Один день из жизни...
На основе миниатюр Хоровода N 12

В поисках потерянного эльфа.

– Утро, Ваше Шутейшество!
Конь недовольно повел ушами. Просыпаться ему определенно не хотелось.
– Ваше Шутейшество! – конюх потрепал его по взлохмаченной гриве. – Пора.
Конь сделал над собой усилие, открыл глаза и укоризненно посмотрел на слугу.
– Куда пора?
– К Хозяйке... Приказали немедленно.
Что-то в голосе конюха заставило Коня насторожиться. И выполнить приказ, хотя ноги его определенно не слушались.
Пересекая двор замка, он соображал, что могло случиться. Война? Приезд послов? Чей-то день рождения?
Копыта простучали по лестнице, и Конь вошел в тронный зал. Прямо пред очи разгневанной хозяйки.

– Что вы себе позволяете? – начала она с возмущением.
– Позвольте... – начал было Конь.
– Не позволю! Безобразие! – хозяйка в гневе вскочила и начала загибать пальцы. – Под предлогом всемирного дня защиты коней и поней устроили попойку – раз! С Драконом я еще поговорю, а пока речь о Ваших подвигах. Подбили Воителя и Менестреля на частушечный марафон – два! На вид культурные рыцари, а орали такое... И наконец, – она сделала многозначительную паузу, – где Критик? Последнее, что помнят ваши... сочашники, – это как вы вышли из ворот Цитадели и отправились в сторону болота. Под утро Вы, любезный Конь, вернулись один. Критик до дома на болоте не добрался. Где он? Завтра начинается турнир, если Вы забыли, а Критик – распорядитель.
Конь понурился. Обвинения хозяйки были справедливы.
– Повелеваю: отправляйтесь на болото и без критика не возвращайтесь. Не позже полуночи. Иначе...
Выбора не было.

– Куда же мы пошли? – размышлял Конь по пути к болоту. – И что мы там забыли?
Увы, на этом месте в его памяти зияла огромная дыра. Беспросветно черная.
Болото даже при свете дня выглядело неприветливо. Покосившиеся деревья угрожающе тянули к нему костлявые ветки. Под копытами неприветливо хлюпало, а обманчиво мягкие травы так и норовили обвиться вокруг ног. Птицы затихли. Налетающие порывы ветра, казалось, шептали: "Что ты сделал с другом своим?" Но хуже всего было ощущение, что кто-то за ним следит. Конь нервно оглядывался и вздрагивал при каждом шорохе.
Он потерял счет времени, двигаясь по извилистой тропинке. Солнце давно затянуло тучами, болото стало еще мрачнее и страшнее. Время от времени он звал Критика, но голос его тонул в вязкой тишине. Начал собираться туман.
– Далахан! – в очередной раз воззвал Конь, и тут из серой мглы на него выкатилось нечто округлое. По инерции оно врезалось прямо в ногу Коня и оказалось колючим.

– Ежик! – обрадовался Конь. – Ты тут не встречал эльфа?
Ежик посмотрел на него безумным взглядом и судорожно забормотал:
– Лошадка. Пойдем чай пить с вареньем. Медвежонок... Варенье... Совы не то, чем они кажутся!
Слушать этот бред было невыносимо, и Конь побрел дальше.
– Ты куда, лошадка? – понеслось вслед.
В следующие часы туман становился все гуще. Периодически в нем слышался то тоскливый вопль сумасшедшего ежа, то ехидное уханье совы, но Конь мужественно продолжал путь. И тут знакомый звук заставил его воспрянуть духом. Голос Критика!
И женский смех.
– Небось, русалку соблазняет, – подумал Конь. Тут туман, словно по волшебству, рассеялся, и взору его предстала интересная картина.

На большой кочке сидел Критик. Точнее, почти лежал. В одной руке он сжимал флягу, а другой нежно обнимал здоровенную жабу. Еще несколько ее подруг расположились вокруг в весьма необычных позах.
– Ну, милые дамы, так кто из вас принцесса? Признайтесь!
Жабы дружно засмеялись. Конь тоже заржал: Критик был верен себе.
– Мне придется перецеловать вас всех! – крикнул эльф. Жабы прыснули в разные стороны. Бросившись за самой крупной, он выскочил прямо на Коня – и получил копытом по голове.
– Ну вот и славно, спорить не придется, – пробормотал Конь. – Барышни, помогите.
Совместными усилиями жабы взгромоздили тушку незадачливого сердцееда на спину скакуна, и тот порысил к Цитадели. День заканчивался, а если не успеть, хозяйка точно придумает какое-нибудь "иначе".

© Драконесса Эллери. Mar 21 2012

Что-то новое.

