Февраль-март 2022 года нашей эры, III тысячелетие: Пополнения в Триумфальном Зале : Указы (N β-55 "О закрытии β-Цитадели и роспуске Ордена").      β-Цитадель ЗАКРЫТА ! Орден РАСПУЩЕН !
 
Главная Башня   
Триумфальный Зал   
Геральдический Зал   
Тронный Зал   
Библиотека   
Хранилище Преданий   •   
Созвездие Баллад   •   
Хранилище Манускриптов   •   
Хранилище Свитков   •   
Книга Заговоров   •   
Игры творцов   •   
Легенда   •   
Магия Пера   •   
 
Турнирный Зал   
Гобелены   
Трапезный Зал   
Артефактная   
Зал Мелодий   
Мастерские   
Кельи   
Кулуары   
Каминный Зал   
Гостевой Зал   
Альфа-Цитадель   
Личный Замок Магистра
Личный Замок Тайного Советника, Хозяйки Цитадели, Smoky - Прибрежные Валуны, с 2000 г
Волшебная Частица Цитадели Ордена рыцарей ВнеЗемелья. Хранится в Тронном Зале. Дается в руки всем желающим. Обращаться бережно!
 
Дипломатия Ордена

Музей раритетных сайтов
 
Гид Цитадели


 
Библиотека   Хранилище Преданий   Dalahan Dalyet, Критик

Летние холода.
для Гладиаторского Боя N 2

Летние холода бывают разные.
Например, вы сидите под кондиционером, и по спине дует. Пару таких процедур, и насморк с приступом летнего радикулита вам обеспечены.
Вариант второй: холодный циклон. Тоже нехорошо. Вроде бы, вы уже настроились на жару, попрятали далеко теплые вещи, а на улице плюс пятнадцать, да еще дождь. Не летняя теплая гроза, а затяжной мерзкий холодный дождь. Уф! Гадость!

Еще варианты? Есть.
Человек – существо духовное. Он легко приспосабливается к переменам и фокусам погоды, даже не замечая их. Но ему трудно бороться с холодом, проникающим в его душу.
Холод в душе (в душЕ, а не в дУше!) – самая страшная каверза для человека. Не всякий умеет с ней бороться. И чаще именно летом мы наиболее болезненно чувствуем разрушительное действие этих холодов.

Почему?
Может потому, что летом мы психологически расслаблены? Теряем иммунитет к жизненным неурядицам и межличностным распрям?

Целый год мы ждем лета, строим большие на него планы, рассчитываем на хороший отдых и массу незабываемых впечатлений. Но настает лето, и планы рушатся, вместо отдыха нам выпадает много разной работы, а новые впечатления приходят разве что от склок и раздоров с друзьями и близкими. И тогда наши размякшие беззащитные души начинают быстро терять свое тепло, и в них проникают студеные летние холода.

В жаркий летний день мы выходим из дома, садимся на скамеечку и с замерзшим сердцем с тоской взираем на лазурное небо, пушистые облака, веселую игру солнечных лучиков в листве деревьев, надеясь, что тепло летнего солнца прогреет нас и растопит лед в душе. Сидим долго и терпеливо. Но солнце греет лишь тело, припекает голову, а холод глубоко внутри нас лишь усиливается. Он не подвластен солнцу, ибо у него совсем другая природа.

Мы мерзнем на лавочке, а кругом бушует Лето!

© Dalahan Dalyet. Jul 10 2009


Дороги.
на основе миниатюр Хоровода N 4

Весеннее бездорожье.

Вясна – начало новой жисти.
Солнышко пригрело, зазеленела травка, яблоньки зацвели. Души у людев пооткрывалися, а в них любовь заиграла.
Уточки, опять же, из краев дальних возвернулися.
Хорошо!

Кады по парку вясеннему гуляешь – смотри, не провались куда-нить. С осени много всякого лиха осталося, а апосля зимы пооткрывалось. Где кабель закопать забыли, где асфальт в землю провалился. А где его вообще зимой прям на лед поклали – вешними водами его и смыло совсем.

Зато как на лавочку сядешь (кака за зиму не развалилась) и начнешь на девчушек заглядать! У-х! Красота!
У них по вясне юбчонки коротшают. Прелести все, как почки на деревьях, из скорлупок вылазят. Красива!
Эх, Вясна! Хороша ты! На душе святло и радостно!

С другой стороны как-то неспокойно. Так вот тока вясной быват. Во все другое время жисть сябе размерянно тячет. По плану. Как машина по хорошей дороге едить. Хошь, руль отпускай. А вясной не-е.
Вясной ухабы не тока на дорогах, но и во всем. А, во-первых, в душах чяловечяских. За зиму образовались, а заровняться не успели ешо.
Каждый с нас, с людев, с одной стороны прилив сил чует по вясне немереный, а с другой – тревогой мается. Чаво-то определено хтит, а вот чаво – вопрос.
Оттого все мы по вясне задиристые какие-то. Не подойдешь, не подъедешь, не припаркуешься.

Может, все оттого, что за зиму на нас тоже много чаво прямо на замерзшее накладывають? А по весне, как солнышко пригреет, оно все и утекат с нас. И дыры и ямы, что в душах наших, все обнажаются. И болят. Оттого и дергаеть нас.
В общем, ранит кажного весна больно! Вот, что я скажу.

Может, так и должно быть?
Вясна – новой жисти начало. А жисть новую зачинать с прокладания дорог новых нада. Да с закопки ям старых.

Тока пока их прокладешь, да ямы закопашь, глянешь – а уже и осень. А там и зима на носу.
Вот оно как!

© Dalahan Dalyet. May 07 2009


Дорога солнца.

"Прошедший Дорогой Солнца возымеет силу Богов!"
Так было написано на древней скрижали. Много лет назад мой Учитель показал мне ее. Это было в час расставания с ним. Он отдал мне все свои сокровенные знания, и когда более ничего не осталось, что знал он, но не знал я, Учитель сказал мне:
– Найди Дорогу Солнца и пройди ее. И ты станешь великим. Твое имя будет начертано на небесах рядом с именами других Богов.

Я спросил:
– Где мне найти Дорогу Солнца?
На что Учитель ответил:
– Я знаю много, но я не Бог. А только они знают: что такое Дорога Солнца. Ищи ее сам, если хочешь стать одним из них. А если устанешь и захочешь покоя, передай свои знания другим и, может, им повезет больше.
С этим напутствием я навсегда покинул своего Учителя и с тех пор неустанно искал по свету Дорогу Солнца.

Я искал ее всюду. В бескрайних степях и в непролазных джунглях. В жарких пустынях и на замерзших материках. Опускался на дно океанов и поднимался на вершины гор. Я посещал хранилища книг и беседовал со жрецами. Провожал взглядом светило на небе. Но Дорога Солнца не открывалась мне.
Я обошел множество стран. Везде, где бывал, я делился с людьми своими знаниями, оставлял им свои творения, помогал им, лечил их, веселил, когда им было тяжело. Мне было не жалко это делать.

