Удар N 1. Strannik. (Баллы за удар : 35)

Разговор с собой.

Сучья потрескивали в огне, стреляя золотыми исками. Жестяная кружка с чаем приятно грела ладони – в тайге по ночам весьма прохладно. Конусы палаток в оранжевом свете костра казались кибитками кочевников.
– А я ведь, и правда, кочевник в этом мире, – мелькнула мысль. – Не нахожу себе места, не знаю, что она ответит. И в эту экспедицию сорвался, только чтобы отвлечься, забыться...
– Но ведь не вышло? – послышался голос, и к огню вышел... я. В смысле – мой дубль, клон, идеальная копия. В "аляске" и вязаной шапке, как у меня.
– Ты кто? – поинтересовался я.
– Мираж, если угодно – твое альтер-эго в некотором смысле.

Я пожал плечами. Сделай приглашающий жест.
– Чай будешь?
– Только сахару побольше. Спасибо.
Мираж взял наполненную кружку. Отхлебнул.
– Так зачем ты здесь? – спросил я, устраиваясь поудобнее.
– Чтобы убедить тебя вернуться домой. Ты запутался в себе и своих чувствах.
– Поможешь распутаться?
– Нет, – дубль покачал головой. – Это твое дело. Ты действительно думаешь, что сбежать и попытаться заменить любовь острыми ощущениями от жизни в тайге – хорошая идея?
– Она не ответила мне тогда...

– А сколько ты сам медлил, чтобы признаться ей в своих чувствах? – двойник допил чай. – Человек устает ждать. Это пытка, хуже многих. Я-то знаю.
Он действительно это знал. Как и я.
Мы немного помолчали. Потом я спросил:
– А если она скажет "нет"?
– Разве неведение лучше? – вопросом ответил двойник. – Пустые мечты, миражи, которые исчезают, стоит лишь приблизиться к ним. Неужели они устраивают тебя больше?
– Но ведь и ты сам – мираж!
Мой двойник улыбнулся.

Я проснулся от утреннего холода. Костер подернулся седым пеплом, а чистое небо обещало погожий день. Возле чурбачка, на котором я примостился, стояли две чашки – пустая и полная.
Я вернулся спустя месяц. А еще через две недели была наша свадьба.

Ответ N 1. Лотадан. (Баллы за удар : 37)

Сказ про врата райские да голову умную.

Помню, была в нашей губернии деревенька одна. Хорошая деревня была, зажиточная. Мужики, все как один богатыри были, а бабы – красавицы, таких еще поискать надо. Хорошо жили, дружно, правильно. Называлась та деревенька, "Убогово". И неспроста.

Была у тамошних жителей тайна одна. Каждый год среди весны, сразу после Пасхи, выходили они всей деревней на луг, да в небо смотрели. И вот, как солнце к закату клонится, открывались им прямо в небе Врата Райские, как будто сам Господь Бог владения свои показывал. Показывал леса чудесные с плодами диковинными, дворцы свои белокаменные. И было это так прекрасно, что глаз не отвести. Говорят, люди в той деревни потому так хорошо и жили, что хватало им благодати Божией на весь год, да еще и другим передавали.

Кто знает, может, они так бы и поживали до сих пор в "Убогово", да прослышал про это чудо ученый один из самого града стольного. Приехал в деревню да начал народ упрашивать. Хотелось ему хотя бы одним глазком на диво тамошнее взглянуть. Долго отпирались люди, не хотели гостю секрет показывать. Да, видно, настойчивый ученый попался.

И вот, как всегда весной пошли люди на луг заветный, ну и гостя с собой взяли.
Не подвел Господь, открыл Врата свои. Посмотрел на это ученый муж, подумал немного, да и говорит людям:
– Это у вас, – говорит, – редкое явление – мираж называется. Реки воздушные таким образом стекаются, что отражение парка царского вам и кажут.

Посмеялись люди сначала, еще бы не посмеяться, да потом поверили. Ученый все-таки, из столицы приехал. А тот записи сделал да и укатил восвояси. Все бы хорошо, да жизнь в деревне с тех пор разладилась. Мужики выпивать стали – а чего еще делать? Благодати-то никакой нет, мираж один. Бабы по печам разбежались. Так постепенно от деревеньки той почти ничего не осталось, название одно – "Убогово".

Скажете, ученый виноват?
Служба у него такая, миражи изучать.

Удар N 2. Strannik. (Баллы за удар : 32)

Проект "Мираж".

– "Сокол", это "Гнездо". Как слышимость?
– Слышу вас отлично, "Гнездо"!
– Доложи статус.
– Все системы работают нормально. К вылету готов.
– Отлично, "Сокол". Даем зеленый свет! Удачи!

Вытянутая, иссиня-черная стрела "Аякса-1", первого в мире боевого гиперзвукового ударного аэрокосмолета, едва ощутимо вздрагивает, когда я запускаю двигатели. Пока лишь стартовые – основные моторы включаются только на большей высоте, когда в атмосфера достаточно ионизирована для пуска МГД-ускорителя. На секунду скашиваю взгляд на небольшую панель справа. Она успокаивающе смотрит на меня тремя зелеными глазками – все в порядке. Но пока еще не время. Фазовый инвертор можно запустить только вне атмосферы, не ниже сотни километров от Земли.
Я смотрю вперед – вдаль уходит белая от солнца взлетная полоса. Беззвучно сменяются зеленые цифры секунд. Еще немного...