Я сижу на подоконнике. А знаете, это лучшее место в доме – здесь просторно, никто случайно не наступит, и за окном всегда что-то происходит. То воробьи сумасшедшие прилетят и на березе верещат, то вороны что-то свое выясняют. Помню, как-то разбудила меня сорока: сидит и ругается по-своему. Оказалось, меня на честный бой вызывала, обзывала трусом и пушистиком. Только я не в обиде. Да, пушистик. Домашний кот должен быть пушистым – так мой хозяин говорит. Еще он говорит, что хорошего кота должно быть много, поэтому кормит меня всякими вкусностями. Иногда, правда, жалуется, что поднять уже не может. Шутит, он у меня сильный. Так вот и живем – два холостяка, крепкая мужская компания с полным взаимопониманием. На выставке мне рассказывали всякие ужасы про цветы на подоконниках и хозяек, которые не дают валяться на диване и точить когти об углы. Но у нас такого точно не будет.

Я вот проводил хозяина на работу, съел свой паштет, закусил его бутербродом с колбасой и сразу на подоконник. Надо же погреться, раз утро солнечное. Один бочок, другой, потом пузико – блаженство! Не заметил даже, как заснул. Спал, правда, недолго, меня разбудил странный звук – как вода из крана капает. Оказалось, капает с сосульки, которая всю зиму над окном росла. Это что-то новое... А ведь за окном много нового сегодня! Воробьи как-то иначе верещат, голуби мычать начали. И запах, запах! Пахнет чем-то влажным, дразнящим...
Вот тут и пожалеешь, что живешь на восьмом этаже! Спросил бы дворового Ваську, да не докричаться.
Что же происходит?
Хочется чего-то, а чего – не пойму. Гулять, что ли? Там же холодно и лапки промокнут.
Ключ поворачивается. Ура, хозяин вернулся! Сейчас обедать будем.

жу в прихожую, и меня берет оторопь. Рядом с хозяином стоит человеческая самочка, а он помогает ей снять шкурку. Шкурка пушистая, почти как моя. И самочка тоже... пушистая – беленькая и мягкая.
– Знакомься, Соня, это Пылесос, – говорит он ей. Пылесос – это я, он меня так за хороший аппетит прозвал, а вообще-то я Перегрин Миллидор Третий. – Пылесос, это Соня. Правда, она милая? – и подмигивает.
Ну, это мы сейчас выясним. И я начинаю об нее тереться. Хвост нарочно задрал повыше, чтобы до юбки достать. А шерсть у меня длинная...

– Ой, какой он у тебя красавец! Пушистик, а не Пылесос, – смеется она.
Хозяин улыбается, ведет ее в гостиную и садит на мой любимый диван. Сам уходит на кухню и гремит посудой.
Ладно, попробуем другое средство. Разбегаюсь и прыгаю ей на колени. Помножьте мои 8 кило на ускорение – получите чувствительный удар. А она только пискнула и начала меня гладить. Что ж, сама напросилась. Устраиваюсь поудобнее и включаю мурчальник. Соня мне чешет шейку, шерсть летит, цвет платья уже не разобрать.
– Пылесос, ну как тебе не стыдно?

Хозяин, ну нельзя же так! Нельзя меня за шкирку хватать, уронишь! Я кот деликатный, опять же корпулентный. И кидать нельзя!
Неужели эта самочка так много для него значит?
Подкрадываюсь снова, выпускаю когти и впиваюсь в ее ногу. Раздается легкий треск. Ой, у нее двойная шкурка на ногах – и верхнюю я разодрал. Как же это называется? Вспомнил, колготки. Сейчас она меня стукнет, а хозяин ее и выгонит.
ШЛЕП!
Хозяин! Ты меня ударил?! От удивления сажусь на свой хвост.
– Милый, ну зачем ты так? Котик нечаянно, котик не знал. Ты ведь больше не будешь, Пушистик?
А она вроде ничего.
– Соня, честное слово, обычно он так себя не ведет. Весна, наверное, подействовала.

Так вот чем пахнет на улице – весной! Снова прыгаю на подоконник. Сосулька уменьшилась почти вдвое, где-то внизу орет Васька, а ему отвечает другой кот.
Позади мягко смеется Соня. Оборачиваюсь: хозяин обнимает ее, а она смотрит ТАК... Похоже, дальше будем жить вместе. И я почему-то не против.
Эх, мне бы такую же кошечку. Даже есть расхотелось.
Смеркается. Хозяин и Соня допивают чай и уходят. А я начинаю петь – ну чем я хуже Васьки?
Весна...

© Драконесса Эллери. Mar 28 2012

1002 история о Драконе и Принцессе.

– Ну и что мы будем делать? – в голосе Принцессы явно слышались слезы.
Дракон почесал голову. Потом хвост. Глубоко вздохнул и отрешенно уставился в пространство.
– Нет, ты мне скажи! Что МЫ будем делать? – по силе и настойчивости голос красавицы соперничал с электродрелью и бензопилой, работающими разом. – Опять предоставишь мне все улаживать? Ты чудовище!
Чудовище снова вздохнуло.

Утро не предвещало беды.
По ясному небу еле ползло одинокое облачко, не мешая солнцу заливать светом лужайку перед пещерой. Дракон развалился под молодой березкой и лениво наблюдал за брачными играми бабочек.
– Коша! Иди сюда, – раздалось из пещеры.
– Да, дорогая? – откликнулся он, не меняя позы.
– Кошенька, лучше сам иди!
Дракон нехотя поплелся внутрь.
Посреди обширной, но бестолково заставленной мебелью и заваленной какими-то свертками и кучами пещеры стояла Принцесса. Сердитая.
– Что, милая?
– Коша, ты меня зачем из замка украл?