И вот однажды я встретил старца. Не успел я назвать ему себя, как он промолвил:
– Я знаю, кто ты.
– Откуда ты знаешь меня, старик? – удивился я.
– Твое имя известно в миру и на небесах. Ты идешь Дорогой Солнца. У тебя лик Бога.
– Дорогой Солнца? – выдохнул я.
– Посмотри на Солнце, – вскинул голову старец и обвел взглядом все вокруг. – Там, где оно проходит – течет жизнь. Листья и травы тянутся к нему. Люди, согретые его теплом, живут и творят. Солнце – Бог.
Там, где прошел ты, ты оставил часть самого себя. Жизнь там заиграла с новой силой. К тебе тянутся. Тебя знают. Ты Бог. Ты нашел свою Дорогу Солнца и идешь по ней.

© Dalahan Dalyet. May 14 2009


Перекресток миров.

Перекрестки дорог, судеб и миров. Места непредвиденных остановок. Создают их специально, или они образуются стихийно?
Один такой стихийный перекресток образовался у меня в квартире. Перекресток миров. Видно попала моя квартира на пересечение чего-то там.

Однажды, вернувшись домой, я обнаружил у себя неизвестных.
"Воры!" – подумал я.
Схватив стул, я грозно рявкнул:
– Что Вам здесь нужно?!
Двое мужичков, сидя на моем диване, пили из термоса. Вокруг были разбросаны незнакомые мне предметы. Увидев меня, они сконфузились:
– Простите! Мы уже исчезаем. Вынужденная остановка. Заглох гепертурбулятор. Кстати, Вы не разбираетесь?

Я тоже сконфузился:
– Чего?! Даю минуту! Не уберетесь – пеняйте на себя.
Пришельцы были не агрессивны и позволили мне обшарить свои карманы на предмет обнаружения украденных у меня вещей.
– Вы не волнуйтесь. Мы уже исчезаем.
Думал, ребята двинутся к выходу. Но они, собрав своё, пошли в туалет. Оба одновременно. Я ринулся за ними, включил свет и... увидел лишь унитаз.

Я был обескуражен. А на следующий день произошло новое вторжение. Утром меня разбудил женский визг:
– Я убью тебя, Мартин! Ты хочешь испортить нам отпуск!
Выйдя в комнату, я обнаружил какой-то гиперболоид и парня, копающегося в его внутренностях. Вокруг бегала девушка и визжала.

Я кивнул парню:
– Заглох гепертурбулятор?
Тот поднял голову.
– Да. А Вы разбираетесь?
– Не очень. Но... – я вытащил из кармана пижамы какую-то хрень, оставшуюся от вчерашних проходимцев. – Нужно?
– Боже! – просиял парень, – Вы нас спасли! Сколько я Вам должен?
– Нисколько. Исчезайте скорее. Я хочу спать.

Прошел год. Теперь у меня в квартире станция техобслуживания гипертурбуляторов, мини-мотель на два дивана с душем, кухней и магазин сувениров.
Договорюсь с соседом – откроем ресторанчик.

© Dalahan Dalyet. May 22 2009


Лесная тропка.

Лесная тропка. Для одних это лишь дорога через лес – скорей бы кончилась да вывела куда-нибудь. Для других – экскурсия в чарующий мир – чем дольше длится, тем лучше. Упиваешься красотой и тайнами этого мира. Жаждешь стать его частью. Открываешь сокровенное.

Я шел по лесной тропе, не понимая, куда и зачем. Время утратило смысл. Мысли, мучившие меня, улетели. Я уходил все дальше и дальше, пытаясь прочувствовать свою причастность к окружающей меня жизни. Жизни деревьев, трав, щебечущих птиц, снующих перед носом мошек.
Я был заворожен, и мне казалось, что понимаю, их язык.
"Они рады мне. Мы, люди, забавные. Хотя и бываем опасны. Не замечая того, разрушаем чужие миры. Чужую гармонию".

Маленькая птичка, вертя головой, заинтересованно, но с опаской, взирала на меня, раскачиваясь на тонкой веточке молодого деревца.
– Ты такой большой и интересный. А что тебе здесь надо?
"Действительно, что мне здесь надо?"
– Ничего. Просто гуляю. Ты не бойся, я не злой. Не скажешь, куда ведет эта тропка?
– К ручью она ведет. Сейчас вниз. Там будет большое сломанное дерево. В его коре много личинок. Можешь подкрепиться. За ним ручей. Вода чистая – можешь напиться.

Вот это дерево, как птичка и сказала. По белесой коре ползет жук. Присаживаюсь, интересуюсь:
– Как жизнь, дружище?
Жук замирает. Слышу его недовольное ворчание:
– Зачем только эту дорогу для людей протоптали? Ходят, топчут... Норовят в спичечную коробку усадить.
– Нет у меня коробки. Не переживай. Просто сел отдохнуть. А тут ты ползешь.
– Ходят тут всякие... – жук разворачивается и уползает прочь.

"Наверное, он прав. Зря мы протаптываем тропы через их мир. Для нас это лишь дорога через лес. Для них – болезненная сквозная рана в его теле. Пойду я. Надо возвращаться. Там уже ребята мясо на шампуры нанизывают, и угли давно готовы".

© Dalahan Dalyet. May 26 2009


Пикник на обочине или Сталкер в бутылке.

Дорога в неизвестность. Пугающая и манящая. Несешь ты новые возможности или саму смерть? А, может, хуже?
Чем дальше идешь по тебе, тем больше сомнений. Неведомые запахи. Диковинные формы. Чуждость во всем.
Стой! Вернись!
Пусть будет то, к чему ты привык и с чем смирился. Даже если смерть. Нет страшнее неизвестности. Она хуже смерти!

***

Тело не слушается. Разум зовет вернуться. Сердце молчит. Оно напугано и трепещет. Лишь малая, неразличимая, но неугомонная часть его упорно гонит тебя вперед. Туда, где разум бессилен.
Дорога в неизвестность влечет тебя.

***

Она двигалась медленно, ощупывая каждый уступ, каждую неровность. Голод мучил. Но более всего влекло любопытство.
"Что там, за перегибом пространства? Оттуда веет незнакомым, но сладким запахом. Может, остановиться?.. Поздно!"

Пространство опрокидывается. Она падает. Тяжесть наваливается сверху. Глаза залепляет липкая жижа.
"Надо выбраться, пока есть силы. Потом конец".

Она пробует есть жижу. Но организм отвергает незнакомое. Силы покидают ее. В последней надежде она ухватывается за подвернувшийся кусок дерева, не видя – глаза застланы – но чувствуя его ощупью. Тело немного продвигается вперед. Давление сверху ослабевает. Она вновь обретает свободу движений.