– Товарищ генерал!
– Товарищ маршал авиации!
– Как наши дела?
– Все в норме, товарищ маршал! "Аякс-1" уже стартует. Наконец-то мы сумеем показать этим янкесам, что мы первые...
– Ну-ну, Семен Иванович, холодная война закончилась в девяносто первом, сейчас мы хоть и конкурируем, порой жестко, однако до открытого столкновения не доходит. Что же касается МКС-2 и боевых беспилотников – то Вы сами знаете расклад.
– Так точно, товарищ маршал...
Командующий объединенными аэрокосмическими силами маршал Лихов мог позволить себе толику объективности в ущерб нарочитому генеральскому патриотизму.

Вот он – момент истины! Сработает или нет? Громада второй международной (а на деле – американской) космической станции прямо по курсу. Расчетная скорость набрана еще в атмосфере, и сейчас "Аякс" летит по инерции. Панель подмигивает мне, и зеленые огоньки наливаются глубокой синевой – инвертирование началось.

– Этот сумасшедший Иван идет прямо на нас!
– Объявить эвакуацию станции!
– Генерал Смит, мы не успеем!
– Черт, он идет прямо на Ядро! Нет! Не-е-ет!..

– Это невероятно! Русский боевой космолет прошел сквозь международную космическую станцию, словно мираж! Похоже, русские физики действительно создали революционную систему...
Маршал Лихов коснулся кнопки – экран "плазмы" погас.
– Мои поздравления, генерал Кошкин. Ваши люди действительно это сделали.
– Служу России, товарищ маршал! Все-таки мы вставили фитиля этим янки! Еще бы – трансляция шла с коммерческих спутников прямо в Сеть.
– Когда возврат?
– Должен уже входить в атмосферу.
– Как только сядет – пусть пилота сразу доставят ко мне.

Я выдохнул и шагнул в открытую дверь.
– Майор Стоков по вашему...
– Заходи, майор. Давай, смелее и без формальностей. Ты у нас сегодня герой, – маршал шагнул навстречу, протягивая руку. Я сделал то же самое и еще успел удивиться, когда моя ладонь прошла через ладонь маршала, будто была лишь видимостью...

Ответ N 2. Лотадан. (Баллы за удар : 41)

Миражи.

Глубокий вздох, я закрываю глаза, давая полную свободу пальцам. Тяжелая темнота душного зала вдруг исчезает. Надо мною простирается бесконечная глубина южного ночного неба. Один за другим вспыхивают крошечные огоньки звезд. Торжественно, как и подобает ночной царице, далеко из-за океана, восходит луна. Где же это я сейчас? Юг Франции, Бразилия, один из тропических островов, по большому счету это не имеет значения.

А вот и ты. Кто ты? Я даже не знаю твоего имени. Имена, зачем нам имена? Как и многое другое здесь, они бессильны. У тебя голубое платье, босые ноги легко ступают по горящему в лунном свете мягкому песку. Вот ты подходишь ко мне, ставишь недопитый бокал мартини на стойку бара. Наверное, ты что-то говоришь мне, но я не разбираю слов, ибо выражение твоих глаз сказало мне гораздо больше, чем любая, самая прекрасная поэма, написанная одним из великих мастеров прошлого.

Что они могут знать о нас эти мастера? Вот мы танцуем, нежно, едва касаясь друг друга, прислушиваемся к вечному дыханию прибрежных волн. Наш танец прост, как сами эти волны, прост, как ветер, овевающий наши волосы, как свет луны, указывающий путь куда-то ужасно далеко, к самому горизонту. Мы танцуем, постепенно растворяясь в шепоте звезд, во времени.

Картина меняется. И вот я уже вижу себя стоящим на небольшой, залитой солнечными лучами полянке. Вокруг дышит прозрачной свежестью березовая роща. Подобно яркому ковру вся поляна покрыта цветами. Красные, голубые, желтые, они будто тоже сияют, отвечая своими улыбками породившему их светилу. Я опускаюсь на колени, желая поближе рассмотреть каждый из этих маленьких солнц.

Тут же мои глаза замечают движение. Это сотни хрупких, как летний сон, фей, весело играющих, перепрыгивая с лепестка на лепесток. Мне кажется, я даже слышу их песенку – легкий, беззаботный мотивчик. Он знаком мне, как и все здесь, знаком с детства, с той поры, когда во всем мире было так много цветов и фей.
Детство, как и тот безымянный вечер, подошел к концу. Мне пора просыпаться, тем более, что я уже слышу у себя за спиной тяжелые шаги хозяина бара.

– Ты прекрасно играешь, парень, – говорит он мне, как всегда кладя на мое плечо тяжелую руку. От него несет выпивкой и еще бог знает чем, – но всем нам иногда надо заниматься делом, второй столик просит "Мурку".
Кивнув, я извлекаю из памяти незамысловатый мотивчик. Он прав, этот толстяк – ведь у каждого свои миражи.

Удар N 3. Strannik. (Баллы за удар : 35)

Утренние миражи.

Иногда мне кажется, что окружающий мир – лишь ширма, часть чего-то большего, лишь мираж, за которым скрывается нечто удивительное и непостижимое. Что? К примеру – Город-из-снов.