Дракон стал соображать, что сделал не так, ибо этот вопрос всегда предшествовал обвинениям в безразличии.
– Тебе кофе сварить? Яишенку пожарить?
– НЕТ! Я не буду завтракать в этом... – Принцесса помялась, подбирая слово, – сарае. Нам надо сделать генеральную уборку.
От неожиданности Дракон сел на пол.
– Или я, – добила его красавица, – уеду к маме! Насовсем!
Следующий час был посвящен работе: Дракон двигал столы, сундуки и диваны, а Принцесса щедро раздавала ЦУ (часто противоречащие друг другу) и активно путалась под лапами. Наконец он не выдержал.
– Любимая, ты не хочешь погулять? Тут тесно, пыльно, и вообще, не принцесское это дело.

Принцесса хотела возразить, но внезапная катастрофа в виде сломанного ногтя оказалась серьезным доводом в пользу согласия.
– Хорошо, я погуляю. Вернусь вечером – и чтобы все блестело!
– Чтобы блестело... – пробормотал Дракон, глядя ей вслед. – Где ж я столько блеска возьму?
Когда солнце стояло в зените, мебель была разумно расставлена, содержимое куч рассортировано, частью аккуратно уложено, а частью выброшено. Очищенные от пыли вещи и вымытый пол явили свой первоначальный цвет, а еще он нашел несколько давно потерянных ценных мелочей.
Но не было радости в душе Дракона, и он продолжал возмущаться:
– Блеск ей подавай! А где я его возьму в пещере-то? Чай, не в хрустальном дворце живем! Хотя...

– Ты чудовище! – повторила принцесса и все-таки заплакала.
Дракон, сам чуть не плача от обиды, спросил:
– Да что не так-то? Ты сказала “чтобы блестело”, правильно?
– “Чтобы блестело”, чтоб ты знал, означает “чтобы было чисто”! – хлюпая носом, сообщила она.
Дракон снова почесал голову.
– Не знал, честно. Зато предупреждал, что мне надо говорить прямо, без намеков! Как понял, так и сделал.
А сделано было на совесть. Все предметы в пещере были покрыты толстым слоем полированного желтого металла, в котором ювелир без труда узнал бы золото. Веселые блики переливались по ним, заставляя зажмуриться. Перевод взгляда на пол не спасал: пол был закатан не менее полированным серебром. Стен не было видно вовсе, потому что все не закрытое золоченой мебелью было завешано зеркалами. Некоторые из них оказались кривыми, и зайчики от вечернего солнца прыгали в самых произвольных направлениях. Свод пещеры полностью скрылся за подвесным потолком из хрусталя.

– Блестит? – уточнил Дракон.
– Блестит... – обреченно протянула Принцесса. – Где ты все это взял?
Дракон смутился.
– Ну... Золото позаимствовал в банке, серебро гномы дали. Добровольно. Почти...
– Ясно. Ограбление. Зеркала?
– Зеркала честно купил в магазине, я туда после банка зашел! – Дракон даже фыркнул от возмущения.
– А хрустальную плиту?
За Дракона ответил голос снаружи, принадлежавший сердитому витязю на коне:
– Выходи на бой, чудище! Это ж до чего драконы дошли: среди бела дня дворцы хрустальные раскурочивают! Как мне теперь без крыши-то жить?
– Иди и говори с ним сам! Постарайся успеть до визита армии, которую банк, наверное, уже нанимает. И чтобы к ужину все закончил!

© Драконесса Эллери. Apr 04 2012

Беспокойное хозяйство.

День не задался с самого утра. То ли планеты как-то не так встали, то ли с геомагнитным полем аномалия какая случилась, то ли просто сработала магия 13-го числа – причины были неясны, а следствия, увы, очевидны.
Тень был разбужен чуть свет самым жестоким образом: Конь и Кот в очередной раз выясняли отношения. Поскольку дело было под самыми окнами Хозяйки, пришлось взять на себя миссию по примирению сторон, пока не разбудили и ее.
– Кот, так чего ты хочешь-то? – уныло спросил Тень, отчаявшись выяснить причину скандала.
– Моррду ему ррасцаррапать, – честно признался тот.
– Как я уже имел честь объяснять, категорически не согласен на такое обращение с моей мордой. И вообще, мне пора на кухню! – ответил Конь.
– Чур, я на тебе! – завопил Кот, вскакивая на приятеля, и наглая парочка исчезла.