Но радоваться рано.
Пекущая боль пронизывает тело. Что-то невыносимо горячее под ней. Жжет! Она подается в сторону и упирается.
"Что это? Здесь и дальше. Твердое. Гладкое. А тут лаз. Кажется, я могу в него проникнуть".

Она втискивает себя внутрь чего-то неведомого ей. Боль проходит. Глаза протерлись от грязи, и в тусклом зеленоватом свете она видит вокруг искривленное пространство.
Очень душно.

***

Обрызганный рыбными консервами мальчик схватил зеленую пивную бутылку:
– Папа, папа! Там улитка!
– Брось! Помойся и иди кушать.

© Dalahan Dalyet. May 28 2009


Дороги и путешествия.

Есть ли дорога без путешествия? Да. Если мы знаем, куда она ведет, и мы там уже были.
Есть ли путешествие без дороги? Тоже да. Но если мы не хотим навсегда потеряться в лабиринтах хаоса, то дорога быть должна. Хоть какая-то. Пусть виртуальная на карте. Путешествовать без дорог гибельно. Однажды мы заблудимся, окажемся там, где бы не хотели оказаться, и откуда уже не сможем выбраться.

Что есть жизнь человека?
Путешествие. Каждый прожитый день открывает новые места на карте нашего бесконечного миропознания. Есть на этой карте и свои топи, попадая в которые, путешественник гибнет. Пустыни, где ничего нет, и мы лишь теряем время, выбираясь из них. Есть свои оазисы прекрасного и таинственные леса, в которых можно встретить опасного врага или открыть сокровенную тайну. И есть места, где мы просто отдыхаем от скитаний и восполняем силы, готовясь к новым путешествиям по жизни.
Есть на там и белые пятна. Никто там не был, и про них ничего не известно. Лес ли, топь ли, пустыня или оазис, чудный ли город? Узнать можно, лишь побывав там.

Находятся мудрецы, которые рисуют на этой карте дороги жизни.
Дорога через топь говорит о том, что в нее безопасно войти, а если надо – и выйти. Дорога через пустыню помогает тому, кто не хочет тратить время на долгий обход, и сообщает, где можно найти воду, чтобы не погибнуть.
Искателю приключений и сокровенных знаний ставиться указатель "Вам сюда. Чудо-лес ждет". Уставшему и обессиленному – "Заходите к нам на огонек. Поворот на право. Через поле. Таверна "Милости просим".

Все мы – путешественники по жизни. И все мы хоть одну, но свою дорогу добавляем на ее карту.
Для чего?
Потому, что может быть дорога без путешествия, но не долгим будет путешествие без дорог.

Так пусть же долгим будем путешествие того, кто пойдет по нашим стопам!

© Dalahan Dalyet. Jun 06 2009


HDP-15 модернизированная, по прозвищу Муза.
I место в Ристалище N 10

Джеки с утра пребывал в плохом расположении духа. Работа в МАТРе (Межкультурной Ассоциации Творческих Ресурсов) начинала его тяготить. Последнее время молодой композитор испытывал состояние творческого упадка, и это сказывалось на результатах его работы. Работы, которой его продолжали загружать на всю катушки, но которая все меньше и меньше доставляла ему удовольствие. Его саундтреки, ранее получавшиеся довольно неплохо, теперь вызывали серьезные нарекания от заказчиков. Джеки начинал повторяться, а это было неприемлемо. Его непосредственный шеф в МАТРе – Курт Борлоу – буквально зверел при виде Джеки и все чаще намекал на целесообразность длительного творческого отпуска (причем за его, Джеки, счет).

Сегодня, едва появившись в ассоциации, Джеки был тут же "обрадован" секретаршей Кэт, что шеф ждет его все утро для какого-то серьезного разговора.
– Не пойду, пока не попью кофе, – мотнул головой композитор. – Может, приготовите мне? У Вас хорошо получается.
– Джеки, с радостью! Для Вас – любой каприз. Могу это делать даже у Вас дома каждый день, – Кэт, в отличие от Джеки, была в хорошем настроении и потому коКэтничала с ним напропалую. – Только скажите, что я Вам нужна. Ну, хотя бы для этого.
– Я рассмотрю Ваше предложение, Кэт, – хмуро ответил тот, – но только после визита к шефу.
– Ну-у! Тогда ничего не выйдет. После визита к шефу наши люди обычно забывают обо всем, кроме гонораров, – пожала плечами Кэт и, поколдовав над чайником, чашкой и баночкой с кофе, поставила перед Джеки выпрошенный им напиток.
– Может, все-таки подумаете сейчас? – не унималась симпатичная секретарша.
– Уговорили. Согласен. Но, если после визита к нему, – Джеки ткнул пальцем в дверь, – я забуду о своем решении – Вы уж не обижайтесь на меня.
Джеки допил кофе и, улыбнувшись Кэт, направился в кабинет шефа.

Курт Барлоу, невысокого роста и плотного телосложения джентльмен с большой круглой, начинающей лысеть головой, посмотрел поверх очков на вошедшего работника.
– А, Джеки! Наконец-то. Как продвигается работа по нашему заказу? – Барлоу указал рукой на кресло. – Садитесь.
Джеки упал в крутящееся кожаное кресло и, задрав голову вверх, стал разглядывать светильники на потолке.
– Работа? Движется. Только, боюсь, Вам опять не понравиться.
– Не понравится? – Барлоу снял очки и серьезно посмотрел на композитора. – Послушайте, Вы стали окончательно портиться, и это мне не нравится. Я возлагал на Вас большие надежды, когда принимал в ассоциацию, теперь же сильно разочарован. Скажите, что Вам мешает нынче создавать такие же прекрасные вещи, как в самом начале нашей с Вами совместной деятельности?

Джеки опустил взгляд с потолка на шефа:
– Что мешает? А что, по-Вашему, помешало Чайковскому написать либретто к четырем, пяти, шести и более балетам, а не только к трем?
Барлоу откинулся на спинку кресла, и его взгляд принял несколько глуповатое, но вместе с тем рассерженное выражение.
– Чайковский? При чем здесь Чайковский? – уточнил он. – Не валяйте дурака, Джеки! У нас здесь не "Могучая Кучка", и сейчас не девятнадцатый век. У нас, здесь и сейчас, МАТР. Знаете, что такое МАТР? Я Вам объясню. МАТР – это конвейер. Конвейер, где все продумано, все поставлено на фундамент высоких творческих технологий. Здесь не отдельные выскочки спонтанно творят искусство по воле непредсказуемого вдохновения. Здесь искусство творят технологии.