Это ощущение возникает обычно солнечным летним утром в пустом и, оттого словно бы выросшем до бесконечности, дворе. На первый взгляд он кажется застывшим, но это обманчивое впечатление. Налетает ветер, гоня волны по траве, поднимая ввысь белые парашютики тополиного пуха. Это разбивает неподвижность, будто переворачивается прозрачная страница. И двор меняется – он уже часть Города. Облезлая детская горка, приземистые гаражи вдали, рыжик старый кот, греющий пузо на солнышке – все становится ярче, более выпуклым и контрастным. Чувствуется дыхание иного.

Издалека прилетает шум поезда – он тоже часть Города, часть моей сказки, моего миража. Железнодорожные развязки идут по окраине, огибая Город с юго-запада. С противоположной стороны поднимаются холмы, покрытые лесом. Чуть ближе – старый парк, где по слухам сами собой крутятся карусели, а в лунные ночи можно увидеть гномьи пляски и встретить самого настоящего дракона.

Все это здесь, рядом с нами, буквально за углом. Или за миллиарды световых лет. Но что значит бесконечность для Вселенной? Неограниченно большое и неограниченно малое может находиться совсем рядом друг с другом, достаточно лишь представить это.

Я вырываюсь из ласковых объятий своего миража – у меня на сегодня много дел. Но все равно он со мной – мой Город. Он всегда рядом – стоит лишь захотеть увидеть его. Захотеть и поверить...

Ответ N 3. Лотадан. (Баллы за удар : 37)

Борис и Гора.

Стояла в давние времена на земле гора не слишком высокая, но и не слишком низкая. Волшебная гора была. Обладала она способностью – судьбы человеческие предсказывать. Тот, кому удавалось добраться до ее вершины, мог в утренний час миражи видеть. В миражах как раз будущее его и отражалось. Если предначертано, к примеру, страной править – видел человек владения свои будущие. Воину гора показывала сражения, фермеру – поля, мудрецу – книги. Многие пытались на гору забраться, но труден был путь к вершине. В основном это были молодые, еще не нашедшие свою дорогу, отпрыски семей живущих в округе, но даже у них, сильных и ловких, не всегда получалось достичь вершины.

Вот как-то раз проезжал в тех краях царевич один. Славный такой царевич, богатый, красивый, Борисом звали. Говорили люди – отец его знатный правитель был и свои земли, как водится, сыну передать обещал. Услышал Борис про гору волшебную, и захотелось ему судьбу свою увидеть. Будет ли при нем царство процветать или же к войне готовиться надо. Оставил Борис свой отряд и на гору полез. Долго карабкался он по острым скалам, долго по узким тропам пробирался пока, наконец, не достиг вершины горной.

Стоит Борис на горе, да вдаль смотрит. Вот уж солнце совсем поднялось, день начинается, а никакого миража еще не видно. Стоял, стоял – нет ничего. Решил тогда на следующее утро еще подняться. Спустился Борис с горы, поспал немного, да и опять ввысь полез. И снова ничего не увидел. Обидно царевичу стало.
"Как же так", – думает, – "всем гора судьбу показывает, и только мне миража не достается".

Решил тогда Борис карабкаться на гору до тех пор, пока судьбу свою не увидит. Так и пошло – каждый день влезал он на вершину, каждое утро на восход смотрел, но ни башен замковых, ни полей ратных не видел Борис. Так прошел месяц, затем и год. Вот уже и отряд разбежался, сколько же можно ждать, пока барин по горам лазает. Да и сам царевич так увлекся своим ежедневным занятием, что позабыл даже про наследство отцовское, а вскоре и вообще все забыли, что он царевичем был.

Сколько лет прошло, то мне не ведомо. Ходил Борис на гору, пока ноги его носили, а когда не смог уже подниматься – смастерил хижину прямо возле вершины, да и жил там.
Сидит он как-то утром, рассветом любуется. Подходит к нему сзади мальчик – сын пастуха, и спрашивает:
– Скажи-ка, дедушка, правда ли гора судьбу показывает или вранье это все?
Посмотрел Борис на пастушка, перевел взгляд на горизонт, улыбнулся:
– Правда, показывает.

Удар N 4. Strannik. (Баллы за удар : 38)

О миражах.

Мастер миражей был печален. В последние годы дела шли из рук вон плохо – его творения – миражи о любви, героизме, мудрости – становились все менее востребованными. Особенно ясно это стало видно после прихода на рынок иллюзорных услуг корпорации "Иллюзком", подмявшей под себя всех свободных художников. Заковав их в цепи крючкотворных договоров и обозвав "фрилансерами" (Мастер поморщился – он терпеть не мог новояза, но скрыться от него не представлялось возможным), корпорация пустила их на просторы мира. Манипулируя спросом, "Иллюзком" мог легко указывать "фрилансерам", куда и к чему приложить их творческие умы и руки. Что же оставалось делать тем, кто не купился на щедрые посулы агентов корпорации?

Но причиной печали Мастера было не только это. Он понимал, что человечество проходит те же этапы роста и взросления, что и отдельная личность, что меняются приоритеты и вчерашние идеалы могут показаться сегодня фарсом. Но ему было горько видеть, как вместо борьбы за любовь идет борьба за Великие Идеи полусумасшедших правителей, прыгнувших "из грязи в князи"; за идеалы, суть которых сводилась к торжеству убеждений исключительно тех, кто эти идеалы пропагандировал; за банальный передел собственности, в том числе – интеллектуальной.