Тень почесал голову и направился было к себе, но новый очень громкий звук заставил его сменить направление.
Посреди лужайки расположился Странник с весьма странным предметом и дул в него. Предмет при этом шипел, квакал, рычал, хрипел и выл одновременно. Не в силах выговорить что-либо, Тень ткнул пальцем и изобразил знак вопроса.
– Волынка! – гордо сказал Странник и погладил ее. – Когда странствовал по Шотландии, подарили и научили вот этой песне. Я же, – он доверительно понизил голос, – вечером на свидание собираюсь, порадую даму.
Следующие полчаса прошли в бесплодных попытках убедить начинающего музыканта в том, что инструмент он выбрал неудачно. Впрочем, место репетиции он согласился изменить и зашагал в сторону рощи. Вскоре из нее в ужасе вылетели все птицы, но душераздирающая песня в замке слышна не была.

– Ну и утречко... – пробормотал Тень, направляясь к жилому крылу.
Но тут установившуюся было тишину прорезал вопль.
– Ай! Не надо!
Судя по всему, кого-то убивали, то есть в ближайшие часы в Цитадели могло появиться два трупа: кричащего неизвестного, убитого другим неизвестным, и самого Тени, павшего от рук ТС. Допустить этого было нельзя, и он поспешил к месту событий.
– Я больше не буду!!! – вопил Критик, увертываясь от огромной сковородки. Орудие сжимала лапа Драконессы Эллери, а удары становились все чаще, хотя и не точнее.
Терять время было нельзя, и Тень отважно вмешался.
– Мадам! За что столь суровая экзекуция в столь ранний час? – спросил он самым елейным тоном.
– За дело! – отозвалась отпыхивающаяся Драконесса. Ни свет ни заря скребется в дверь – ему, видите ли, вдохновиться надо! Стих не пишется, поэма не сочиняется! Я вот сейчас его так вдохновлю!

Лапа со сковородкой вновь вознеслась и застыла: Критик под шумок успел исчезнуть. Тень прикинул расстояние – безопасное, развел руками.
– Я проведу с ним воспитательную работу, мадам.
Драконесса хмуро посмотрела на него.
– А я пойду Дракона воспитывать. Развел, понимаешь... – и она зашагала к башне над лабораторией.
Тень без сил плюхнулся на травку. Было тихо.
Но недолго.
– Господин Личный Помощник! – донеслось из окна ТС. – Мне послышался какой-то шум!
“Только не это! – подумал он. – Сделаю-ка я вид, что меня тут нет, может, и обойдется”.

Делать вид было проще всего в подвале, и Тень, тихонько прокравшись за кустами, нырнул в спасительный прохладный сумрак. Полюбовавшись играми Пушистых Серых Комочков и пошептавшись о том и сем со штатными привидениями, он решил проведать тайник, где хранил сентиментальное напоминание о вечере с одной дамой. Она была так мила...
Вдоволь наприжимав к сердцу платочек и вновь спрятав его под камень, Тень отправился к выходу.
И ощутил – вот сейчас будет самое страшное.
Оно случилось.
– Дошли до нас слухи, – чирикнуло над его правым ухом, – что есть у Вас некий артефакт, – и в левое ухо препаскуднейше захихикало, – с которым Вы проводите время, которое Хозяйка хотела посвятить Указу.
Тень понурился и зашагал по лестнице наверх.
– Идите, идите. Она как раз разбирает дело о незаконном эликсироварении, – злорадно шепнуло Пространство напоследок.

© Драконесса Эллери. Apr 14 2012

И грянул гром.

Серое, хмурое утро.
Ни лучика солнца, ни кусочка неба – только тучи. Цветы почли за благо не раскрывать своих лепестков, бабочки и пчелы не летали, птицы попрятались и притихли. Во дворе Цитадели стояла гнетущая тишина.
Хозяйка в это утро проснулась позже обычного: до глубокой ночи она безуспешно ждала послания.
– Последнее предупреждение, – пробормотала она, не перейдя еще из мира снов в реальность. – Вы снова нарушаете регламент, уважаемые господа, и я вынуждена...

На этой фразе она тревожно заворочалась и придавила несколько Пушистых комочков, которые в поисках тепла и в надежде на ласку устроились ночевать в одеяле. Пострадавшие возмущенно запищали, и окончательно разбуженная Хозяйка следующие полчаса залечивала их душевные раны орешками и ласковыми уговорами. На ее мрачный настрой это, впрочем, никак не повлияло.
Спустившись в Трапезный зал, Хозяйка обнаружила, что все уже успели позавтракать – кроме Кота, деловито лакавшего что-то. Увидев ее, животное мгновенно скрылось, а что-то оказалось ее кофе со сливками. Овсянку, судя по всему, продегустировал Конь. Махнув рукой (и буквально, и фигурально), ТС побрела в Каминный зал.

Там у пылавшего огня съежились две бесплотные сущности. Услышав шаги, они воровато обернулись.
– Таааак, – протянула Хозяйка. – Сидим, значит.
Сущности кивнули.
– И это в то время, когда мои подданные злостно манкируют своими обязанностями и игнорируют приказы. О чем Вы думаете, Личный Помощник? А Вы, Ядовитейшая? Почему виновные до сих пор не наказаны?
Сущности пристыженно сжались.
– Даю вам обоим час, чтобы найти драконов и напомнить им об их долге. Если до полуночи свитков не будет, сначала я развею вас на веки вечные, а потом уже займусь ими.
Два облачка, серое и розовое, пулями вылетели из окна.

