Февраль-март 2022 года нашей эры, III тысячелетие: Пополнения в Триумфальном Зале : Указы (N β-55 "О закрытии β-Цитадели и роспуске Ордена").      β-Цитадель ЗАКРЫТА ! Орден РАСПУЩЕН !
 
Главная Башня   
Триумфальный Зал   
Геральдический Зал   
Тронный Зал   
Библиотека   
Хранилище Преданий   •   
Созвездие Баллад   •   
Хранилище Манускриптов   •   
Хранилище Свитков   •   
Книга Заговоров   •   
Игры творцов   •   
Легенда   •   
Магия Пера   •   
 
Турнирный Зал   
Гобелены   
Трапезный Зал   
Артефактная   
Зал Мелодий   
Мастерские   
Кельи   
Кулуары   
Каминный Зал   
Гостевой Зал   
Альфа-Цитадель   
Личный Замок Магистра
Личный Замок Тайного Советника, Хозяйки Цитадели, Smoky - Прибрежные Валуны, с 2000 г
Волшебная Частица Цитадели Ордена рыцарей ВнеЗемелья. Хранится в Тронном Зале. Дается в руки всем желающим. Обращаться бережно!
 
Дипломатия Ордена

Музей раритетных сайтов
 
Гид Цитадели


 
Библиотека   Хранилище Преданий   Нэнси, Незабвенный Воин

Сказка о потерянной памяти.

ПРОЛОГ

Дороги-тропы, сплетения путей с травами, множество птиц и бабочки, крыльями рисующие радугу. Лес дышал светом и теплом земли, встречая силуэт шелестом листвы. А девушка только-только ступила из портала, но солнце тут же слилось бликами с рыжиной ее волос. Одетая в болотно-зеленую кожу, она тут же исчезла в кущерях, как кошка...
Время давно перевалило за полдень, когда рыжеволосое создание появилось на утесе, выйдя из леса. Она ждала, усевшись на самый край. Неподвижно, словно о чем-то задумавшись, глядя в небо из-под болотно-зеленой шляпы с соколиным перышком. Небо постепенно наливалось сумерками, что ниспадали вместе с заходящим солнцем. И вот, когда солнце зашло, фигурка передвинулась на самый край утеса, свесившись вниз. Поставив ногу на выпирающий из земли корень, она стала осторожно карабкаться вниз...

И тут раздался смех, а в небесной мгле обрисовались парящие фигуры. Вьющиеся по ветру волосы, одежды, свободно летящие, как и появившиеся. Их было около десятка, и ничего хорошего это не сулило...
Рыжеволосая девушка нашарила в вертикальном спуске что-то твердое, не похожее на корень, рванула на себя. Распахнулся тайник, квадратная ниша, и рыжая чуть не рухнула вниз вместе с осыпавшейся землей. Все же удержавшись, она выхватила сверток из тайника и быстро перекинула себя через край обрыва, рванула к деревьям. С банши ей связываться не хотелось.
Но только она скрылась в полосе деревьев, как пространство всколыхнулось яростной зеленоватой вспышкой, словно болотные огни. Девушка споткнулась о внезапно выступившую кочку и покатилась под откос. Правую лодыжку жгло огнем, словно стальной раскаленный обруч сжимался, выкачивая силу. Она зло зашипела и протиснулась между корней накрененного дуба, которого так и не смогла повалить непогода. Запах дерева и почему-то горелого волоса окутал сознание непроницаемым платком темноты...


ГЛАВА I

Очнулась я... "стоп... а кто я?..
Ээээ...
Эээ?
Ээээ!!! Так нечестно! Ну, явилась я зачем-то куда-то, ну шандарахнули меня чем-то по голове... зачем только? Но это же не повод, чтоб память мне изменила со склерозом!"
В любом случае – кто я, я не знала. Нет, ну...
Я уселась, оглядываясь. Взгляд тут же наткнулся на зеркало в красивой золотой оправе.
"Интересно, это чистое золото? Или только позолота?"
Из зеркала на меня смотрела худенькая рыжеволосая девушка, одетая в болотно-зеленую кожаную куртку и такого же цвета брюки, с фантазийным вихрем на голове, бледной кожей в россыпи веснушек, с синими глазами и слегка курносым носом. Рядом лежала шляпа, а с плеч соскользнул плащ, в который меня кто-то закутал.

