|
|
ВОТОКОЕ ШТОЛИ БЫВАЕТ.
Повесть
Все имена в ней вымышленные, а вот совпадения с
реальными событиями НЕ являются случайными.
Встреча.
– Я стар. Я ТАК стар и ТАК немощен... Эххх...
Дракон был действительно стар – или казался старым. На серо-зеленой шкуре проступали желтоватые, оливковые и изумрудные пятна, отчего он был похож на замшелый пень. Собственно, пока он не начинал шевелиться, различить ящера среди стволов сосен и коряг было весьма трудно.
Но сейчас его стенания далеко разносились по лесу, недвусмысленно сообщая о местонахождении дракона. Эффект был налицо: испуганные ежи и белки попрятались, птицы смолкли, и только безразличный ко всему дятел – такова уж его природа! – иногда выбивал свою дробь.
Издав особенно горестный вздох, ящер склонил свою большую голову к земле. Там муравьи деловито тащили в норку солидных размеров гусеницу, время от времени роняя ее и сменяя друг друга в роли носильщиков. Зрелище было столь увлекательным, что дракон замолчал и погрузился в безмолвное созерцание.
Из блаженного состояния единения с природой его вывел неровный шум, послышавшийся сверху. Хлопанье, гул, а в довершение крик "Поберегись!" – и на полянку увесисто плюхнулась огненно-красная тушка. На летнем солнце она отливала золотым и фиолетовым, что увеличивало сходство с пламенем костра. В первую минуту ящер зажмурился от неожиданности и яркого блеска чешуи, но любопытство, как обычно, пересилило. Открыв глаза, он обнаружил, что рядом стоит драконочка явно нездешнего вида.
– Это ты так страшно ревел?
Голос у нее оказался не слишком мелодичным и довольно ехидным. Наклонив голову, самочка с интересом разглядывала лесного патриарха.
"Ух, какая, – пронеслось в голове ящера. – Хорошо бы..."
– Я. А ты откуда взялась? Вроде в нашем лесу такие не водятся.
– Издалека. Пролетом. Думала, тут раненый или больной, вот и спустилась. Ну, раз с тобой все в порядке, полечу дальше.
"Вот уж нет!" – мысль была мгновенной, как, впрочем, и вызванное ею действие. Дракон погладил лапой крыло свалившейся с неба незнакомки и сказал:
– Может, погуляем? Я тут место знаю красивое. Рядом с озером.
Драконочка чихнула, почесала нос и кивнула:
– Ага. Давай, показывай.
Лесное озеро и впрямь было красиво: зеленоватая вода в окружении стройных берез, а над ним похожее на бело-голубой ситец небо. Ствол упавшего дерева весьма удачно заменял скамейку.
Усадив свою спутницу, ящер пошарил в высокой траве у корней одинокой ольхи и вытащил бочонок.
– Здравур. Сам варил. Выпьем за встречу?
– Не откажусь, не откажусь...
Когда емкость почти опустела, откуда-то сбоку раздался скрипучий голос:
– Я тебя сколько раз предупреждал, крокодилище? Опять тут распиваешь, учишь плохому животинок – в узилище захотел?
– Прости, леший, в последний раз. Видишь же: с подругой встречу отмечаю...
Говоря это, дракон попытался спрятать бочонок за спиной, но наступил на него. Хруст ломающейся посудины прозвучал выстрелом. Серое существо, похожее одновременно и на дерево, и на человека, укоризненно поморщилось:
– Убрать за собой не забудь.
Под его неодобрительным взглядом обломки отправились в тот же тайник, после чего леший дематериализовался столь же внезапно, как и появился. Ящер облегченно вздохнул, драконочка рассмеялась. Несколько минут они молча смотрели на танцующих над озером разноцветных стрекоз.
– Как-то тут неуютно делается. Кажется, дождь собирается... Зайдем в мою пещеру? Это рядышком, если по подземному ходу, – робко предложил дракон, ковыряя кончиком хвоста землю. – Чай, кофе, салатик фруктовый настрогаю.
– Ну разве что на полчасика... – протянула гостья.
Солнце успело сесть и снова взойти, прежде чем двери пещеры опять открылись. Ящер определенно был доволен: хвост задирался вверх, как у мартовского кота, и его всего прямо-таки распирало от удовольствия. Он по-хозяйски обнимал погрустневшую драконочку и время от времени целовал ее шею.
– Роднуль, не улетай!
Самочка прижалась к нему и жалобно посмотрела снизу, почти скрытая зелеными крыльями.
– Не могу, я обещала... – по ее мордочке немедленно покатились слезы, очень быстро образовавшие на лужайке изрядную лужу.
– Но мы же встретимся еще, правда? – дракон погладил спину подруги и чмокнул ее в нос.