– Совсем распоясались! – бросила им вслед Хозяйка и тоскливо опустилась в кресло.
Впрочем, ненадолго, ибо села на нечто колючее. Пошарив в ворсе, она извлекла рыбий скелет. Оставить такой сувенир мог лишь один обитатель, и к нему она направилась с твердым намерением устроить образцовую головомойку.
– Господин АИСт! – Хозяйка распахнула дверь кельи.
Ответом ей был громкий храп. АИСт спал за столом, уронив голову на книги, а на полу возвышалась груда рыбьих костей. Разбудив его и высказав все, что думает о таком способе подготовки к занятиям, окончательно озверевшая Хозяйка отправилась инспектировать Цитадель.

Каждое новое открытие падало в чашу ее терпения звонкой каплей. Воитель, Хранитель Времени и Критик играли в кости под исполнение Менестрелем малоприличных баллад. Дамы собрались в турнирном зале и шушукались о модных фасонах шляпок. Странник и Ветер окопались в конюшне и медитировали над бутылкой с весьма подозрительным содержимым.
Словом, порядка не было нигде.
Наконец измотанная всеобщим разгильдяйством и устроенными разносами Хозяйка уединилась в библиотеке – разбирать манускрипты. Это занятие так ее увлекло, что о делах насущных она вспомнила лишь с началом сумерек.

– Эй, помощники! – позвала она.
Выкликнутые сущности материализовались.
– Ну?
– Дракон сказал: после дождичка в четверг. А Драконесса – что пока гром не грянет, дракон не перекрестится. То есть не напишет.
Хозяйка улыбнулась.
– Сегодня четверг. Дождь идет. А гром мы сейчас сделаем.
И ее рука потянулась к заветной кнопке.

© Драконесса Эллери. Jun 12 2012

Мороз Иванович.
Из серии "По мотивам старых сказок" в продолжение цикла "Разногласия между смертью и сном"
II место в Фантастическом Ристалище N 16

В город пришла зима... Гостья заявила о себе короткими днями, долгими тоскливыми вечерами и морозами, щипавшими любую выступавшую из теплой одежды часть тела.
Однако радости в зимнем городе, несмотря на приближение Нового года, не было. Елки в положенный срок были поставлены, но шарики на них не сверкали радостными огоньками, а уныло висели, так и норовя спрятаться в ветки. Гирлянды светились тускло, словно нехотя, и постоянно гасли. И воздухе пахло не праздником – пылью. Ибо снега в этом году еще не было. Ни разу – даже самой маленькой пороши. Даже иней не прикрывал серые улица и дома. Горожане постоянно смотрели на небо, но тучи приходили и уходили, не желая делиться своим пушистым содержимым, и люди лишь вздыхали. А глубже всех вздыхали дворники.

***

Месяцем раньше.
– Начинаем наше собрание! – председатель постучал по стакану, привлекая внимание слушателей.
Аудитория собралась весьма разношерстная. В дальнем углу обсуждали влияние Хейзинги на современную философию. Компания в центре весьма шумно вела сравнительный анализ рекламируемых сортов пива. На правом фланге кучковались южного вида люди, предмет беседы которых на родном языке остался неведом всем остальным. На первых рядах передовики обсуждали график мусоровозов и достоинства метел новой конструкции. Из разных частей зала доносились имена футболистов, неласковые слова о собаках и их владельцах, соленые шутки и непереводимые идиоматические выражения.
Наконец шум утих.

– Господа дворники! – начал председатель. – Мне поручено ознакомить вас с новой системой оплаты труда.
В зале воцарилась тишина.
– Собранием акционеров компании "Чистый город" принято решение оплачивать работу дворников по результату, выраженному в объеме собранного мусора. Расценки следующие...
Настороженное выражение постепенно сходило с лиц слушателей: цифры получались многообещающие.
– А зимой? – спросили из зала.
– Зимние расценки на снег...
Расходились дворники довольные: зимы в городе всегда были многоснежные и новая система обещала хорошие доходы.

***

У ажурной ограды, по которой проходила граница двух участков, встретились двое с метлами.
– Ну что, Петрович? – спросил после приветствий один. – Как живется?
Другой хмуро покачал головой.
– Без снега совсем швах, подарки семье купить будет не на что. На фантиках и пакетах норму кое-как наскребаю. А у тебя, Семеныч?
– Да тоже погано. Обещал жене шубу, а тут и на ветровку не выходит. Каждому ремонту радуюсь, рамам всяким, только не сезон. Сейчас бы снег убирать...
И в этот самый момент с серого неба начали падать первые робкие снежинки. Не поверив собственным глазам, с минуту работяги стояли. Однако снежинки летели все чаще и становились все крупнее. Переглянувшись, Петрович и Семеныч осознали свое счастье и рысцой понеслись в разные стороны – каждый к своему ящику с инструментами.