"Это я?
А ничего так...
И как я тут оказалась?"
По своду пещеры прыгали блики от множества лучин, отражались...
В сокровищах. А вот это уже интереснее. Просто золотые монетки были разбросаны по полу, присыпанным желтым песочком, каменья, драгоценности.
Однако...
– Ну что, проснулась, красавица? – раздалось внезапно откуда-то слева.
– Крепенькая Алиска оказалась, банши на ней дважды прицел наводили, только на третий и попали...
"Алиска? Это они про меня?.."
Я смотрела в зеркало, что отражало темный зев входа в пещеру, и пыталась понять, про меня ли говорили... говорило... в общем, позади меня находилось создание с телом дракона, о трех драконьих головах, каждая на длинной шее. Чешуя переливалась изумрудом, огромные крылья были сложены на спине, но все равно смотрелись впечатляюще, длинный хвост заканчивался стрелковидным наростом. По хребтам и спине существа тоже шла вязь наростов, цвета речного перламутра.

Я все же соизволила обернуться, и одна из голов вновь брякнула:
– Да ты не бойся, мы красавиц не едим и, вообще, не обижаем.
И тут я заметила одну очень забавную особенность: у одной головы, что справа, глаза были льдисто-голубые, прозрачные, как у младенца. У той головы, что слева – желтые, как у кошки, а у башки в центре – янтарно-золотистые, как подсвеченная солнцем карамель. У всех троих в вертикальных зрачках плясали изумрудные искры.
– Э... а вы кто? – я все же решила обращаться во множественном числе.
Желтоглазый, казалось, улыбнулся и выдал такую вещь, с которой я покатилась со смеху:
– Змей Горыныч, Трехбашковый!
Средняя голова тоже улыбнулась, голубоглазый фыркнул.
– Фи! Где твои манеры? Мог бы и представиться...

Я украдкой ухмыльнулась: троица уже начинала мне нравиться, ибо обаяния они были безграничного и нереального. Тем временем заговорил "средний".
– Вон, желтоглазого Веселином зовут. Синеглазого Добромыслом звать. А меня Велимудром называют.
– А я... э... – вновь запнулась я. Ну, что я могла им сказать?
– Да Алиса ты, – фыркнул Добромысл. Горыныч махнул хвостом, но кому из троих принадлежал этот жест – непонятно.
– Ну, я не помню... – начала, было, я, но Веселин меня перебил.
– Алиисаа, когда память теряют, много чего не помнят... – что-то мне не понравилось, как он это сказал. Конечно, всевозможные драконы, фениксы, единороги общались мыслеречью...
Тьфу. Это я помню, а себя – хоть убей.

– Да ты сиди-сиди. Королевич, какой за тобой явится, а, может, и сам Полоз. Жить припеваючи будешь... – продолжал Веселин. Но его прервал спокойный баритон.
– Змей. Забыл?..
Горыныч ойкнул в три башки и, казалось, сконфузился. Выглядело это потешно, и я не смогла сдержать улыбки.
– Что ты искала у банши? – обладатель баритона вынырнул из мглы хода.
Высокий, бледный, как альбинос. Или это так контрастировала кожа с черными волосами, которые были собраны в длинный хвост? На меня спокойно смотрели зеленые глаза, как у змеи. Приглядевшись, я отметила, что у пришедшего в волосах был зеленоватый отсвет, словно бы блики от чешуи Горыныча.

– Эк... – в который раз за сегодня вымолвила я. – Не помню...
Черноволосый переглянулся с Велимудром и кивнул.
– Пойдем.
Казалось, что-то силком поставило меня на ноги. Эй, куда?! Именно это хотелось мне спросить у кого-нибудь, но взгляд наткнулся на спину уходящего человека (?). Горыныч троекратно вздохнул.
– Иди, давай, похоже, случилось что-то, выходящее из рамок вон... – проговорил Добромысл, и мне ничего не оставалось, как следовать за новоявленным провожатым. Кое-как нагнав его почти у выхода из пещеры, сразу услышала вопрос:
– Как зовут-то тебя? Помнишь?
– Не-а... – помотала я головой – Горыныч Алисой назвал...

Провожатый хмыкнул.
– Мало ли как он тебя назвал... – чуть помолчав, он соизволил представиться – Меня Игорем зови.
Дальше шли молча. Сколько ж я у Горыныча провалялась? Ибо когда мы вышли из пещеры, которая находилась внутри огромной горы, светило полуденное солнце. Но спросить почему-то не решилась, а Игорь ничего больше не говорил. Так и дошли без единого словечка до старой избушки в самой гуще леса, который начинался почти сразу. Избушка была небольшая, но симпатичная, вся резьбой изукрашенная; наличники, на окнах шторки; флюгер – ворон – на ветру тихонько поскрипывает. Вот только порог в четыре ступеньки чуть не доходит и последней ступенькой земли не касается. Странно.