Джеки опят задрал голову к потолку:
– Ну, тогда какие у Вас претензии ко мне? Предъявляйте их к вашим технологиям.
Барлоу нервно стукнул кулаками по подлокотникам, встал и заходил по кабинету.
– Вы начинаете меня нервировать, Джеки! Я уже почти готов разорвать с Вами контракт. Единственное, что меня сдерживает – это то, что я по-прежнему вижу в Вас большие нереализованные творческие резервы. Выгнав Вас, мне не с кем будет работать. – Барлоу подскочил к Джеки и, нависнув над ним, продолжил. – Я хочу с Вами работать, но, вот Вы, похоже, не хотите. Давайте определимся.
– Я хочу с Вами работать, – Джеки спокойно посмотрел шефу в глаза. – Но мне надоели эти бесконечные суандтреки к играм и фильмам. У меня иссякла фантазия. Вы это понимаете?

– Нет. Этого я не понимаю. В наш век фантазия не есть ценность. И мне нужны не Ваши фантазии, а Ваше умение работать! День и ночь, не давая своему мозгу ни минуты необоснованного отдыха. Именно таким Вы были в самом начале, а теперь... теперь Вы просто размякли. Так?
– Допустим, что тогда?
– Ну, вот это уже совсем другой разговор! – Барлоу быстренько вернулся в свое кресло. – Что тогда? Тогда мы сделаем вот что... – он нажал кнопку коммуникатора. – Кэт! Мне нужна Муза HDP-15! Найдите Генри, и пусть он срочно доставит ее сюда.
– А, может, я сгожусь, патрон? – послышался голос чуть обиженный секретарши. – Если речь идет о Джеки, то я согласна!
– Нет, Кэт, Вы не сгодитесь. Поторопитесь, пожалуйста.
– Ну, вот так всегда...

***

Джеки снилось, как он ловит тунца в открытом море на корме белоснежной яхты. В глаза слепит солнце, море искрится в его лучах. Вокруг ничего, только край далекого горизонта, приятный морской ветер, нежное прикосновение чьих-то пальцев. Ему хорошо. Только... сильно болит голова. Черт!
Джеки проснулся. Потолок спальни. Окно. Утро. Через проем в занавеске слепит в глаза солнце. Все как обычно.
Все?! Нет. Во-первых, чертовски болит голова. А во-вторых...

"Кто это?!" Рядом на кровати миловидная особа с подносом. Женщина! На подносе кофе, булочки, джем, стакан с водой, таблетка.
– Доброе утро. Вы долго спите. А у нас с Вами сегодня еще очень много работы.
"Что?!" – Джеки встрепенулся, моментально прогнал остатки сна и попытался, сконцентрировавшись, припомнить события вчерашнего дня сквозь мучительную головную боль. И ему это удалось. Он вспомнил визит к патрону, их разговор, а потом... О, ужас!..
"Кибернетическая машина HDP-15 модернизированная. Предназначена для вскрытия внутренних резервов творческой личности и активации мозговой фантазийной деятельности..." – вспомнил описание композитор.

В голове разом всплыла картина того громогласного скандала, который он учинил шефу в его кабинете, когда понял, что к чему. В особенности, когда увидел эту... куклу, которую привез на тележке Генри. Уговоры, аргументы, безобразная ругань, разбитая пепельница и, наконец, откровенная истерика. С его стороны. И угроза разорвать контракт со стороны Барлоу.
Все закончилось условным примирением на почве взаимной заинтересованности (исключительно прагматической) и обещанием Джеки потерпеть и попробовать. Барлоу похлопал его по плечу и сказал:
– Не переживайте, Джеки! Обещаю, если Вам будет с ней совсем плохо, мы ее тут же заберем. Представьте себе, что это все лишь эксперимент.

"Так, хорошо, а что было потом, вечером? Вечером все было очень банально. Ужин дома в одиночестве. Ах, нет! Уже не в одиночестве – в углу кукла заряжалась от розетки. Начальная зарядка – шесть часов. Бутылка бренди, не одна – две. Разогретая лазанья. Немного музицирования перед сном в расстроенных чувствах и на пьяную голову. Потом душ и постель.
Стоп! Когда я укладывался спать, ОНА еще заряжалась. Шесть часов истекли где-то в районе трех ночи. Сейчас семь. Она сидит передо мной, как живая (именно, как!), предлагает кофе и ругает, что долго сплю! Не прозевал ли я что-то интересное с момента окончания зарядки?"

Джеки пытался быть деликатным, но внутри злость всколыхнулась вновь. Он отклонил поднос с угощениями и попытался встать.
– Благодарю Вас, но я не пью кофе... по утрам, – соврал композитор, ведь именно по утрам он его и пил.
Женщина с ненаигранной обидой отстранилась в сторону и чуть не опрокинула поднос. На ее глазах заблестели слезы.
"Вот, это да! Плачет!" – удивился Джеки. – "А-а-а, она же модернизированная... Интересно, как далеко распространилась модернизация?"

Он терпеть не мог, когда плачут. Даже куклы. Джеки перехватил у HDP-15 поднос, положил его на постель и взял чашку с кофе.
– Хорошо, я выпью, раз Вы старались. Кстати, я забыл: как Вас зовут?
– Муза, – она незаметным движением смахнула слезу. – Вы пока пейте, а я пойду – подготовлю аппаратуру и программы для работы.
Джеки чуть не поперхнулся.
– Что Вы подготовите?!
– Сегодня нам предстоит написать увертюру к Вашему проекту. Я так понимаю, что на данный момент у нас ничего путного еще не сочинилось, – Муза встала и вышла из спальни, Джеки в легком ступоре механически жевал булку, ошарашено провожая ее взглядом.

Когда он вошел в свой кабинет, там уже все было прибрано, подготовлено к работе и ждало только его. Синтезатор был перенесен из темного угла комнаты к окну и включен. Муза сидела рядом в кресле и колдовала с портативным компьютером.
– Я проанализировала Ваши файлы по проекту. Вы меня простите, но это все лишь вариации Ваших предыдущих музыкальных тем. Это никуда не годится, – деловито заявила она.
– Что Вы говорите! – Джеки, как подкошенный, повалился на диван. – А Вы можете что-то предложить иное?
– Я – нет. Я – киборг. А киборги не обладают художественно-эвристическими возможностями. Я могу лишь проанализировать и вынести вердикт по тому, что есть.
– И это все? – нервно усмехнулся Джеки. – Не много. Я и без Вас знаю, что все это лишь вариации старых тем.

– Еще, я могу попробовать подвигнуть Вас к творческому процессу. То, что называется "вдохновить".
– Да? И как же Вы собираетесь это делать? – насторожился ее подопечный.
– Как? – Муза, казалось, задумалась о чем-то.
Джеки представил себе, как сейчас мириады триггеров в мозгу этого создания, переключаясь с невообразимой скоростью, пытаются отработать некий хитрый алгоритм и выдать ошеломительно-мудрый ответ, не известный пока ему самому.
– Я бы хотела предложить Вам... – начала, было, Муза, но снова запнулась.
"Ага! Алгоритм не сработал! Решения пока нет!" – ехидно отметил про себя композитор. Но игра стала его увлекать. Черт возьми! Он уже переставал видеть перед собой куклу, но видел женщину. Непознанную им!