– Конечно, – всхлипнула она, спугнув стайку расположившихся на ближайшем кусте воробьев. Затем лоб ее наморщился, выдавая напряженную работу мысли, и драконочка спросила:
– Слушай, а как тебя зовут?
– Восход. А тебя?
– Элька.
© Драконесса Эллери. Jan 25 2010
Добро пожаловать в дурдом!
Восход проснулся от непонятной щекотки. Осторожно приоткрыв один глаз, он обнаружил на своем носу бабочку. "Ух ты! Отличный кадр!" – мелькнуло в его не вполне пробудившемся сознании, лапа сама собой потянулась нащупывать фотоаппарат, как обычно, лежавший неподалеку, но тут нахальное насекомое взлетело и, весело подпрыгивая в воздухе, унеслось за окно. Ящер открыл второй глаз и обнаружил, что утро уже не раннее: яркие солнечные лучи прочертили золотистые дорожки в пыльном воздухе пещеры, выхватывая из уютного полумрака предметы, которые он предпочел бы век не видеть.
Лениво потянувшись, ящер неторопливо встал, и под его лапой жалобно пискнула резиновая игрушка – одна из многих, валявшихся на полу. Ругнувшись про себя, он сделал шаг и чуть не упал, поскользнувшись на чем-то с колесами. Второе нехорошее слово прозвучало вполголоса, и за ним последовало третье, когда дракон попытался расправить крылья. Увы, правая из средних конечностей ощутимо ныла, поскольку ночью на ней покоился Аст. "Вот ведь связался на свою голову, старый ..." – в очередной раз подумал он.
Уже неделю берлога была приютом для почти полусотни малолетних дракончиков, слетевшихся со всей округи. Разноцветные и разнокалиберные, они постоянно что-то затевали, что-то ломали и куда-то лезли, поэтому у присматривающего за мелкими Аста забот было столько, что он с удовольствием поделился бы еще с парой-тройкой драконов. У Восхода миссия была ничуть не легче – кормить всю эту вечно голодную ораву, и он целыми днями только и делал, что стоял у плиты, помешивая ведерной поварешкой варево в сделанной из бочки кастрюле. Вчера же чашу терпения взрослых переполнило фантастическое исчезновение и еще более фантастическое возникновение одного из малышей, и, снимая стресс, они слегка перебрали со здравуром. Голова, впрочем, не болела, так что день начался не так и плохо.
Поминутно наступая на разбросанные игрушки, карандаши и предметы одежды и поминая каждый из них ласковым словом, Восход выбрался из пещеры. Увы, увиденное его не обрадовало: протоптанные через лужайку тропинки стали еще шире, очередная ветка яблони была обломана, из ствола старой ели торчала стрела. Дракончики сидели за столами и что-то рисовали, оживленно переругиваясь. Некоторые время от времени жалобно поглядывали в сторону кухни.
– Сейчас, сейчас! – зеленый ящер метнулся в небольшой грот, оттуда послышались металлический звон и шуршание, а вскоре потянуло аппетитным дымком. Еще через четверть часа он, пятясь, вывалился из двери, и выволок емкость с кашей. Мелкие с радостным писком извлекли откуда-то ложки и тарелки, минут пять единственным звуком, заполнившим всю поляну, было дружное чавканье. Затем посуда опустела, и верещащая стайка разлетелась в разные стороны.
Восход отправил использованную посуду в мешок и в очередной раз порадовался своей предусмотрительности: не будь она одноразовой, все немногое время, остававшееся сейчас свободным, пришлось бы тратить на мытье. За освободившимся столом можно было спокойно посидеть с палантиром – только вот заветного прибора нигде не было видно. Следующий час прошел в поисках, в очередной раз поменявших местами все в пещере, но результата не давших. Тут часы напомнили о том, что пора снова на кухню...
Настал час обеда. Побуревший от долгого стояния у огня старый дракон разливал суп, накладывал жаркое, гладил детей по головам, отвечал на сотни вопросов, но продолжал думать о непонятно куда подевавшемся средстве коммуникации, без которого он не представлял своей жизни. Сейчас же выход в астрал был просто необходим!
Уже завершая кормежку, Восход обратил свои мысли к неестественно притихшей Алисе. Белая драконочка всегда кричала громче всех – да и вообще любила быть в центре внимания, а сейчас она скромно уткнулась в свою тарелку, и только глаза блестели сильнее обычного. Ее черный приятель Степ тоже вел себя как-то странно, и богатейший жизненный опыт подсказал пожилому ящеру, что это неспроста... Заполняя двадцать третий мешок грязными тарелками и кружками, он не забывал краем глаза поглядывать на вредную парочку, а когда черно-белый дуэт медленно, но целенаправленно стал перемещаться к развесистому кусту в дальнем углу сада, незаметно пошел за ним. И, как выяснилось, не напрасно.