– Ягиха! – зычно окликнул Игорь. – Дома ты?
С приоткрытой двери раздалось старческое, но бойкое:
– Да, дома я, дома, входи, Полоз! Гостью на улице не держи, голову напечет...
"Нда... да мне и напекать, не напекать – одно и то же..."
Внутри домик тоже оказался опрятный, в сенях какие-то шали, плащик коротенький, коричневого цвета, еще там что-то. В комнате пахло сдобой и ароматным травянистым чаем, было тепло и уютно. У стен – лавки, у окна – старое кресло, рядом со столом, пара-тройка табуреток, полки...
Сама хозяйка как раз-таки сидела в кресле и оказалось крепенькой старушкой с лучистыми, но хитрыми и ехидными глазами. Вся костлявая, но, однако, морщин было не так много, и потому возраст ее определить было сложно. Серебристо-седые, густые волосы ниспадали на спину, на плечах рассеиваясь невесомой паутинкой.

– Да вы садитесь, в ногах правды нет, сейчас и чай поспеет...
– Да не, Яга, побежал я... а то хватятся меня, – проговорил Игорь, стоя в дверях.
– Ну, милок, коль таки – беги. Ток приходи потом, – старушка улыбнулась, а тот, кого она назвала Полозом, выскользнул в сени и скрылся из виду. Как он старушку назвал? Яга? Баба Яга?
"Честные Боги, куда я попала?.."
– Да ты садись, солнце ясное... – вновь повторила она, наливая в кружку тот самый ароматный чай.
Я уселась на одну из табуреток, хотела, было, что-нибудь сказать, но Яга пододвинула мне кружку и корзинку с булочками, сказав:
– Не тебе сейчас говорить, мне. А ты ешь и слушай, – она чинно уселась в кресло – Знаю я твою проблему. И какой черт тебя на книгу банши навел?
Я поперхнулась: книгу банши?! Не помню... хотя что-то там, на краешке сознания, всплывает.

– Так вот, многих банши так своими заговорами памяти попортили. Девушкам доставалось, в частности. Ну, тебе повезло, что с Игорьком у них договоренность, а то бы закружили, леший, где не знает, и ищи тебя свищи...
– А какая договоренность? – осторожно поинтересовалась я.
– А... – Баба Яга улыбнулась, – Полозу жалко их стало, ну, он, мол, с банши поговорил, что пусть они ему девчоночек отдают, он их есть будет. Так есть, не ест: не людоед он. Банши память о человеке ведь стирают. Вот и стал он бедняжек Горынычу сплавлять, а сам слухи пускать стал, что захватил Горыныч принцессу, какую из Забытых Королевств. И наведываются к Змею то принцы, то Иванушки всякие. Ну, кто загадки разгадает, тот "принцессу" себе и забирает. Тока девчоночки те попадались на мелочах: не крещеные, иль бога-покровителя у них нет, иль на Вальпургиеву родились, али пошли в полнолуние в лес гадать не по-крещенски. А ты, вона как – про книгу их узнала, и узнала, когда и где тайник искать. То-то Полоз сразу всполошился: мало ли – ты дочь бога какого, сбежавшая, или ведьма с Заморья.

Я заворожено слушала: Баба Яга рассказывала интересно, играя интонациями, а в воздухе витало ощущение настоящей сказки. Чай был необычайно вкусный, а уж сдобу хвалить устанешь: потому что язык откусишь...
– Но я ведь вообще... – что я хотела сказать? Не из этого мира... а из какого? Память моя решетчатая...
Яга выжидающе смотрела на меня, и я поспешила сменить тему:
– А почему он их так не отпускает?
– Так как же, солнц? Банши узнают, и с Полозом рассорятся, и девчоночкам не сдобровать. Да и девчушки себя не помнят, куда им? Еще ведьмами какими сочтут, или грехов навесят со всей деревни. А так хоть защитить есть кому. Да и к Горынычу плохие люди не приходят – он их чует, и у Велемудра чих начинается...

Я тихо засмеялась: перед глазами появилась картинка Горыныча, чихающего средней головой, а две другие скалятся на какого-нибудь мужика. Потом моя больная фантазия полетела дальше, вспомнилось, что Горынычем я была очарована, и из всего этого представилась картинка: девушка, которую принц силком тащит из пещеры, а она упирается и визжит "Пусти, охламон, мне с Горынюшкой хорошо!!!"
Я поделилась своими фантазиями с Ягой, и она, вторив смехом, сказала, что так даже пару раз было, чем повергла меня в хохот окончательно.