– Что? Что Вы хотели мне предложить? – Джеки был явно заинтригован.
Женщина-кукла смущенно отвела взгляд.
"О! Она еще и коКэтничает!" – вскинул брови композитор.
– Нет, ничего... – еще минута томительного для него молчания и, наконец, решительная просьба. – Я бы хотела попросить Вас сыграть мне что-нибудь. На Ваш вкус.
– Сыграть? Хорошо. Я не могу Вам отказать, – Джеки встал и подошел к синтезатору.
Но Муза его остановила:
– Нет. Если можно... на "живом" инструменте.
– На живом? Фортепиано Вас устроит?
– Да. Я бы очень хотела послушать натуральный звук струн.

***

Внизу в большой комнате горел камин, потрескивали дрова, и пламя бросало танцующие блики на плитку пола. За окном падал снег. Муза, устроившись на диване, поджав ноги и закутавшись в плед, терпеливо, но с явным интересом, ждала. Теперь она уже совершенно не напоминала куклу-киборга. На диване перед Джеки сидела прекрасная, таинственная, а, главное, живая и ранимая женщина.
Джеки в нерешительности водил рукой над клавишами, не зная, что и как играть. Он смущенно поглядывал на Музу и при этом начинал злиться на самого себя.
"Черт знает что! Мне кажется, что она ждет от меня чего-то такого, чем я бы мог ее удивить. Но ведь она уже успела изучить все мои файловые записи! И если я просто сыграю ей что-нибудь из старого, причем так же как я это делал ранее, она останется недовольной. А ведь... и это полный абсурд... но мне почему-то очень хочется ее чем-то удивить! Мне очень хочется доставить ей удовольствие! Почему? И возможно ли это?! Доставить удовольствие киборгу?!"

Джеки почувствовал смятение. Злость на самого себя усилилась. Он нервно потер лицо руками и начал играть, сам не понимая, что. Просто так, пустив пальцы в свободный танец по клавишам, ничего им не запрещая и ничего им не навязывая. Ломая привычные аккорды, по ходу дела придумывая и создавая новые. Забыв про все заученные каноны музыкальной гармонии.
Его пальцы бегали по клавишам, извлекая из струн удивляющую его самого мелодию, и каждая новая музыкальная фраза переворачивала что-то в его душе. Он старался не повторяться, ибо знал: тот, кто его слушает, не пропустит и не простит ему этого. С другой стороны, в новорожденной музыке он стремился сохранять мотивы прежних, дорогих ему работ. Дорогих теперь не только ему – он был в этом абсолютно уверен.

"Что я играю? Какой-то абсурд!" – проносилось в его голове. – "А, может, нет? По-моему, ей нравится. Определенно нравится!.. Сейчас сыграем проигрыш... Теперь на октаву выше... Немного аллегро... теперь анданте... Ты смотри, интересная композиция получается!"
Джеки перестал играть. Капельки пота выступили у него на лбу. Переведя дыхание, волнуясь, как мальчишка, он вопросительно посмотрел на Музу. Женщина молчала. В ее неподдельном растроганном взгляде сквозило искреннее упоение. Наконец, ее губы шевельнулись, и она тихо произнесла:
– Сыграй еще что-нибудь.
"Еще?! О, нет! Сжалься Барлоу! Это и есть твои технологии?!"

***

Джеки попытался пройти в кабинет шефа мимо занятой чем-то Кэт, не зацепившись за ее язычок, но ему это не удалось.
– Джеки! Как Ваши дела? Что-то Вас не видно последнее время. Муза замучила? – Кэт откинулась на спинку и ехидно стрельнула глазками. – Как работа?
Джеки, явно не желая продолжать разговор, склонился над секретаршей, галантно поцеловал ей руку и, игриво улыбнувшись, процедил:
– Лучше не бывает! Я счастлив! А работа... вся до последней нотки уже у шефа в компьютере! – и помахав Кэт рукой, он скрылся за дверями кабинета Барлоу.

– О, Джеки! Заходите. Рад Вас видеть! Действительно рад! Вы превзошли самого себя! То, что Вы сотворил – это бомба! – Барлоу, аж, привстал с кресла, чтобы поприветствовать вошедшего подчиненного и, дождавшись, когда тот сядет, связался с Кэт, чтобы попросить ее принести кофе.
– Нет-нет! Только не кофе! Лучше вообще ничего, – совершенно неожиданно запротестовал Джеки.
– Да? Ну, хорошо, – патрон вернулся в свое кресло и внимательно посмотрел на композитора. – Что-то Вы плохо выглядите. Мешки под глазами, похудели, вид измученный...
Джеки нарисовал у себя на лице улыбку и мягко, но с издевкой, парировал:
– Я себя прекрасно чув-ству-ю!

– Ну, тогда к делу. Работа выполнена на отлично, Джеки. Вопрос с гонораром уже решен, Вы его незамедлительно получите. Весь. Но это не самое приятное для Вас, да, и для всех нас. Ваша работа произвела фурор у заказчиков. Они хотят подписать долговременный контракт. Вы, я думаю, согласны?
Джеки наклонился к Борлоу и, не стирая той же идиотской улыбки с лица, ответил:
– Согласен. Но все вопросы мы будем с Вами решать только после моего отпуска. Я устал. У меня через три часа самолет. Меня ждет теплое море, экзотические фрукты и много-много приятной музыки, – от последних слов Джеки скривился.
– Да-да. Конечно-конечно. Летите, отдыхайте. Вот только... как там наша Муза? Вы ее вернули Генри?

– Муза? – Джеки изобразил удивление. – А разве она еще не вернулась в МАТР?
– М-м-м... насколько я знаю, еще нет. А где Вы ее оставили?
– Я ее не оставлял. Я инициировал ей программу возврата, как меня научил Генри, посадил ее в такси и собственноручно закрыл за ней дверцу.
– Когда это было? – озабоченно спросил Барлоу.
Но Джеки, видимо, не собирался отвечать на этот вопрос. Он откинулся в кресле и снова стал безучастно изучать светильники на потолке кабинета.
– Ну, ладно-ладно, махнул рукой шеф, – разберемся. Вы летите, отдыхайте. Все проблемы будем решать после.
Джеки встал и направился к выходу. Барлоу проводил его подозрительным взглядом.

***

Лайнер набирал высоту. Солнце разливалось ярким сиянием на плоскостях его крыльев. Белый океан облаков увлекал в даль. На плече Джеки мирно спала Муза – HDP-15 модернизированная.
Он даже и не собирался возвращать ее в МАТР. Он не позволит кому ни попадя включать и выключать ее по требованию! И сажая себе на колени, как куклу, сочинять свои дрянные песенки! Это теперь его Муза! И отпустить он ее от себя, только если она сама того захочет!
Вот, только, умеет ли ОНА хотеть?