Из самой гущи веток девчушка извлекла тот самый палантир. Степ радостно схватил его и попытался начать сеанс выхода в астрал, однако мощная лапа, поднявшая шалуна за ухо, заставила его осознать несвоевременность этого желания. Алиса не стала дожидаться экзекуции – ее исчезновение было подобно удачному трюку маститого фокусника. Отпустив малыша и отправив вслед его сверкающим пяткам недовольный рык, Восход с видом победителя прошествовал к столу, неся под мышкой отвоеванный прибор. Торжественно водрузив палантир в самый центр, он сел и положил лапы на контакты. Хвост выбивал нетерпеливую дробь под скамейкой, поднимая фонтанчики пыли. Поверхность шара начала светиться, голубое сияние усиливалось...
Но тут его окружил добрый десяток дракончиков. "Дяденька Восход, мы тут поспорили! Объясни, как... А почему?.." – ребятишки задавали вопросы, перебивая и отпихивая друг друга. Пока дело не дошло до драки, а череп не лопнул от писклявых голосов, приближавшихся к ультразвуковому диапазону, опытный дракон усадил их в кружок, и началась долгая неторопливая беседа обо всем на свете – одна из тех, что так любит молодежь.
Только в сумерках, накормив своих постояльцев ужином и поручив их заботам Аста, затеявшего посиделки у костра, ящер уединился с палантиром, напоминавшим в сгущающейся темноте вторую луну. Ровный голубой свет указывал на свободный доступ к астралу. Улыбаясь доносившимся от костра взвизгам малышей, обнаруживших под яблоней ежика, Восход стал просматривать список вышедших в сеть. В заветном окошке с именем "Элька" стоял значок плачущей мордочки. Враз посерьезневший дракон начал выстукивать:
– Прости, роднуль!
© Драконесса Эллери. Jan 26 2010
Два берега ночи.
Летний день тянулся долго и лениво, словно густой мед, вытекающий из опрокинутой банки. К вечеру в янтарных лучах опускающегося солнца сходство с медом усилилось, а пряные запахи цветущих трав делали его невыносимо-навязчивым.
Еще один день прошел. Через час небо выцветет и позеленеет, затем снова начнет густеть синевой, пока искрящийся бархат ночи не поглотит все вокруг. Вот тогда можно будет и поговорить. Но это после, а сейчас...
Элька сидела в своем логове и предавалась мрачнейшим размышлениям. К слову сказать, причин на то было предостаточно, и главная из них имела облик не то чтобы симпатичный, но такой... Подобрать слово она затруднялась – понять женщину иногда не может даже она сама!
Предыдущие дни прошли словно в тумане. Вот уже две недели она не высыпалась и почти не улыбалась. Чешуя драконочки потускнела, словно огонь подернулся пеплом, золотистая гривка была вечно взъерошена, а лапы и крылья были украшены вобравшими в себя весь цветовой спектр синяками: она постоянно на что-то натыкалась, бродя в тоске и не находя себе места. Выражение мордочки становилось особенно унылым, когда она издавала вздохи, живо вызывавшие в воображении образ издыхающего слона.
– Ну и что мне делать? – в двадцать восьмой раз за день спросила она, адресуясь к собственному хвосту. Собеседник промолчал, и девушка вздохнула еще громче.
Результат неосторожного выражения эмоций проявился сразу. Послышалось тяжелое топанье, и открывающаяся дверь впустила вишнево-красную драконессу самого недовольного вида.
– Что ты ревешь, как белый медведь в теплую погоду? Котов пугаешь...
Один котенок сидел у нее на загривке, другой на руках и несколько путались под ногами, так и норовя попасть под тяжелую конечность. Нежелание расплющить одного из любимцев заставляло все время быть начеку, что на характере матроны сказывалось отнюдь не благостно.
– Как вернулась, так сама не своя. Может, заразу какую подцепила? – подозрительно спросила она.
– Не, я здоровая. От жары пыхчу, – пряча глаза, ответила Элька. – Мам, ты ведь знаешь, что меня всегда в это время колбасит.
– А глаза почему красные? – не успокаивалась старшая.
– Так полынь же ж! Как погуляла, так до сих пор не могу прочихаться. – Для большей убедительности она потерла и без того распухший нос.
– А... Ну ладно, сиди тогда, сама стадо выгуляю.
Темно-красная фигура развернулась и, сопровождаемая пушистыми колобками, выплыла из тесной берлоги. Невыносимая теснота была результатом неудачной попытки совместить спальню и библиотеку, причем последняя явно побеждала. Горы книг громоздились на столе, пирамидальные кучи были разложены на полу, а по периметру в потолок упирались стеллажи, грозившие рухнуть под тяжестью своего интеллектуального содержимого. Элька подошла к одному из них и извлекла потрепанный томик с кенгуру на обложке. Увы, даже любимый Даррелл не сумел отвлечь, а лишь занял время до темноты.