– Бабуль, а как же мне память вернуть? – все же спросила я.
– Не знаю, Алис... – она называла меня именем, которым меня окрестил Горыныч – Я ж не ведьма. Могу только советом помочь, картишки кинуть или в воду поглядеть... хотя и гадать тут не надо. Ведьма нужна. Только в том проблема, что с тебя ведьма плату попросит непомерную... – она вздохнула.
– Да... жалко... – я как-то сникла.
– Да ладно, солнц, не грусти, – Яга улыбнулась. – У меня погостишь, а там, глядишь, и подвернется чего...


ГЛАВА II

Прошло два дня, как я гостила у Бабы Яги. Сдружились мы с ней – не разлей вода, она мне про травы чайные рассказывала, что и когда можно использовать; рассказала, что и как. А память моя возвращаться и не думала, уйдя в загул. Пару раз наведывался Игорь, пил чай и рассказывал о делах в Змеином Клане. Он, оказывается, обращается в огромного полоза, откуда и прозвище! И является предводителем. Как я поняла, была середина лета, а осенью они, змеи-оборотни, уходят на юг, ибо зимой их магия ослабевает, "впадает в спячку".
И вот, утром третьего дня, после того, как я сбегала до колодца, находившегося за избушкой, Яга меня попросила.
– Алиска! Давай в город сходи, Радога называется. А то на меня там все собаки брехают, а детей так и норовят запугать... А мне настой один нужен, да для тех травок сейчас не время.

Ах, да, к ней иногда из деревни, как Яга называла "Из Залесья", люд приходил. Кому от зубной боли чего надо, у кого скотина заболела. В деревеньке Ягу любили, но в городе – похоже, нет.
Написав мне на бересте плохо произносимое название, она подтвердила мои догадки:
– Город большой там. Да и далековато – на солнце полдня идти. Так что сейчас иди, а то по темноте тебя Леший пугать и путать вздумает. А в городе молчи, от кого ты – там сейчас колдовство пресекают, только если грамота есть позволяют работать. Меня не трогают, потому как никто и не видел, чтоб я портила что. Да и далековато до них, лениво им...
И, уже сходя с порога, я услышала тихие причитания:
– Ох, чует мое сердце, будет сегодня...

Тропка, казалось, живым зверем стелилась под ноги, деревья переговаривались между собой шелестом, ветер игрался с волосами, явно мечтая заполучить обрывок бересты с названием, которое я тщетно пыталась прочитать. Так и не выговорив написанное, я сунула берестянку в карман куртки и, что-то насвистывая, зашагала по тропинке. Прямо на восход солнца. Ориентироваться было не сложно, и потому дошла я без приключений.
Пройдя мимо стражников на воротах, я буркнула "Из Залесья" и затерялась в лабиринте улиц и переулков. Та лавочка, что мне была нужна, оказалась на самой запруженной людьми улице. Заполучив пузырек с непонятной жидкостью, я собиралась, было, в обратный путь, как меня внезапно куда-то потянуло. Город словно ожил, как та лесная тропинка, подхватил меня толпой и ветром, вывел на главную площадь.

Боги языческие!!! Да там собирались сжечь кого-то! Сложенные охапки дров вперемешку с соломой, чтоб горело и дымило лучше, масло... А сжечь собирались русоволосую девушку с грустными серыми глазами. Худенькая, в простом сереньком платье, она стояла, прикрученная к столбу в центре.
Вдруг, в ладонях появилось тепло. Нет, настоящий жар. Что это?..
И когда запалили дрова, я сделала совсем уж невозможную вещь. А именно: рванулась прямо в весело занявшийся костер. И он меня не тронул. Уже все тело было окутано этим жаром, но он не был болезненным. Что-то родное, до ужаса родное. Каким-то нереальным образом сбив с русоволосой цепь, я потянула девушку за собой. Толпа ахнула, и это дало нам фору: мы рванулись в свободную арку. Придется сделать крюк вокруг города. Бешеная гонка только начиналась, но почему-то это казалось знакомым, опять-таки почти родным...

Преодолев вторые ворота, мы бросились в лес перепуганными лисицами. Но, похоже, толпа на нас обиделась, потому что я чувствовала спиной: за нами идут. Мне показалось, что избушки Бабы Яги мы достигли довольно скоро. А народ вошел во вкус, хотя и приотстал. Но оставлять нас явно не собирался.
Перевалившись через порог, я выпалила:
– Бабуль, а к нам тут гости...
– Много? – лаконично поинтересовалась Яга, вскользь глянув на пришедшую со мной.
– Ага, – выдохнула я.
– Ну, вот, я же говорил, что ее одну отпускать не следует... – отозвался Полоз, сидящий в углу комнаты и до нашего прихода пивший чай. Сейчас же он поднялся, прислушался, и продолжил. – Это ж демонка, умеет приключения себе находить бедовые...
Он закатал рукава, но Баба Яга покачала головой.