От этого становилось по-детски обидно. Все чаще мелькала мысль: "Несправедливо!", но о какой справедливости можно говорить, если люди сами отказывались от выбора, предпочитая просто не думать? А ведь его миражи, как и творения многих других его коллег, призывали к осмыслению, к работе мысли. Ну и что, что миражи нематериальны? Одна лишь мечта о том, чтобы немного приблизиться к синим звездам, создала задел к рывку в космос. Лишь мираж о несметных богатствах Эльдорадо и Индии положил начало эпохе Великих географических открытий.

К сожалению, были и проколы. Его детище – мираж об идеальном мире – стал камнем преткновения для миллиардов людей на протяжении тысяч лет. Он хотел, как лучше. Но, увы – результатом стали религиозные и классовые войны, усугубленные человеческой ненавистью к "не таким", заложенной биологически.

Мастер миражей был печален, но его поддерживала слабая надежда на то, что жизнь – единственный процесс, противостоящий упрощениям во Вселенной, – основана на бесконечном развитии разума, которому требуются зовущие и ведущие вдаль символы. А значит – без работы он не останется...

Ответ N 4. Лотадан. (Баллы за удар : 33)

Дождь и игра.

Пять часов вечера. Начавшийся еще утром дождь не думает прекращаться. Множество маленьких капель каждую секунду разбивается о крышу. Если представить, что каждая из них живое существо со своими дождливыми и не очень мыслями, а, может быть, даже мечтами (почему бы капле не мечтать), тогда шум, сопровождающий меня в моем сегодняшнем безделье, это не что иное, как крики продолжающегося вот уже несколько часов массового самоубийства капель.

Ну, да, такое вот у меня сегодня настроение. Горящий на столе монитор ноутбука привычно отображает неяркую страницу браузерной игры. Вот уже не первый год я пытаюсь убить время, попутно уничтожая очередного моба. Кто-то скажет: "зачем тратить себя на такое бессмысленное занятие? Зачем бросать столько сил и драгоценных часов на прохождение очередного уровня и прокачку персонажа? Это ведь все картинки, игра, мираж. Почему не жить реальной жизнью?"

Миражи, но что мы знаем о миражах? Слышал не так давно, ученые выяснили, что видимая глазом картинка на 80% формируется не от отражения света, а от работы мозга. Получается, что большая часть того, что мы привыкли называть реальностью, на самом деле создана внутри нас. Как мир выглядит на самом деле, и есть ли она вообще, эта реальность – большой вопрос.

Движением курсора вывожу на экран список контактов. Их так много – больше пяти десятков. Ники сопровождаются яркими аватарами. Некоторые картинки пустые, не у всех есть лицо даже в этом мире. Одни сейчас в сети, других не было уже несколько лет. Их так много, но неужели все они – мои друзья? Неужели кого-то из них я любил, по кому-то скучал, кем-то восхищался? В действительности я не знаю никого из этих людей. И они не знают меня. Дружба, так же как любовь и ненависть, есть лишь миражи, придуманные нами, потому что так надо и без них нельзя.

Мы все живем среди этих миражей. Включая TV утром, открывая газету, мы с жадностью пожираем очередной придуманный кем-то мираж. Так, раз за разом, они складываются, образуя тот самый мир, игру со своими правилами, законами, тот самый один на всех и в то же время разный для каждого, великий мираж жизни.
Капли продолжают умирать, я выключаю комп, не забыв проверить безопасность своего персонажа.
Двенадцатый час, пора поиграть в реал.

Удар N 1. Nadya. (Баллы за удар : 21)

Частушки.

Первые солнечные лучи осветили комнату. Тихо одевшись, беру ведра и иду за водой к колодцу. Птицы уже проснулись и делятся новостями красивыми трелями.
Вспомнились вчерашние посиделки у нас дома. Вчера утром в гости приехал бабушкин друг из города. А вечером в гости пришли девушки с фабрики.

Когда все собрались, Клим Андреевич достал из своего большого рюкзака гармонь, завернутую в потертую, но чистую бархатную материю. Сев на табурет в центре комнаты, заиграл сначала печальную мелодию, потом музыка изменилась, засмеялась. Вместе с музыкой и гармонист заулыбался, посмотрел на всех смеющимися глазами и увеличил темп, призывая петь и танцевать. Девушки встали вокруг гармониста и, притопывая, запели частушки.

Сначала над трактористами посмеялись, потом о замужестве вспомнили, а там уже и до гармониста добрались - и про бороду его пушистую, и про худобу, и про тонкий и длинный нос спели. А гармонист продолжал играть и улыбаться, ни на секунду смешинки из глаз не исчезали. Но когда про неразделенную любовь придумали, промелькнула боль на лице этого добродушного человека. И мне вдруг стало стыдно за наших насмешниц.

Бабушка у меня внимательная и чуткая женщина, видела, что с частушками девушки палку перегнули и хорошего человека обидели, да еще и довольными остались, что в ответ ничего похожего не услышали. Позвала она всех чай пить с блинами. Мед пахучий на стол поставила, сметаны свежей глубокое блюдце.
Клим Андреевич, бережно поставив инструмент на табурет, сел за стол и приятным баритоном поблагодарил за гостеприимство и хлеб-соль.