Драконочка осторожно выглянула за дверь – тишина. Торопясь снова закрыть, она в очередной раз прищемила хвост и испустила сдавленное шипение: будить мамика не стоило. Дрожащие лапки достали палантир и вцепились в контакты – так тонущий хватает спасательный круг. По поверхности прибора пошла рябь, потом полосы, становившиеся все шире, и наконец цвет выровнялся. Путь в астрал был открыт, и девушка оказалась на просторах мировой сети. Пальчиком с обломанным и обгрызенным коготком ткнула в нужную иконку, открылось окошко с изображением грязно-болотной морды старого ящера. "Восходушка... Чудовище мое любимое..." – прошептала она, нежно глядя на довольно-таки непривлекательную физиономию, рядом с которой значка присутствия в астрале не было.
Не появился он и через час, и через два. Бедняжка успела наплакать и вытереть изрядную лужу, сгрызть тазик яблок, установить статус "Грустилка" и дважды завесить и перезагрузить свой многострадальный коммуникатор, не выдерживавший исходящего от нее потока эмоций. Теперь она уже не сидела, а лежала рядом с ним, дремля, но время от времени открывая один глаз, чтобы посмотреть, не появился ли ее долгожданный.
Настал тот ночной час, когда тьма особенно густа. Беззвучие за окном нарушал только шорох листьев от пробежавшего ветерка. Воздух немного посвежел. И тут тишину разрезало противное кваканье, извещавшее о получении быстрого сообщения.
Элька встрепенулась, приняла сидячее положение и воззрилась в экран. В активном окошке высветилась надпись "Прости, роднуль!". Она замолотила по клавишам, и начался очередной разговор, в котором собеседников разделяли 6 часов. У одного вечер – у другой глубокая ночь. У него ночь – у нее утро. Два берега ночи...
– Я так ждала тебя.
– Я не смог раньше, тут такое было...
– Мелкие хулиганили?
– Ага. Представляешь – палантир сперли. И все время есть просят, а как наедятся – развлекай их...
– Бедный. Люблю, люблю, люблю!
– Обожаю. Прости, милая, мне надо убечь. Они там пожар устроят.
– Чудовище мое феерическое...
Через полчаса беседа продолжилась. Сообщения все чаще перемежались смайликами, самым востребованным из которых была целующая мордочка.
Причудливый ход мыслей вел их от темы к теме: воспитание подрастающего поколения и путешествия, стихи и аллергия, грибы и любовь.
– Я знаю, что мне безумно хорошо с тобой, а без тебя плохо.
– Мы были вместе меньше суток...
– Это неважно. Та прекрасна, и взгляд мой радуется, лаская твое тело. Ты возбуждаешь, и возбуждаешь не только плоть, но и, что гораздо важнее, душу. Плоть насыщается быстро, а душа всегда ненасытна. Но ты способна возбуждать душу снова и снова.
– Ты сумасшедший.
– Ага. И ты тоже.
– Да. Я сейчас пыхчу, аки мопс...
– Почему пыхчишь?
– От возбуждения, ясен перец!
– Ой.
– На диванчик твой хочу... Горыныч мой любимый!
– Любимая моя девочка.
В столь же непродуктивном стиле они успели наговорить столько бессмысленно-нежных глупостей, что их хватило бы на пару-тройку любовных романов самого сентиментального пошиба. Неожиданно в голову Восхода залетела редкая гостья – мысль.
– У меня уже полночь. Это что же, ты всю ночь не спала?
– Кажется...
Элька привстала и посмотрела в окно. Раннее утро предстало перед ней во всей красе, спокойное и свежее.
– У нас уже светло.
– Я глупая старая замшелая драконища. Не слежу за своей возлюбленной! Ложись и постарайся отдохнуть.
– Ага. Я решила завтра маме рассказать...
– Вот и набирайся сил.
Драконочка вздохнула, отключила мгновенно посеревший палантир и свернулась клубочком. Через несколько минут страницы раскрытых книг зашелестели от ее храпа...
© Драконесса Эллери. Jan 29 2010
Чистим-блистим...
Восход наконец-то распрямился и вытер стекающие с морды ручьи пота. Вот уже пять часов без перерыва он выгребал из пещеры мусор, оттирал кляксы, подметал, мыл – словом, делал генеральную уборку. И дело это оказалось нелегким: разлетаясь, малолетки оставили настоящий разгром. Мебель он частью отремонтировал, частью порубил на дрова еще накануне, крупные негорючие обломки вывез тоже вчера, а сегодня надо было привести пещеру в жилой вид. Отложить это мероприятие не представлялось возможным, ибо завтра ожидалось прибытие Эльки.