© Dalahan Dalyet. Feb 13 2009


Рецензии к "HDP-15 модернизированная, по прозвищу Муза"

Лотадан : Занимательная история, придумано неплохо. Хотя, от киборга ожидал большего.
Nadya : Понравилось. Очень красивая концовка. А вот юмора малова-то.
Strannik : Интересная и слегка романтическая история. Интересная реализация музы в виде киборга. Можно развить идею. Но вот юмора снова таки маловато.
Dalahan : Да, интересно. Но автру явно не хватило красноречия, чтобы шире развить сюжет. Автр слишком увлекся описанием отдельных эпизодов. А сюжет в целом получился скомканым, форсированым.
Тень : Несмотря! На отсутствие юмора! Полное. Это единственный недостаток. Это самодостойное, отработанное, обработанное произведение. Хотя, возможно. у автора такое бойкое перо Единственное оправдавшее надежды полностью (мои). Но, повторюсь, не оправдавшее условий.
Amanita : Мнение судьи :
Я – совершенное творенье,
Я – чудо кремневых страстей!
Чарую взглядом во мгновенье,
Не отключаюсь сотни дней.
Меня создали с наносхемой
Средь длинных шелковых волос.
Одной лишь мучаюсь дилеммой:
Хотеть иль нет ?! Вот в чем вопрос!


Муза.

Когда в душе опустошенье,
И тяжела проблем обуза,
Неслышным легким дуновеньем
Меня наполнит силой МУЗА.

Муза. Да, пожалуй, она моя муза.
Если бы не она... не знаю, делал бы я сейчас то, что делаю. И так, как я это делаю. Может, давно бы уже уехал куда-нибудь подальше от больших шумных городов и зачах бы там на веки. Ведь сколько раз об этом помышлял, сколько раз срывался. Только она успокаивала меня, усмиряла боль обид, наполняла меня силами, чтобы продолжать начатое, и вдохновляла на новые начинания. Кто же она после этого?
Она МУЗА.

***

– Алло, Вита?!
– Да! Здравствуй, Андрей!
– Вита, я уезжаю на съемки. Не смогу заехать попрощаться. Через два часа самолет.
– Что, уже?! Ты сумел все пробить? Все организовал?
– Да! Все. Люди собраны, деньги есть, с продюсером все согласовано, контракты подписаны, графики утверждены, аппаратура уже в пути.
– Я рада за тебя, Андрей! Ты себе не представляешь как!.. И за себя тоже рада! Ведь я очень хочу, чтобы ты снял этот фильм... Это будет замечательный фильм! Я уверена в этом. Я верю в тебя!.. Жаль только... что не заедешь попрощаться: – ее голос погрустнел. – Вы надолго улетаете?
– Как получится... Сейчас планируем на месяц. Постараемся отснять начальные эпизоды, а там дальше – будем посмотреть. Может, появлюсь на недельку и опять улечу. А, может, и не улечу... если работа с самого начала провалится.
– Ты так не шути! Слышишь! Ничего у вас не провалится. Это Я тебе говорю!
– Ну-у-у, раз ты так говоришь, тогда все точно будет хорошо? – смеюсь в ответ.
– Вот, именно! И никак по-другому... Андрей, желаю тебе удачи! Удачи, удачи и еще раз удачи! Целую тебя!.. Я буду с тобой! Буду во всем тебе помогать! Ты будешь там, а я буду помогать тебе отсюда!
– Хорошо! Целую! Буду звонить!

***

Перелеты, переезды, гостиничные номера, обеды "на коленях". Оборудование, люди, оформление документов. Бесконечные согласования всего, что только можно и чего нельзя, неизменно сопровождаемые какими-нибудь скандалами. Съемки днем и ночью, а потом сутками монтаж. На такую ерунду, как головная боль или насморк никто уже даже не обращает внимание. Сроки поджимают, денег мало, погода все время вставляет палки в колеса.
Человеческий фактор. Ну, вот, вроде бы все продумано, организовано, спланировано – только бери и снимай! Ан, нет! У одного – душевный кризис, у другой – истерика, а у кого-то нужное настроение на сегодняшний день не состоялось. И хуже всего – когда у меня у самого.

***

– Вита! Здравствуй!
– Андрюшка! Привет! Как дела?!
– Так себе. С горем пополам.
– Ну... ты это брось!
– Да, нет, в целом все нормально, работа движется.
– Я рада! Над чем сейчас работаете?
– Над Алинкой с Артуром. Над их линией.
– Ну, и как?
– Ммм... тебе сказать мягко?
– Скажи, как есть.
– Все, что с великими трудностями снимали последнюю неделю, я забраковал. Сам забраковал. Надо будет все переделывать.
– Почему?

– Не знаю, Вит. Со мной что-то случилось. Потерял я что-то, сам не знаю что. Снимаем, снимаем, потом просматриваешь – бред! Ну, никуда не годится!.. Может, другой бы на моем месте снял бы и успокоился. Как есть – так есть. А я не могу... Вит, мне начинает казаться, что я вообще зря взялся за этот фильм. Только загублю сценарий.
– Стоп! Кончай заниматься самовивисекцией. Скажи, что не выходит? Алинка плохо играет? – я слышу беспокойство в ее голосе.
– К Алинке претензий нет. На пробах она была именно такой, какой я представлял себе ее героиню. И теперь она делает все, о чем я ее прошу. Но на отснятом материале она выходит совсем другой! Понимаешь? Не простой трогательной девушкой, влюбленной в Артура, как я того хочу, а какой-то прожженной опытом хитрой бестией, пытающейся кинуть нашего Артурчика на бабки. Ужасное зрелище! – я поморщился и пожал плечами, как будто Вита могла это видеть.

Но я знал, что она меня видит. Видит так, как умеет только она – словно сидит на соседнем кресле. Я еще раз пожал плечами, вспоминая Алину на пленке, и продолжил:
– Не могу на это смотреть... Но страшно то, что я не знаю, как исправить ситуацию. Что не так в Алинке? Что нужно сделать, чтобы ее героиня стала такой, какой она должна быть? Не понимаю... – я поводил пальцем по стеклянной столешнице, оставляя на ней замысловатые разводы. – Не понимаю, что говорить Алине, какой образ внушать... В моей голове образ героини рассыпался. И я не могу его собрать.
– Я поняла, Андрей, – слышу деловитый тон на другом конце, что всегда означало – Вита ищет решение. – Погоди... А... ты не хочешь, чтобы Алинка сыграла меня?
– Тебя? – палец замер на столешнице.