Бабушка посмотрела на девушек, шушукающих и хихикающих за столом, и решила их уму-разуму учить. Умела она шутить и над собой, и над другими по-доброму, так что у всех настроение поднималось, а умела в шутку несколько таких слов сказать, что человек сразу задумывался...

Ответ N 1. Strannik. (Баллы за удар : 25)

Безошибочный метод.

– Значит, Вы утверждаете, что знаете дату Конца Света?
Журналист Щукин по прозвищу Акула пера был недоволен. Его, профессионала ручки и диктофона, отправили интервьюировать очередного доморощенного колдуна.
Собеседник Акулы поморщился.
– Не люблю это определение. Скорее, конец существующего мироуклада в глобальном масштабе. Что же касается даты – да. Она вычислена, и, если динамика роста не изменится – можно сказать, что я ее знаю.

– Не буду пока просить Вас назвать ее. Расскажите о своих методах.
– Метод прост. Знаете поговорку: смех продлевает жизнь?
– Конечно, но при чем тут это?
– Связь самая прямая. Как известно, смех – это, чаще всего, выражение радости, то есть позитива.
– Есть и истерический смех, и злобный хохот, – заметил Акула пера.
– Безусловно. Однако больше все же позитива, я не рассматривал клинические случаи. Суть в том, что позитив и негатив можно сравнить с положительным и отрицательным зарядом электронов.
– Добро и зло?

– Нет, что Вы. Это лишь человеческие категории, определяющее отношение к предмету. Я о другом: энергия позитива и негатива имеет место в нашей Вселенной. И, при достижении некоего критического порога, она высвобождается и изменяет мир. Революции, новые религии – все это проявления такой энергии. А смех – это наиболее точный индикатор позитива. Посмейся над проблемой, и она тебя оставит. Мы ухохатывались над СССР – и его нет; мы смеялись над глупцами в госаппарате – и они исчезали. Не сразу, конечно, накопление энергии требует времени. Но принцип всегда работает.

– А все-таки, когда?.. – спросил Щукин.
– Апрель 2030-го...
"Это мне стукнет уже шестьдесят", – думал Щукин, спускаясь в грязном заплеванном лифте на первый этаж, – "дедом буду..."
Он внезапно поймал себя на том, что размышляет об этом всерьез. Чертыхнулся, закурил.
Стало страшно: а вдруг?..

Удар N 2. Nadya. (Баллы за удар : 24)

Лысый.

– Слышишь, ты! Чего опять в наш двор пришла? Вчера по-русски было сказано: не подходить к Лысому! – пятеро ребят стояли рядом с говорившим мальчишкой, который был выше других на голову. – Ты слово "бойкот" понимаешь?
Я, молча, смотрела на него, пытаясь не показать испуг.
– Чего молчишь? Онемела? – ребята засмеялись. – Будешь Немой.
– Катя меня зовут. Дайте пройти.
– И куда это ты собралась?
– К Леше.
– Я тебе еще раз повторяю, его зовут Лысый! Ты что не видишь, что у него волос на голове нет?
– Вырастут. – Робко сказала я.

Мальчики все громко захохотали.
– До сих пор не выросли и не вырастут, – сказал "главный".
– Ну и что? – чувство справедливости и упрямство прогнали первый испуг прочь. – Главное, что он человек хороший.
– Да откуда ты знаешь, что хороший? Если велосипед починил – значит, хороший?
– Он воспитанный! – с вызовом произнесла я.

Ребята рассматривали кого-то за моей спиной.
– Привет, Катюш! Как дела? – повернувшись, я обнаружила двоюродного брата.
– Как ты меня нашел? – сердце из пяток возвращалось на положенное ему место.
– А ты что пряталась? – засмеялся Витя.
Мальчишки притихли. Брат внешностью напоминал отрицательных героев из американских боевиков. Ростом он был два метра; плечи широкие; как и у всех шахтеров, брови и ресницы были угольно-черными, что придавало ему зловещий вид.

– Вчера встретить с поезда не получилось, моя смена была. Как ты? Уже с новыми ребятами познакомилась?
– Угу, – неохотно ответила я.
– Не обижают? – подмигнул он ребятам, от чего главный задира даже голову в плечи втянул.
– Нет, – соврала я.
– Ну, тогда ладно, – кивнул он и, уже отвернувшись, громко и весело добавил. – Не забудь домой на обед прийти, новости рассказать.
– Слушай, – подал голос "главный" и, замешкавшись ненадолго, добавил, как будто пробуя имя на вкус, – Катя. Можешь приходить в наш двор. Но только Лысый - это Лысый! И точка.

Ответ N 2. Strannik. (Баллы за удар : 28)

Клинки слов.

Что, если бы насмешки и оскорбления могли наносить вред? Не доводить до слез, не служить благодатной почвой для прозвищ, нередко обидных и несправедливых, а быть настоящим оружием, средством изменения реальности. Быть может, это уберегло бы кого-то от необдуманных слов... Или сделало мир куда более страшным.

Мяч был тугим и новеньким. Сегодня был его первый матч. Две команды шумно гоняли его по травяному ковру двора. Удар – и он летит. Прямо в ворота.
– Мартышка безрукая, – обругал маленького вратаря капитан. – Не умеешь стоять на воротах, стой за пределами поля. Нефиг отсвечивать, если играть не умеешь. Вали давай...
Вратарь ссутулился и медленно пошел от ворот. С каждым шагом он горбился все сильнее, а руки его укорачивались, пока вовсе не исчезли. Дойдя до края поля, вратарь уже напоминал маленькую обезьяну лишенную рук.