Неделю назад она сообщила, что мамик согласна отпустить свое непутевое детище к возлюбленному. Эффект от получения известия был велик: озверевший от кулинарно-воспитательных забот старый ящер с ужасающим топотом скакал по лужайке, целовал всех, кто не успел уступить ему дорогу, и выкрикивал нечто возбужденно-нечленораздельное. В результате вся стая осталась без обеда, а ужин получила почти несъедобный. Как, впрочем, и любую другую еду в оставшиеся четыре дня... Почувствовавший себя деспотом Восход напоследок заставил полуголодных Аста и Бина вооружиться пилой, Айру – топором, и совместными усилиями они уничтожили здоровенную осину, по мнению хозяина, портившую вид из окошка на небеса. Оштрафованные Алиса и Степ убирали стружки и опилки. Вся компания переругивалась вполголоса, время от времени всплывало предложение использовать какую-нибудь ветку в качестве кола и расправиться с эксплуататором. Однако что-то удержало молодых драконов от физического насилия: то ли уважение к старости, то ли вид того, как легко, почти играючи, Восход орудует бензопилой.
Сейчас чудом уцелевший ящер выпроводил всех и пребывал в гордом одиночестве. Окинув критическим взглядом комнату, он остался почти доволен. Еще один, последний, штрих, и можно будет покурить. Штрих, однако же, требовал соблюдения всех правил химической защиты. Чертыхаясь, он извлек из стенной ниши бутыль гнусно-желтого цвета, на котором тревожно прорисовывались череп и кости. Затем вытащил серый сверток. Недовольство перекривило и без того страшную морду старого дракона, однако выбора не было: содержимое бутыли истребляло всех известных (да и неизвестных тоже) науке микробов, но и более высокоорганизованным существам не оставляло шансов выжить. Натянув противогаз и огромные перчатки, он надел резиновый фартук размером с театральный занавес и приступил к работе. Тягучая жидкость дымилась, когда лилась в таз, а при добавлении воды смесь забурлила и пошла пузырями. Восход открыл упаковку с губками, достал одну, отважно обмакнул ее в адский раствор и начал дезинфекцию.
Когда сомнений в стерильности комнаты не осталось, все десять разлезшихся губок отправились в мусорный пакет. Восход взял тазик и прогулялся с ним до сортира, решив заодно и проблему утилизации органических отходов. Над заветным сарайчиком немедленно возникло облачко зеленоватого дыма, такой же заполнял и всю комнату. Не желая преждевременно оставить сей мир, дракон понимал, что оставшиеся до появления любимой сутки придется провести на лужайке, пока зловещий туман не разойдется, поэтому заходить внутрь уже не стал. Стащил противогаз, под которым обнаружилась совершенно серая – под цвет противогаза – физиономия, полил водой из кувшинчика, вытер и аккуратно разложил на полке – сохнуть. Критически осмотрев тазик и обнаружив, что посудина почти до дыр съедена раствором, он запихал ее в мешок. Снял фартук, увидел несколько сквозных дыр, свернул его и отправил туда же. Аналогичная участь постигла разлезающиеся перчатки. На этом труды праведные были завершены.
Следующие полчаса ящер отводил душу, сидя на старом пне, яростно куря одну самокрутку за другой и выпуская клубы зловонного дыма. Пейзаж приобрел несколько апокалиптический оттенок, а нюхнувшие продуктов курения птицы сразу охрипли и пристыженно умолкли. Тишину нарушал только мерный стук ко всему равнодушного дятла. Беспечная бабочка попыталась, как обычно, сесть на нос старого дракона, но попала в струю, шедшую из его пасти, судорожно задергала крыльями, полет ее пошел зигзагами, и несчастное насекомое упало на землю. Несколько минут Восход наблюдал, как поймавшая кайф бабочка пытается взлететь, и чувствовал глубокое удовлетворение: ведомое только ему растение не только в эликсирах давало убойный эффект. Правда, на него самого этот подарок природы почти не действовал и заготавливался в основном для гостей.
Начало смеркаться. Восход встал, потянулся сначала лапами, потом крыльями. Боль в конечностях тут же напомнила об усталости, заявила о себе и поясница. "Нафиг, нафиг", –пробормотал он, взглянув на палантир. Элька все равно уже в пути, а на что-то другое жалко было сил и времени. Огромная зеленоватая туша развалилась прямо на земле, громовой храп качал ветки яблонь и заставлял летучих мышей то и дело сбиваться с пути. Дракон спал.
© Драконесса Эллери. Jan 30 2010
И опять с небес упала...
Тонкая паутина мороси затянула лес. Цвета померкли, потемнели, деревья и камни стали холодными и тяжелыми. Над головой колыхался серый облачный занавес, а под ногами противно всхлюпывали лужицы.