Через час снег закончился столь же внезапно, как и начался. Еще через час к ограде приблизился довольный Петрович. Он сгребал снег и складировал в именной мобильный контейнер.
И тут на лице его отразился праведный гнев.
– Ты что делаешь, паршивец? – гаркнул он и припустил рысцой.
Причина гнева была вполне понятна: Семеныч нагло воровал снег на его участке, протаскивая лопату между прутьями. Он посмотрел на коллегу, бегущего с лопатой наперевес, прикинул высоту забора и продолжил свое черное дело.

Впрочем, Петрович тоже был не промах: он не стал пытаться перелезть, а схватил орудие врага и мощным рывком затащил его на свою сторону. Семеныч охнул и стукнул его кулаком. Взвыв не столько от боли, сколько от обиды, Петрович ответил...
Спустя несколько минут противники благословили забор, не позволивший свершиться смертоубийству, и начали переговоры.
– Извини, Петрович, – пропыхтел Семеныч. – Сам не знаю, что нашло.
– Ладно, прощаю, – ответил тот. – Небось, Ахмед со 118-го участка тоже тырит, у нас такой же заборчик стоит...

На следующий день состоялось экстренное собрание дворников города. Председательствовал Петрович, и ему пришлось долго ждать, пока все взаимные претензии будут высказаны и все лица, украшенные живописными синяками, повернутся к нему.
– Я так понимаю, проблему описывать не надо? – сказал он.
Все дружно кивнули.
– Тогда переходим сразу к главному вопросу. Что делать будем, мужики?
Слово взял Иваныч:
– Господа, мы все культурные люди! Предлагаю просто соблюдать обозначенные границы.
– Ага! – выкрикнул кто-то. – Вчера с моего участка ветром все к Кузьмичу посдувало. Я фактически свое возвращал!
– И моего полкуба прихватил, – ехидно заметил Кузьмич.

В зале здесь и там возникали похожие диалоги, и дело недвусмысленно шло к массовой драке. Иваныч тихо ретировался с трибуны, и Петрович вернул инициативу себе.
– Я говорил со стариками. Так вот, похожая зима была лет 60 назад – до самой весны ни снежинки.
Дворники удрученно притихли, подсчитывая в уме потери.
– Но! – повысил голос оратор. – Михал Егорыч – ну знаете, тот, который в детство впал, – говорит, что еще раньше, когда ему лет семь было, декабрь случился точь-в-точь как сейчас. Снега толком не было, пока к крайнему средству не прибегли.
– Что за средство? – хором крикнули почти все.
Петрович странно похмыкал, помялся и ответил:
– Послали письмо ответственному за снег. Деду Морозу то есть.

В зале повисла напряженная тишина. Наконец представитель южан уточнил:
– Какому уважаемому деду послали письмо?
– Деду Морозу. Тому самому. Ну, знаете – в красной шубе, с палкой, мешком и нос красный. Если верить Михал Егорычу...
Страсти по поводу того, можно ли верить старичку в глубоком маразме, кипели еще минут десять, вновь чуть не доведя публику до драки. Обстановку разрядил интеллигентный Иваныч:
– Господа, а что мы, в сущности, теряем? В нашей ситуации, когда надо на двести человек делить снег, которого нет, любой выход хорош.

Далее собрание выбрало комиссию по письму: неформального лидера Петровича, Иваныча (как самого грамотного) и знатока мифологии студента Рината. Комиссии было поручено узнать адрес Деда Мороза и составить текст письма.
Приняв для вдохновения крепкого чая, собравшаяся на квартире Петровича комиссия приступила к работе.
– Здравствуй, Дедушка Мороз! – предложил Иваныч.
– Борода из ваты, – машинально подхватил Петрович, – ты подарки нам принес и уже поддатый!
Незнакомый с чужим фольклором Ринат пришел в ужас:
– Как можно с почтенным Дедом Морозом так говорить? Ты ему родственник? Надо так: "Здравствуй, уважаемый Мороз, да не омрачатся твои дни".
– И пусть растет вечно твоя борода! – вспомнил услышанную где-то и так и не понятую им шутку Петрович.

Тут дверь комнаты приоткрылась, и в нее заглянул второклассник Колька – младший отпрыск хозяина. Отец хотел было шугануть его, но тут же передумал.
– Колян, сказки давно читал?
Вытаращив глаза, тот кивнул.
– А сейчас вместе почитаем. Тащи-ка сюда русские народные. Будем в них искать, как того деда морозного величать.
– А я помню, – гордо сказал Колька. – Мороз Иванович, во!
Начало было положено, и Иваныч вывел первую фразу. Дальше пошло проще, и текст письма составился быстро.

"Здравствуй, Мороз Иванович.
Пишут тебе дворники города Расхлябинска. Всегда ты зимой город наш любил и жаловал, а этот год снега не выдал нам. И какой же это Новый год без снега получится: ни в снежки поиграть, ни с горки покататься, ни в сугробе поваляться. Никакой, словом, детишкам радости. Но главная наша забота другая. Начальники постановили платить нам за убранный снег, а коль снега нет, так и платить нам, выходит, не за что. Совсем захудали мы, детишкам малым в глаза глядеть стыдно. Не сможем мы им настоящий Новый Год устроить, коль не отсыплешь нам снега хоть по колено, чтоб не пришлось нам делить его смертным боем и на всех хватило.
Если мы обидели тебя чем, то не со зла, а по невежеству, люди мы маленькие, кроме метел с лопатами, ничего и не знаем. А если за щедрость свою награды какой хочешь, так только скажи, мы ж мужики с понятием.
Верим, что не оставишь ты нас своим вниманием. А верим мы в тебя крепко.
С почтением, дворники."