Тем временем игра продолжалась с прежним азартом, пока ее не остановил звонкий крик: "Что ты ползешь, как черепаха?", обращенный к плотному темноволосому мальчишке. Тот споткнулся, упал и сразу стал покрываться серо-зеленым панцирем.
"Лопух! Сухая какашка! Козел!" – крики звенели над площадкой, и количество игроков уменьшалось с каждым выкриком. Одного охватила невесть откуда взявшееся темно-серое облачко, превращая в плоский силуэт – это кто-то в сердцах бросил "Тьма тебя побери!". Другой, как рыба, раскрывал рот, но не мог произнести ни звука – ему пожелали заткнуться. Третий слепо водил перед собой руками...
В довершении всего рявкнул гром, и на двор обрушился ледяной дождь.

Все попрятались, где только можно. Об игре не могло быть и речи, тем более, что игроков осталось всего пятеро. Теперь всем им оставалось лишь ждать вечера и прихода родителей, которые вернут своим чадам прежний вид. Два-три дня после этого все будут следить за словами, а потом все вернется на круги своя. Хотя, может быть, в этот раз что-то изменится...

Удар N 3. Nadya. (Баллы за удар : 22)

Федор Семенович.

– Здравствуйте. Подскажите, пожалуйста, где мне найти Федора Семеновича?
– И Вам не хворать. Давненько к нашему сумасшедшему никто не приезжал.
– Почему сумасшедшему?
– Да потому, что человек в своем уме не будет с утра до ночи на небо смотреть и бубнить под нос всякое. Все односельчане над его причудами смеются. Правда, ребятня наша его любит. Он им то медведя из дерева вырежет, то из глины свистулек налепит, то сказки рассказывает. В общем, дом его в конце улицы, рядом с ним три березки молоденькие растут. Дед их две весны назад посадил.
– Спасибо Вам большое.
– Ты только не особо внимание обращай на его слова, а то полгода назад баба одна к нему приезжала, так уехала вся в слезах.
– Спасибо за совет.

Дом был деревянный, кое-где между бревен виднелись веточки с листиками, ставни на окнах выкрашены в желтых цвет, а между окнами красовалась жар-птица. И одного взгляда на дом было достаточно, чтобы оценить, что его делали добротно, со знанием дела.
Рядом с домом за деревянным столом на двух лавках сидели пятеро ребят, наблюдая, как мужчина в серой льняной рубахе из деревянного бруска вырезает зверушку. Они наперебой предлагали сделать большими лапы, острые зубы, длинный хвост. Мастер улыбался в усы, срезал несколько пластинок дерева и показывал, что получается.

– Здравствуйте, Федор Семенович, – сказала я и поклонилась.
– У нас гостья. Давайте-ка встречать, как полагается. Федя марш к бабке Варваре за баранками, а Яша сходи к деду Семену за медом. Остальным помогать кружки выносить, пока я самовар поставлю.
Федя и Яша наперегонки убежали вниз по улице, остальные заспешили в дом. Федор Семенович вынес льняную скатерть и застелил стол.
– Присаживайся, дочка, отдохни. Чай скоро будет готов. Тебя как звать-то?
– Маша.
– Вот и познакомились. Теперь жди.

Чай пить сели все вместе, ребятишки прихлебывали чай из блюдец и хрустели баранками. Все было по-особенному, и чай, и баранки, и воздух, и люди рядом. От всего исходило особенное тепло.
– Вот, теперь рассказывай, с чем пожаловала, – сказал Федор Семенович, и малыши, как будто получив незримые указания, стали прощаться.

– Узнать я пришла.
– Узнаааать...
– Да, узнать хочу. Как правильно людей лечить?
– Кто ж тебя такую ко мне отправил? Душой ты чистый человек, да не всех людей лечить можно. Каждая болезнь человеку для понимания посылается, чтобы Богу молился лучше, чтобы о своем совершенстве меньше думал. Долго этому учиться.
– Так я надолго и приехала. Денег родители в дорогу дали... Научите правильно людям помогать.

Ответ N 3. Strannik. (Баллы за удар : 36)

Осколки неба.

Ракета в утренних лучах была похожа на серебристо-розовую рыбу. На игольчатом острие носа горела алая искра, несколько ее сестер вспыхивали на плоскостях плавников, когда могучие транспортеры везли металлическое тело на стартовую позицию, а похожие на гигантских насекомых краны поднимали и укладывали его в желоб разгонной эстакады. Если смотреть на это издали, куда не доносился рев и грохот машин, можно было подумать, что все происходит по какому-то волшебству.

Айрик отвернулся, шагнул в глубину комнаты – на ракету он насмотрелся досыта еще в ангарах и сборочных цехах. Любое зрелище рано или поздно приедается. Нужно думать о полете, о задании.
По строгим медицинским предписаниям он должен спать еще два часа, но бурлящий в крови адреналин поднял Айрика еще затемно. И сейчас он слонялся по комнатам королевского люкса, куда его поселили исключительно с целью спасти от армии восторженных граждан – все-таки Первый Высотник, не просто так.