С раннего утра шел этот непрерывный нудно-унылый дождик, но, вопреки обыкновению, Восход не чувствовал и намека на грусть – даже из-за того, что холодный небесный душ разбудил его ни свет ни заря. Более того, он едва ли замечал тяжесть холодного воздуха и усеявшие его чешую мелкие серые капли. Радостное нетерпение владело им, омолаживая и душу, и тело, а мысли сосредоточились на одном: сегодня прилетает ОНА, такая теплая, такая нежная, такая... В очередной раз убедившись, что его словарного запаса все равно не хватает для выражения всех оттенков восторга, ящер закрыл глаза и стал вспоминать гладкую чешую, так призывно вздрагивавшую при прикосновениях, трогательно-смешной изгиб шеи и казавшуюся ему волшебной линию крыла, подсвеченную солнечными бликами. При мысли, что все это скоро окажется рядом с ним, зеленая морда расплалась в блаженной улыбке. Восход растянулся неподалеку от прилетной поляны, куда явился загодя – не опоздать бы к великому событию! – и в ожидании его предавался мечтам.
Воздушный корабль с мягким гулом опустился на поляну и затих. Подвезли трап, и по нему стали спускаться разнообразнейшие твари. Увидев среди них пламенеющую фигуру, дракон помахал крыльями, создав вокруг себя небольшой циклон, пригнувший к земле высокие травы и заставивший других встречавших держаться на почтительном расстоянии. Для пущей заметности он еще размахивал букетом, более напоминавшим долго бывший в употреблении веник. Озиравшаяся по сторонам и вообще выглядевшая весьма неуверенно драконочка, заметив его, перешла с шага на рысь и первой, едва не растоптав кого-то, кто неосторожно оказался на пути, оказалась рядом со своим милым. Тот обнял долгожданную гостью, всунул в лапу изрядно помятые цветы и в порыве страсти даже поднял ее немалую тушку. Впрочем, застарелый артрит воспротивился его галантным намерениям донести увесистую подругу до пещеры, поэтому пришлось ограничиться поцелуями и объятиями.
– Девочка моя любимая... Живая! Здесь!! Со мной!!! – приплясывая, кричал Восход, окончательно распугав окружающих.
Ставшая пунцовой от смущения Элька уткнулась в букет и пробормотала:
– Мне без тебя было так одиноко...
– А мы больше и не расстанемся. Я ж тебя не отпущу!
– Мамик только на десять дней отпустила.
– А ты? Ты сама? Хочешь быть со мной?
– Хочу... – драконочка свернула кончик хвоста в кольцо и принялась внимательно его разглядывать. Это помешало ей заметить хитро-хищное выражение морды ящера.
Всю дорогу по подземному ходу Восход что-то радостно мурлыкал себе под нос и не отпускал сошедшую с небес. Однако, доставив драгоценную спутницу в пещеру, он оказался в положении, мягко говоря, неудобном: оказывается, пока его не было, нагрянули родственники – и, похоже, надолго. В жилище царил хаос, живо вызывавший в воображении картины землетрясений, цунами, лавин, причем, как он прекрасно понимал, бороться с этим невозможно и бесполезно.
Поцеловав Эльку для ее храбрости в нос и засунув под душик (в дороге она изрядно пропылилась и прокоптилась дымом), дракон попытался было призвать гомонящих сожителей к тишине и порядку, но безуспешно. С мыслью: "А ведь от них так просто не избавишься, это тебе не слет!" – он раздраженно шлепнул хвостом по стене и попытался сосредоточиться на кулинарных изысках.
Когда красавица наконец выбралась из ванной, ее уже ждали кофе и салатик. Увы, блеснуть мастерством старому ящеру не удалось: пряностей в салате явно было в избытке, а в кофе (и без того переваренный), увлеченный разглядыванием сложного оптического эффекта – преломления света в капельках воды на красной чешуе, – он наложил столько сахара, что полученное после перемешивания пойло больше напоминало ликер. Элька тоскливым взглядом проследила за процессом окончательного вывода продукта из категории съедобных, понюхала содержимое тарелки, от чего мордочка ее жалобно сморщилась и... мужественно начала жевать и пить предложенное, пытаясь изобразить восторг от талантов любимого. Но эта роль и гениальнейшей актрисе вряд ли оказалась бы по силам, и что уж тут говорить о наивной драконочке? Эмоции ее были столь очевидны, что Восход все понял. Отправив плоды лап своих по самому подходящему адресу, то есть в мусорный пакет, он обнял девушку и, переступив через нескольких ползающих по полу пищащих малышей, впихнул ее в дальнюю комнату и закрыл за собой дверь.