Иваныч, пыхтя от сознания ответственности, переписал послание на чистый лист, свернул его и положил в конверт. Половина дела была сделана. Оставалось только написать адрес.
– Ну? – Иваныч вопросительно посмотрел на Рината. – Говори адрес-то!
Тот покачал головой.
– Извини, уважаемый, профессор не говорил, в учебнике нет. А сами мы Новый Год весной встречаем, и снега у нас нет.
Петрович оторвался от созерцания вывески магазина напротив и невпопад вставил:
– На деревню дедушке, а?
Его компаньоны шутку не оценили и ответили укоризненным молчанием. Осознав свою ошибку, Петрович пробормотал:
– Ладно, ладно. Сам понимаю. Опять Кольку звать будем?

Звать не пришлось: изнывавший от любопытства мальчишка торчал под дверью, прижавшись к ней ухом, и тут же влетел в комнату.
– Прикольное вы письмо пишете, папка! Только почта все равно не доставит его!
– Это почему же? – поинтересовался Иваныч.
– Он же в колодце живет! В сказке все написано, как девчонки туда прыгали. Он их еще работой испытывал, а потом подарки давал. Хи-итрый.
– Да уж, – безрадостно вздохнул Петрович. – Ну, и где этот колодец искать? В городе-то ни одного не осталось.
– Ошибаешься, уважаемый, – подал голос заулыбавшийся Ринат. – Один остался, на моем участке стоит. Я-то думал, шайтан его поставил на проезде мусоровоза. Удивительно...

Под покровом ночи комиссия собралась возле колодца. Выглядел он неважно, сруб, казалось, грозил в любой момент раскатиться по бревнышку. Иваныч заглянул внутрь.
– Мужики, а и впрямь колодец непростой. Что-то там светится!
– Тогда полезли!
И вся троица ухнула вниз.
Падение, впрочем, было недолгим, а приземление мягким – прямо в сугроб.
– Снег... – восторженно прошептал Ринат.
– Нечего рассиживаться, пошли, – скомандовал Петрович. – Вон тропинка-то, небось, та самая.
Долго ли, коротко ли – счет времени они потеряли, но тропинка вывела к белому домику, украшенному замысловатыми сосульками. Усыпанная снегом крыша вспыхивала цветными искорками, а стоящая рядом сосна была увешана золотыми шишками.

– Ай, красота, – выдохнул Ринат.
– Да, благолепие, – согласился Иваныч.
– ...! – невнятно пробормотал Петрович, подошел к двери и храбро постучал.
– Сейчас, сейчас! Иду, красавица! – раздался из-за двери звучный бас, и дверь открылась. На пороге показался высокий старик с окладистой белой бородой, одетый в красный кафтан (точь-в-точь как на картинке в колькиной книжке). – Входи, девица! – продолжил было он и осекся.
После минутного молчания старик поинтересовался:
– А где девица-красавица?
– Мы за нее, – ответил Петрович. – А зачем она тебе?
Старик погрустнел.
– Так ведь один я тут живу, дел много, по хозяйству не поспеваю. Вот, бывалоче, придет девица и обиходит меня: щей да каши наварит, пирогов напечет, в избе приберет, постирает-заштопает... Эх!

Дворники сочувственно покивали.
– А вы-то зачем сюда пожаловали? – осенило хозяина.
– Мы, Мороз Иванович, пришли к тебе с просьбой великой. Вот, в письмеце все изложено, – Петрович с поклоном подал конверт.
Дед Мороз вытащил его и долго читал, шевеля губами.
– Эк я забывчив стал на старости! Склероз проклятущий, город-то совсем рядышком. Сейчас отсыплю...
Тут он внезапно хитро улыбнулся.
– Нет, погодите. Сослужите сначала службу, а то девицу мне, видать, в этом году не дождаться.
– Какую службу, почтенный? – робко спросил Ринат.
– Да я ж уже сказал! В тереме прибрать, белье постирать, обед приготовить. Да и в письме у вас сказано – или не мужики вы, а бабы балабольные?
Отступать было некуда. Дворники согласились.
– Ну и славно. Тогда я в лес пойду, тучки снегом загружу, а вы тут постарайтесь.

