.
Лотадан : Мне понравился стиль, но я не понял, кто, кого и зачем хотел убить. При чем здесь шприц?..
Smoky : Мнение судьи : Очень современно, с ноткой трагичности и легким оттенком надежды на справедливость – в духе Автора.

Великим Начинаниям – Удача и Великие Свершения!
Долгим Походам и Странствиям – Счастливый Исход!
Уставшим Путникам – Яркий Свет и Добрый Огонь!