Ночью, когда драконий голод был наконец утолен, а в окно заглядывали любопытные звезды, Восход в очередной раз выразил восхищение тем, что находилось рядом с ним, и торжественно начал:
– Элирания...
Элька вздрогнула: обычно величание ее полным именем не сулило ничего хорошего.
– Что?
– Элирания, предлагаю тебе лапу и сердце. И не шучу, правда!
Драконочка растерянно посмотрела на зеленого ящера.
– Ну я даже и не знаю...
– Так ты не отказываешься? То есть согласна? – он радостно замолотил хвостом.
– А... Зачем тебе это надо? Я ведь и так с тобой...
Мыслительный процесс никогда не был сильной стороной дракона. Он почесал лапой голову и затих. Последовала десятиминутная пауза, после которой он изрек:
– А чтобы было!
© Драконесса Эллери. Feb 06 2010
Колечко-колечко, выйди на крылечко...
Элька проснулась от ощущения нового и необычного – корявая лапа гладила те части ее тела, которые оказались в открытом доступе. То есть все.
Открыв глаза, драконочка обнаружила перед собой блаженно улыбающуюся зеленую морду Восхода. Лапа, столь бесцеремонно вырвавшая ее из мира грез, принадлежала тоже ему. Ящер сидел на диванчике и сосредоточенно исследовал свою добычу на ощупь. Судя по лежавшему неподалеку складному метру, обмер он уже произвел, а подмигивающий глазок фотоаппарата свидетельствовал о том, что трофей запечатлен. Проследив направление взгляда самочки и оценив изменившееся выражение ее морды, ящер поджал хвост и засуетился:
– Ты была ТАКАЯ КРАСИВАЯ! Я не удержался... Роднуль, не сердись, пожалуйста. Щас кофеек тебе сварю, завтрак приготовлю. Или ты сначала в душик?
Элька повела себя именно так, как и положено наивной чукотской девушке – поверила. Лениво потянулась, сладко зевнула и промурлыкала:
– Кофеек – это хорошо... Хочу его в постельку! И чтобы со сладкой булочкой! И с медиком! И смотри, не перевари!
Она не успела огласить список ЦУ даже до середины, как дракон вскочил и, сметая все на своем пути, вихрем пронесся на кухню. Оттуда послышался грохот упавших кастрюль и чертыхание. Элька улыбнулась, села и начала оглядывать пещеру, в которую ее так неожиданно завела судьба. Результат осмотра превратил улыбку в ехидную: помещение мало чем отличалось от ее собственного обиталища – те же огромные книжные шкафы, палантир на столе и жуткий беспорядок.
"И стоило ради этого сюда лететь..." – заструилась в ее голове вредная мысль, но поток ее был остановлен скрипом открывающейся двери. В пещеру ввалился Восход, держа в лапах с огромный поднос, который он поставил на стол. На подносе обнаружилась полуведерная кастрюлька с изрядно переваренным, судя по запаху, кофе, довольно-таки черствые булочки, засахарившийся мед – по некоторым деталям, позапрошлогодний, сыр с намеком на плесень и прочие столь же сомнительные лакомства. Единственным утешительным моментом явилась огромная дымящаяся яичница – одно из немногих блюд, которые считавший себя знатным кулинаром дракон действительно умел готовить вкусно.
– Нда... Это ты называешь кофе? – Элька скроила гримасу крайнего отвращения.
– Конечно! Варил пятнадцать минут, так что не сырой, можешь не бояться. Или что-то не так? – ящер почесал голову с видом самого искреннего недоумения.
– Так его же нельзя варить столько! Довел до кипения – и сразу снимай с огня!
Мысль оказалась настолько свежей и неожиданной, что Восход плюхнулся на стул и погрузился в размышления. На критику остальных продуктов он не отвечал...
Драконочка, хоть и сопровождала каждый кусок язвительными замечаниями, все же позавтракала. Ее милый, не выходя из глубокой задумчивости, рассеянно съел и выпил большую часть принесенного, унес и вымыл посуду, вернулся и встал рядом с диванчиком. Элька протянула лапку, поманила его к себе, призывно улыбаясь. Однако у старого ящера были другие планы.
– Вставай, роднуль, и пойдем.
– Куда?
– Что значит КУДА? В контору лешего!
Элька воззрилась на него в совершеннейшем недоумении:
– Зачем?
Настала очередь дракона удивиться. Он выпучил глаза и изобразил хвостом вопросительный знак.
– Жениться! Я ж тебе лапу предложил, а ты согласилась.
– Я?! Согласилась? Когда?
– Не послала меня – значит, согласилась. Пошли, лапуль! – Восход потянул красную лапку, заставляя подругу встать.
– А, может, не надо?
– Как это не надо? Обязательно надо! Как же я без своей любимой драконочки-то?