– Да, меня... Помнишь, тогда... когда мы ездили в Ригу. Ты водил меня по улочкам старого города, рассказывал что-то... я уже не помню, что... – где-то далеко раздался тихий смех. – А я слушала и... счастливее меня тогда не было, наверное, никого во всем этом городе.
– Помню, Вита. Ты тогда смотрела на меня такими глазами, которые я никогда не забуду, – я улыбнулся, а в моей голове пролетели строчки песни: "эти глаза напротив...".
– Ну, и хорошо! Расскажи Алине об этом. Опиши наши прогулки, повтори ей то, что рассказывал тогда мне – ты должен помнить. В конце концов, нарисуй ей мои глаза, – она снова хихикнула в трубку, – которые ты не можешь забыть. Ты же хорошо рисуешь!
– Ты сумасшедшая, Вита, – смеюсь в ответ.
– Я мудрая! Делай, что говорю!

Говорят, что гениями бывают только творцы. Нет! Гениальность – это, прежде всего, суть тех, кто вдохновляет творца на его деяния. Вита, ты – гений!

***

И снова перелеты, переезды; проблемы, споры, взаимные упреки и уговоры, слезы и обиды. Редкие часы отдыха, прогулки по незнакомым местам, открытие для себя чего-то нового. А потом опять работа, работа, работа. Правка сценария, новые согласования, выбивание денег на продолжение съемок. Актеры, декораторы, стилисты, визажисты, костюмеры, механики, электромеханики... просто "нужные люди". И у всех свои проблемы. И с каждым из них проблемы у тебя.

Продюсер все время торопит, ему не интересно, что я чем-то там не доволен. У меня – художественные образы, у него – сроки и бюджет. И все на нервах.
– Вам не нравится образ главного героя?! Что Вам конкретно в нем не нравится, Андрей Петрович?! Его походка, его костюм, его глаза?! Может, Вы сами не знаете, чего Вы хотите?! Может, Сергей, знает?! И мы его попросим закончить фильм?! Вы уже почти месяц снимаете один единственный эпизод! Сколько Вам еще надо времени и денег на него?! Где гарантия, что Вам, в конце концов, понравится то, что Вы сами же и снимаете?!

"Зря. Зря я взялся за эту работу. Говорил же сам себе, что здесь у меня ничего не получиться", – вздыхаю про себя и тут же продолжаю доказывать свою правоту и необходимость дальнейших попыток сделать этот несчастный эпизод таким, каким его вижу я. И опять все на нервах.
Продюсер, скотина, упрекает меня в перерасходе бюджета фильма. Да он еще не выделил нам и половины оговоренной на весь фильм суммы!
"Если он думает, что я мальчик, то глубоко ошибается", – мысленно стучу кулаком по столу, – "А, может, действительно, бросить все? Сергей доснимает. Он опытный, все знает и сможет завершить. Тем более что осталось не так много", – коварно подкрадываются мысли обреченного. Ругаю себя за пессимизм и снова в бой.

***

– Алло, Вита! Привет!
– Здравствуй, Андрей! Ну, как там у вас?
– Все хорошо. Работа подходит к концу.
– Что, правда?! – она действительно очень рада. – Отлично! Когда планируете возвращаться?
– Ну... остальные – где-то через месяц. Надо отснять еще целый ряд эпизодов.
– Что значит – "остальные"? А ты?
– Я послезавтра прилетаю.
– Не поняла? – в ее голосе слышится удивление и настороженность.

– Все, что еще осталось доделать, доделает Сергей. Мы так решили.
– Опять не поняла! – к настороженности примешивается оттенок беспокойства. – А почему не ты? С тобой все в порядке?
– Да-да, не волнуйся. Со мной все в порядке.
– Тогда объясни!
– Прилечу и объясню, Вит... Не по телефону... Да, ты не волнуйся все нормально.
– Какой, к черту, нормально! Сейчас же выкладывай все на чистоту!
Ну, все... Чувствую – завелась. Если сейчас не объясню, она способна сама сюда прилететь и все выяснить на месте.

– Вит... Ну... Короче, у нас... – набираю побольше воздуха в грудь и выдыхаю, – у меня конфликт с продюсером.
– Чего? Какой конфликт?!
– Ну, вот такой, вот... конфликт. То, се... Слово за слово... В общем, я основной материал отснял, остальное – пусть что хотят, то и снимают дальше. И как хотят! – чувствую, что снова начинаю заводиться в адрес продюсера. – И за какие хотят деньги! А я возвращаюсь. Сергей закончит, он знает: как и что... Справиться не хуже меня. Зато сбережет, наверняка, пару бюджетных копеек. У него это лучше получается, чем у меня.
– Ты, что, пьян?! Или мозгами поехал?! – слышу холодок в трубке, который тут же начинает коварно перетекать на мою спину.
– Вит...

– Никаких Вит! – меня решительно обрывают. – Этот кретин не имеет права тебя отстранять! У тебя контракт и права на фильм, почти такие же, как у него! – по дыханию понимаю, что она уже не сидит, а ходит по комнате.
– Дело не в правах. Я сам не хочу, – робкая попытка оправдаться, как всегда, успеха не имела.
– Чего ты не хочешь? Ты идиот?! – резко, но точно.
– Нет, Вит... Хотя... наверное...
– Ты не просто идиот! Ты бесчестный идиот! – и как ей всегда удается находить такие точные эпитеты?
– Ммм... Вита... Ну, ты хоть в этом-то меня не упрекай, – отвечаю я, понимая, что она права. Права.

– Именно в этом я и собираюсь тебя упрекнуть!.. – саркастическим тоном заверяет она. – Ты все это затеял? Затеял! Ты собрал людей! Команду! Люди тебе поверили, пошли за тобой! Ты столько времени работал с ними! Учил! Учил делать кино! Учил жизни! Ты снял большую часть фильма! Замечательного фильма! Я ни секунды в этом не сомневаюсь, хоть и не видела ни одного рабочего момента!.. – она говорит быстро и решительно, и каждое ее слово стучит по моей голове, словно чугунная сковородка. – Теперь, когда до финиша осталось два шага, ты бросаешь все!.. Ты бросаешь людей и возвращаешься! Только потому, что не поделил что-то с каким-то м... прости, кретином! – она смеется в трубку, но от этого смеха мне становится нехорошо, и я чувствую, как к моим ушам приливает кровь.

– Наверное, ты права, Вит. Но что мне делать? – задаю, наконец, тот самый вопрос, ради которого и звонил. – Меня обложили по полной программе. Не дают закончить фильм так, как я хочу. А по-другому я не собираюсь. И не буду!
– Ты не должен сдаваться! – а вот и ответ. Неужели я сам не мог его найти? И что же дальше? – Андрей! Немедленно сдай билет, возвращайся к людям и заканчивай работу! Сам! Слышишь?! Сам!
– Ммм...
– Ты меня слышишь?! – резкая перемена в голосе, мягкая и теплая.
– Да, Вит... Слышу... Я его уже порвал.
– Кого? – хитро смеется.
– Билет.