Айрик щелкнул выключателем – телеэкран яркими вспышками разметал полутьму комнаты. Очередной концерт. Первый переключил канал – экран зарос вуалью помех. Следующий. Опять концерт. Выступает полузнакомый юморист с ужимками паяца. Айрик прибавил звук, хотя понимал, что нарушает режим, но перед стартом можно сделать маленькое послабление, правда?
– Неужто кто-то еще в мире не знает, что небо – твердый свод, о который разобьется любая ракета?! Хотя, может быть и пробьет...
Зрители с готовностью смеются.

– Готов, Первый?
– Готов, Центр.
– Поехали!
Рев за спиной, инерция прижимает к креслу. Шипит воздух, на закругленном стекле шлема блики от сотен контрольных ламп. Тяжесть все сильнее. Рев давит. Взлет. Он – Высотник.

...Удар швырнул его на пульт, и гаснущим зрением Айрик увидел в боковом иллюминаторе кружащиеся осколки синего и голубого цвета, отчего-то очень знакомого...

Удар N 4. Nadya. (Баллы за удар : 31)

Семен.

– Ну, здравствуй, Архип. Рад повидать старого друга. Но, надеюсь, что позвал ты меня не ради дружеского чаепития, – высокий седой человек в монашеской одежде скинул куртку и прошел к столу.
– Здравствуй. Благослови, отец Андрей, – мужчина чуть ниже ростом священника встал из-за стола, сложил ладони вместе, правую поверх левой, склонил голову и принял благословляющую руку, облобызав ее в знак почтения.
– А теперь рассказывай, времени у меня только до рассвета. К утру я должен быть в монастыре. Паломники из Москвы приезжают.
– Батюшка, Вы просили присмотреть за Екатериной из Болотского и отпрыском ее Семеном. Неделю назад они переехали в нашу деревню, купив половину дома у Никиты Собольского. Я бы не беспокоил Вас, если бы не слухи, которые поползли уже на 4 день их появления, – Архип выжидающе посмотрел на отца Андрея.

Тот неторопливо налил чай из самовара, отхлебнул, причмокнув и огладив бороду, буркнул:
– Не томи.
– Ребятня наша вначале рада была приезду нового хлопца, а день-два спустя побаиваться его стали. Семен умудряется везде найти повод посмеяться. Глаза у него колкие, никогда первым взгляд не отведет. Даже я его взгляда не выдерживаю... как будто мысли все твои знает. И не только мысли... Давеча Дарья с Варварой у колодца болтали, так он к ним подбежал и, смеясь, сказал, что если некоторым домой не побежать, да еще со всех ног, то им зимой только на улице семечки щелкать. Варвара дома обнаружила, что поленья у печки горят, потому что искры на них попадали через открывшуюся дверцу. Только вместо благодарности мальцу, Варвара на него обиделась ни на шутку и обвинила в том, что он, мол, печь открыл.

И таких случаев множество было. Один друг у него – Олег, которого он "поймал", когда тот с чердака падал с банкой огурцов. Семен вроде просто шел куда-то, а именно у дома Олега, рядом с лестницей, ему штанину надо было отвернуть. Когда он наклонился, Олег на него и упал. Оба ушиблись, да осколками от банки порезались. А Семен смеяться начал, что нигде безопасности нет: неуклюжие люди с неба падают. Олег тоже засмеялся, с тех пор их часто вдвоем видят. Рядом с Олегом Семен помягче, что ли, стал, не такие колючие насмешки отпускает. И еще случай был... Совсем разумению моему неподвластный. Ярослав, сын Варвары, обзывал Семена слугой... ну, Вы понимаете кого. Так Семен засмеялся громко, показал на небо и сказал: "Там виднее". А Ярослав с той минуты слова сказать не может, только мычит. Варвара взялась уговаривать народ выгнать Семена с матерью из деревни.

– Дело важное. Отведи меня к Екатерине, – отец Андрей в раздумьях водил пальцем по ободку чашки.
– Так уж ночь почти на дворе.
– Архип, веди, кому говорят. Завтра, может, уже поздно быть... Давно надо было мальца в монастырь забрать, да научить правильно пользоваться даденым свыше.

Ответ N 4. Strannik. (Баллы за удар : 23)

Беседа за чаем (микрорассказ в жанре альтернативной истории).

Над пиалами вился ароматный пар, запах сладостей кружил голову. Сахиб-ибн-Гарун прикрыл глаза, наслаждаясь покоем и прохладой. Нет, все-таки эти белые варвары кое-что понимают в жизни, умеют делать, хоть и с помощью шайтана, прекрасные вещи, как этот дающий-прохладу-ящик.

– Да оценит Аллах мудрость твою, многоуважаемый Сахиб, – услышал он. Открыл глаза.
– Рашид, старый друг, не нужно церемоний, – произнес Сахиб. – Хоть здесь давай побудем простыми посетителями, а не сотрудниками Системы. Присаживайся.
Тучный Рашид кивнул и величественно опустился на мягкие подушки. Широкоскулое его лицо резко отличалось от орлиного профиля Сахиба. От зорких глаз Рашида не укрылось слабое струение воздуха – шум-поле, через которое невозможно подслушать ни один разговор.

Некоторое время они молчали, воздавая должное прекрасному китайскому чаю, затем Сахиб заговорил.
– Прочитал?
– Ту альтернативку, из-за которой вся Система уже третий день не спит? Конечно. Знатно выдумывает, сын шакала. И Салах-ад-Дина сюда приплел, и учение Исы-пророка. Как он там его называл?
– Иисус Христос.