– Ну жил же как-то! – любимая драконочка злорадно хихикнула.
– Плохо жил. А теперь хочу с тобой. Долго и счастливо. Давай, поднимайся.
После получасовых препирательств Элька вспомнила, что по лесным обычаям для столь серьезного шага полагается двухмесячное ожидание, и согласилась прогуляться до конторы.
Сам леший, конечно, отсутствовал – и к лучшему, ибо эпизод с бочонком здравура еще не успел выветриться из его памяти. Замещавшая его кикимора с подозрением оглядела колоритную парочку, изъявившую желание узаконить свои отношения прямо сейчас.
– Самое раннее – через шесть недель, – безапелляционно проскрипела она.
Элька спрятала ехидную улыбку. На Восхода в этот момент жалко было смотреть: вид победителя улетучился с какой-то невероятной быстротой, и вообще он больше всего напоминал не слишком хорошо завязанный воздушный шар.
– Но как же так? – бормотал он. – Нам надо самое позднее через неделю! А лучше прямо сейчас! Мы же любим друг друга!
– Шесть недель, – повторила кикимора, строго глядя на них.
Дракон с надеждой посмотрел на невесту, но она с отсутствующим видом сидела на пне и вертела в лапах ромашку. Приходилось рассчитывать только на себя. После недолгого раздумья решение нашлось.
– Достопочтенная Кикимора, посмотрите мне в глаза!
Донельзя удивленная такой наглостью блюстительница закона сделала требуемое – и начался сеанс колдовства и гипноза в одном флаконе.
– Веки тяжелеют. Глаза закрываются. Самым главным в мире для Вас становится мой голос... – вкрадчиво говорил он, а кончиком хвоста рисовал в воздухе загадочные знаки.
"Руны! Колдует!" – догадалась Элька и завороженно стала следить за разворачивающимся перед ней действом.
– Когда я сосчитаю до десяти, Вы скажете "Да" и назначите нам срок через неделю. Один. Два...
На счет "Десять" кикимора открыла глаза и кивнула:
– Хорошо. Приходите через неделю на рассвете, внесем вас в списки семей. Только не опаздывайте, у нас очередь.
Восход радостно улыбнулся, кивнул и потащил окончательно растерявшуюся драконочку к выходу. Только сейчас она поняла, что попала в ловушку без малейших шансов выбраться...
Останавливаться на достигнутом, впрочем, ящер не собирался. Стремясь окончательно лишить свою пленницу остатков воли, он привел ее в ювелирную лавку.
– Знаешь, у нас в роду есть две традиции. Жену обязательно надо окольцевать и кормить с серебряной ложки.
– Может, не надо? – в очередной раз попыталась возразить драконочка.
– Обязательно надо! – заверил ее Восход и подтолкнул к витрине.
Через полчаса проблема ложки была решена. Гладкий прибор уютно ложился в лапу и комфортно помещался в пасти. С кольцом все оказалось не так просто: лапки у девушки были маленькими, пальцы тонкими, а колечко ей хотелось непременно такое, какого ни у кого нет. После еще часа копания в огромной куче побрякушек всех фасонов и размеров из угла ей подмигнул фиолетовый огонек.
– Вот это! – Элька ткнула коготком в искорку. Как выяснилось при ближайшем рассмотрении, блики исходили от гладкого кольца с великолепным аметистом необычной огранки. Размер оказался подходящий, и смотрелось оно на изящной лапке весьма неплохо.
– Берем, – твердо сказал дракон и для убедительности шлепнул хвостом по каменному полу. Глухой гул заставил всех находившихся в лавке съежиться, а он победоносно посмотрел на окончательно загрустившую подругу.
От ювелира драконочка вышла, пошатываясь и цепляясь за своего новообретенного господина, а тот весь прямо-таки раздувался от гордости. Радость выплескивалась наружу в виде не слишком мелодичного исполнения странной песенки: "Колечко, на память колечко, опять несвободно сердечко..." В лапе его лежало ТО САМОЕ колечко, которое через неделю ему предстояло надеть на пальчик Эльки в знак своей власти.
Спустя какое-то время девушка вспомнила нечто важное.
– Милый... Нам в гости надо сегодня вечером сходить.
– К кому? – Восход удивленно посмотрел на возлюбленную.
– К Дэну, родичу моему. Мамик просила его присмотреть за мной, так что отчитаться надо.
– Хорошо. Конечно, сходим!
Вот так опрометчиво он согласился на суровое испытание...
© Драконесса Эллери. Feb 21 2010
Великим Начинаниям – Удача и Великие Свершения!
Долгим Походам и Странствиям – Счастливый Исход!
Уставшим Путникам – Яркий Свет и Добрый Огонь!
|
|
|
Хранилище Преданий
ВнеЗемелье это – вне Земли...