***

Последний съемочный день, последний штрих, все делается теперь уже лениво и не спеша. Материал отснят, фильм на выходе, остался последний эпизод. В принципе, можно было бы обойтись и без него. Но, нет! В этом последнем эпизоде самый смак! Ибо он последний. Актеры смакуют каждое слово, каждое движение, я практически не вмешиваюсь – просто смотрю. Как в театре. Я получаю удовольствие!

Все-таки я сделал этот фильм! Хоть и не был уверен в этом до сегодняшнего последнего съемочного дня. Завтра разбираем декорации, собираем реквизит, сворачиваем аппаратуру. Смываем с себя грим, грязь, пот и... что там еще... не знаю. И все!
Все, Вита! Дело сделано. Через три дня я прилечу, увижу тебя и отрапортую. А заодно выслушаю все твои "фи" по поводу и без с превеликим наслаждением!

Ну, а пока, извини, мне еще надо отснять этот последний эпизод. Но, похоже, тут от меня уже мало что зависит. По-моему, все сами знают – кому, что, куда и как. Можно расслабиться, покурить трубку... понаблюдать. И получить удовольствие.
"Нет! Ну, ты посмотри! Вот бы они с самого начала так играли! Может, и я бы тогда совсем был не нужен?"

***

– Петька, привет!
– О, Андрюха! Ты откуда звонишь?
– Из аэропорта.
– Все, прилетел?
– Да, с концами.
– Поздравляю!.. Как фильм?
– Нормально. Может быть... – немного сомнений всегда остается. – Могло быть хуже.
– Ты сейчас куда?
– К Вите. Где она, кстати? Я ей звоню, а у нее мобильник вне зоны. Может, сел...
– Как, где? Там же, где и была. В больнице, наверное.

– В какой, к черту, больнице? – ничего не понимаю, мысли путаются.
– В какой, какой? Она, что, не говорила тебе? – искренней удивление в ответ.
– Она мне ничего не говорила про больницу. С ней что-то случилось?!
– Ага... понятно... Она в своем репертуаре, не хотела тебя волновать...
– Да говори же, черт бы тебя! – не сдерживаюсь я.
– Успокойся, ничего страшного. Воспаление легких подхватила. Уже неделю на Лермонтова в десятой лежит.
– Черт! – выдыхаю, мысленно ругая себя за неизлечимую привычку говорить только о своих проблемах.
– Ни "черт", а правильно сделала, что не говорила. Ты же ненормальный! Узнал бы – сорвался, прискакал, – смеется Петр.
– Конечно, сорвался бы!.. Где, говоришь, лежит? На Лермонтова?.. Спасибо! Все, давай! Увидимся!

***

Стоянка такси. Шофер с термосом пьет кофе. Из соседней машины громыхает Киркоров:
"Я поднимаю свой бокал,
Чтоб выпить за твое здоровье..."
– Лермонтова. Десятая больница.
– Запросто... – кивает таксист, – сейчас, подождите, багажник открою. А что это Вы так: с аэропорта да прямо в больницу? Заболел кто-то из близких?
– Вы догадливы, – быстро кидаю вещи в багажник и прыгаю в машину.

– Что-то серьезное? Простите, что спрашиваю...
И что тебе до моих проблем? Просто скучно, наверное.
– Да пока сам не знаю. Вот прилетел и только сейчас обо всем узнал. Идиотизм! – отворачиваюсь к окну.
– А-а-а, понятно. Значит, женщина, – заключает философ с шашечками на фуражке
– Да-да, женщина... Вы опять угадали, – киваю водителю. Лучше бы мы уже поехали.
– Ну, тогда вперед! Не надо заставлять женщину долго ждать!
Волга взвизгивает колесами, меня вдавливает в сиденье, а из-под переднего колеса выпархивает ошалелый голубок.

Вита, Вита... Похоже, все, что я делаю, нужно ни столько мне, сколько тебе самой. Кем бы я был сейчас, если бы не ты? Я снимаю фильмы для тебя. Потом мне говорят, что их смотрят миллионы. При этом одни меня ругают, другие хвалят. Но мне все это не интересно. Ведь, по большому счету, для меня главное, чтобы понравилось тебе. И ради этого я готов спорить с миллионами.
Как это называется? Одни скажут – любовь. Другие – идиотизм. Не знаю, не знаю. Но определенно могу сказать лишь одно: у каждого творца должна быть своя муза. Некто, кто вдохновляет, кто придает сил, кто излечивает от ран и для кого, в конечном счете, ты создаешь свои творения.

– Остановите, пожалуйста, на минуту. Там, возле базарчика... Я только куплю мандарины и цветы.
– Лучше купите грейпфруты – в них больше витаминов, – советует знаток по многим вопросам.
– Да-да, непременно, – отвечаю я и выскакиваю из машины.
Витамины – это как раз то, что нужно. Самые лучшие витамины. Для моей музы.

© Dalahan Dalyet. Feb 07 2009


Рецензии к "Музе"

Лотадан : Рассказ скучноват, юмора нет вообще, но меня вроде зацепила концовка, за это балл поднял.
Nadya : Интересно, но немного затянуто. И юмора мне снова не хватает.
Strannik : Cлегка затянуто, хотя написано и неплохо. Юмора нет.
Dalahan : Ох! Такова уж моя судьба – идти в разрез с мнением других. Мне-то как раз эта работа и нравится-то. Мне кажется, в ней-то тема ристалища и раскрывается наиболее полно. Но я, наверное, как всегда ошибаюсь
Тень : Попытка сделать. Но не вышло. Что сказать хочу: от части к части повествования ходишь, как между большими кучами листьев. Т.е каждая, если ее остановиться и рассматривать несет в себе достаточно много интересных деталей. Но пройдя дорогу, остается только, что: "скоро зима". Сюжет не обыгран. Как и описанные психологические моменты. Нет тут
Smoky : А мне эта работа больше всех понравилась!
Amanita : Мнение судьи :
Она была прекрасна,
Строга и беспристрастна!
Чуть-чуть его хвалила,
Но чаще все журила:
Кидала сковородку
Иль хук по подбородку
(А чтоб попасть по "крыше",
Ей надо прыгать выше).


Великим Начинаниям – Удача и Великие Свершения!
Долгим Походам и Странствиям – Счастливый Исход!
Уставшим Путникам – Яркий Свет и Добрый Огонь!

Библиотека   Хранилище Преданий   Dalahan Dalyet, Критик
 

© Орден рыцарей ВнеЗемелья. 2000-2022. Все права защищены. Любое коммерческое использование информации, представленной на этом сайте, без согласия правообладателей запрещено и преследуется в соответствии с законами об авторских правах и международными соглашениями.

Мир ВнеЗемелья, (c) c 2006 ВнеЗемелье это – вне Земли...
  Original Idea © с 2000. ISNik
  Design & Support © с 2000. Smoky


MWB - Баннерная сеть по непознанному
 
Баннерная сеть сайтов по непознанному

Яндекс Цитирования