– Точно! А самое занятное, что этот автор сделал его родоначальником новой религии. Ну, не смешно ли? Сдвинуть всю систему летоисчисления почти на шесть сотен лет, и ради чего? Неужто он думает, что люди настолько глупы, чтобы поверить этим россказням?
– Может, и думает. А, может, хочет что-то доказать?
– Что? – удивился Рашид

– К примеру, возможность существования мира, в котором учение Пророка не стало всеобъемлющим, где Салах-ад-Дин не убил правителя гяуров, а заключил мир, где белые варвары стали основной цивилизацией...
– Переигрываешь, – засмеялся Рашид. – Да разве такое возможно? Аллах бы не допустил.
– Сдаюсь, – улыбнулся Сахиб. – Просто пишет интересно, шайтан его забери, хотя и совершенно нереально.

Он мельком взглянул на голограмму часов-календаря – полдень, 17 джумада-аль-ахира 1441 года...

Удар N 5. Nadya. (Баллы за удар : 27)

Пророчество.

– Отец, они срубили последние три ивы на берегу, – вошедший молодой человек, с взъерошенными русыми волосами, выглядел очень расстроенным. – Почему они не слушают тебя, не слышат твоих слов? Ведь ты на собраниях постоянно говорил о том, что нельзя вырубать деревья по берегу реки! – юноша смотрел в глаза отцу, в надежде увидеть ответы на все вопросы.

Мужчина средних лет сидел за столом напротив двери и смотрел в окно. Было не понятно, слышал он слова сына или нет. Но вот он заговорил.
– Гордыня, Ярослав. Люди возомнили себя хозяевами природы и не замечают предупреждений. Не замечают того, что природа-матушка, которая всю жизнь была для людей кормилицей, становится рассерженной мачехой-насмешницей. Мужики не хотят замечать того, что с каждым годом Кухта становится уже и рыбы в ней все меньше и меньше. Что дожди идут реже, и выпавший снег чуть землю закрывает. Сейчас их интересуют только заказы из города на корзины и лапти. А подумать, что через месяц-другой не будет даже материала для заготовок, некогда. Прав был дед – мы сами себя убиваем. Уже 2 деревни-соседки вымерли. Старики к нам жить переехали, молодежь в город подалась. А ведь и у них все развивалось, как у нас сейчас. Деревья бездумно вырубали, живность в дальнем лесу уничтожали по чем зря. Ээээх...

– Неужели ничего изменить нельзя?
– Не умею говорить мудренные слова, которыми мой дед изъяснялся, скажу, как умею и чувствую. Человек измениться должен. Поклониться матушке-природе. На каждое вырубленное дерево сажать пять, скот для жизни разводить домашний, а не зверье лесное уничтожать потехи ради... От людей зависит, сменит природа гнев на милость или нет, или насмешки ее над людьми злее будут. Только, думаю я, что мужики наши не одумаются, до тех пор, пока поздно не будет. Гордыня и уверенность, что все могут изменить, глаза им застилает.

Ответ N 5. Strannik. (Баллы за удар : 24)

Напророчил.

Молодой журналист Сидоров был печален. До сдачи материала оставалось пару часов, а в его заштатном Кольцове так ничего мистического и невероятного и не происходило. Его и раньше было немного, а сейчас, в разгар лета, казалось, от жары на дачи сбегали не только люди, но и всякие домовые с барабашками.
Сидоров обливался потом, грыз ручку и поминутно поглядывал на телефон. За окном плавился асфальт и слепило белым солнце.

Нет, ну это же надо – такая подлянка уже на третьем номере! Первые два Сидоров склепал со своим учителем Ерофеем Павловичем Лихолетовым – тот был старинным другом отца Сидорова, и по возможности учил парня нелегкому ремеслу журналистики, подсказывал: где, что и как можно узнать. Но два дня назад Ерофей Павлович укатил на дачу в Сосновск, оставив "на хозяйстве", то бишь, на рубрике "Удивительное – рядом", своего молодого преемника.

Материал не шел. Не было зацепки. Все свои наработки о привидении в детском саду "Солнышко" и НЛО над речкой Вонючкой он, по горячности, использовал в прошлые разы. Нужно было что-то новенькое. Перепечаткой из областной не отделаешься.
Взгляд Сидорова рассеянно скользил по столу, по календарю за прошлый год, густо исчерканному пометками. Лихолетов использовал его в качестве дневника. На страничке 13-го июля он увидел крупную надпись: "Апокалипсис". Сегодня было шестое.

Идея возникла сразу. Сидоров схватил лист и начал быстро писать.
... По сведениям из достоверных источников, через неделю, 13-го июля в Кольцовске и окрестностях произойдет Апокалипсис...
... Резкое понижение температуры до отрицательных величин, глефы, выходящие из воды, землетрясение мощностью до восьми баллов, зеленые молнии...

Сидоров работал до полудня. Поставив точку, он потянулся и решил сбегать в ближайшую блинную.
Ветер ударил ему в лицо. Небо затягивалось низкими тучами, беззвучно и страшно полыхнула молния. Зеленая. Срывался тонкий снежок, дрогнула земля. Над дальними домами появилась уродливая голова на длинной шее...