Терем действительно был запущен до крайности. Толстый слой пыли устилал все, на кухоньке громоздились горы немытой посуды, здесь и там валялись носки, подштанники и прочие предметы одежды. Истинная берлога старого холостяка-трудоголика.
Обязанности разделили почти без спора, и работа закипела.
Славящийся аккуратностью Иваныч прошелся по горнице сначала метлой, потом веником, выгреб три мешка мусора, на два раза вымыл пол и удовлетворенно посмотрел в заблестевший ледяной паркет. Затем он взялся за посуду и с удивлением обнаружил, что Дед в курсе того, что делается наверху: разрекламированное средство для мытья посуды славно послужило ему в ледяной воде. Отложив последнюю тарелку, он принялся стирать пыль с ледяных завитушек и безделушек.

Многоопытный отец Петрович тем временем рассортировал одежки и вытащил откуда-то древнее корыто со стиральной доской.
– Давненько не видел я таких, с тех пор еще, как младшим сестренкам пеленки стирал, – он утер ностальгическую слезу и начал яростно тереть белье, поминая тихими словами отсутствие горячего водоснабжения в тереме. Работа тем не менее спорилась, и вскоре двор украсился веревками, на которых гирляндами повисли чистые вещи. Петрович же вооружился огромной иглой и устроился в кресле с грудой дырявых носков.
Но самое интересное происходило у печи. Покрасневший от сознания ответственности и жара Ринат что-то крошил, мял, укладывал в кастрюли...

– А вот и я, молодцы! Порадуете ли старика? – раздался голос хозяина.
– Входи, Мороз Иванович, только ноги вытирай, – откликнулся Иваныч.
Дед Мороз помешкал немного, шагнул внутрь и замер на пороге.
– Это как же вы так быстро управились-то? Чистота, красота... А это что такое?
– Обед, уважаемый Мороз! Только я щей не знаю, приготовил, как в нашем кишлаке делали. Это вот шурпа, – Ринат снял крышку с самой большой кастрюли, и горницу наполнило неведомое благоухание. – Плов. И чак-чак. Кушай на здоровье!
Хозяин сел к столу, с недоверием поднес ложку ко рту, попробовал и уже не смог оторваться, пока не очистил тарелку.
Тут он вспомнил о дворниках.
– Ну-ка, мужики, садитесь. Такое дело надо обмыть! – Мороз метнулся к шкафчику, вытащил графинчик и рюмки, налил прозрачное зелье и провозгласил: – За знакомство! И за руки ваши золотые.

Застолье продолжалось долго и могло быть еще дольше, но соскучившийся по семье Петрович стал подводить итоги:
– Угодили мы тебе, Иваныч?
– Да еще как! С девицами-то и поговорить не о чем, а с вами душу отвел. Да и руки у вас золотые, право слово.
– Значит, службу мы исполнили. Будет снег в городе?
Дед Мороз захохотал.
– Так он уж который час идет! Я сразу тучки погнал, думал, ничего вы не сделаете, так хоть из жалости снежка отсыплю. Там уж сугробищи намело!
Гости заторопились домой – с поручением они справились отлично. Троица уже отошла на несколько шагов от терема, когда Петрович внезапно развернулся и позвал:
– Мороз, а Мороз! Есть предложение!

И вновь было собрание дворников. На этот раз зал гудел радостно: после двухдневного снегопада каждый мог рассчитывать на отличный заработок.
– Начинаем особое собрание, – торжественно провозгласил вновь председательствовавший Петрович. – Позвольте представить вам нашего почетного гостя...
По его знаку Иваныч и Ринат распахнули двери, пропуская старика в красной шубе до пола.
– Мороз Иванович согласился вступить в наш профсоюз и в качестве своего взноса обещает снегопады всю зиму не реже двух раз в неделю! Так что больше делить снег с дракой нам не придется, еще подкидывать друг другу будем.
Мгновение дворники осмысляли сказанное, а затем не сговариваясь принялись качать Деда Мороза и доблестных делегатов.

А за окном все было белым и праздничным, и снег все падал и падал на радостный город.

© Эллери. Dec 26 2011

Рецензии к "Морозу Иванович"

Dalahan : Да, не могу не согласиться – сказочка очень хорошая. Особо позабавило то, как трое мужиков по хозяйству у Деда в доме управлялись, пока тот, типа, в лес по делам ходил (знаем мы куда он ходил!). Но концовка приятная, Дед оказался человеком "правильным".
Тень Цитадели : Не понравился мне бесхозный Дед Мороз. И Меркантильность не понравилась. Вот. А идея и текст хорошие, ничего не скажу.
Strannik : Категорически высший балл! Мороз Иванович очарователен! Наш человек!
Лотадан : Очень хорошая сказка.
Smoky : Мнение судьи : Что тут скажешь?! Любит госпожа Эллери народные сказки. Любит, прекрасно их знает, а потому великолепно их переделывает. А что?! Очень даже современно. Какие красавицы?! Зачем? У нас дворники все могут: и стирать, и убирать, и шурпу. Про язык даже не говорю – как всегда прекрасно и легко читается. Один только минус: зная оригинал, нетрудно предположить, что будет дальше. А вот конец – удивил: Дед Мороз в профсоюзе – это ноу-хау!

Великим Начинаниям – Удача и Великие Свершения!
Долгим Походам и Странствиям – Счастливый Исход!
Уставшим Путникам – Яркий Свет и Добрый Огонь!