– Сиди, соколик. Не надо людей душить, хуже будет, – она достала из-за печки... помело. Стукнув черенком по дощатому полу, словно посохом, она пропела:
– Избушка-избушка, стряхни землю, да встань на ноги!
Все покачнулось, и не у меня перед глазами, потому как русая стукнулась об стену, а я чуть не сшибла с ног Игоря. Полоз, сумевший удержаться на ногах, одной рукой схватил меня за плечо, второй – подхватив русую.
Яга же продолжала творить чудеса:
– Избушка-избушка, ногами быстро перебирай, отседова подальше беги, аки лисица дикая хитри, пока толпа нас не потеряет!

Тряхнуло пару раз – похоже, избушка разминала куриные ножки. А потом понеслось. Вернее, избушка понеслась – пейзаж мелькал за окном, ветки шаркали по крыше. Я уцепилась за край стола, Игорь держал обалдевшую русую.
Тряска продолжилась около получаса, но до темноты нас ловить не стали – все-таки лес. Полоз явно хотел высказаться в мой адрес, но Баба Яга, как обычно, проговорила:
– Идите спать. Утро вечера мудренее, – и, выпроводив Полоза, отвела русую, которую звали Искра, в свободные покои. Я, по обыкновению, пристроилась на печке, вместе с хозяйским черным котом. Бабуля еще что-то копошилась, шептала, как мне показалось – гадала. И вот под эти уютные шебуршания я крепко уснула, даже не заметив, что избушка осторожно и неспешно двигается к месту своего обитания, где остался колодец...


ГЛАВА III

Проснулась я почему-то поздно: уж солнце за полдень перешло. Выйдя из избушки босиком, я сразу же увидела сидящую на траве Искру с книжкой. Она подняла взгляд, я улыбнулась в ответ.
– Доброе... э... утро, – проговорила я, усаживаясь на порожек и блаженно подставляя лицо солнечным лучам. Рядом тут же появился черный кот, которого Яга, как бы то смешно не было, звала Баюн.
– Какое уж утро? Вон, солнце высоко уже... – тоже улыбнулась Искра, закрывая книгу на ленточке-закладке. Наверное, у Бабы Яги и библиотека своя есть...
– А бабуля где? – я, наконец-то, поняла, что Ягихи нигде не вижу.
– В деревню пошла... – ответила русая.
– Слушай... – начала я слегка неуверенно – А из-за чего тебя вчера сжечь пытались?

Искра вздрогнула, вздохнула, и отвела взгляд. Так и думала, что не надо было спрашивать...
– Да ведьма я... – все же пролепетала она. – И убийца к тому же...
Я поперхнулась малиной, ковшик которой прихватила с собой со стола. Она?! Эта кроткая девушка с такими грустными глазами?! Ладно, предположим, ведьмой она еще может быть, хотя если вспомнить, что ведьмой называли меня и сопоставить...
"...так... Откуда это? Я точно помню, что меня тоже называли ведьмой. Но не здесь. Но где? И кто? И при каких обстоятельствах? Хе... если такое и было, то удачливая я ведьма, раз еще жива..."
Да... Искра ведьмой могла быть, с натяжкой и множеством оговорок... но убийцей?

Заметив мою реакцию, русоволосая заговорила быстро-быстро.
– Да, я ведьма. Одно время водилась еще с несколькими, но потом произошла страшная вещь. Одна из тех, с кем я водилась, влюбилась в моего брата. А только он у меня и был, сиротки мы с ним. Но сердцу не прикажешь: не любил он ту ведьму, о чем и сказал ей сразу. И та... та его и убила. Выглядело так, будто у него в грозу сердце от испуга отказало, и ведь люди глупые поверили. А я знала. Знала. И в злости своей все границы перешла, на ту наткнувшись на улице, средь бела дня... убила. Просто взяла и сердце сжала... криком только, ненависти полным... После чего на меня люди глупые еще и смерть брата навесили, и что у соседей младенец умер...
Искра вся сконфузилась, осунулась, казалось, постарела...
"Да... в тихом омуте черти водятся... Но мне ее стало безгранично жалко. Одна одинешенька, убийцей ставшая... это я, оторва рыжая, уже не стыда не совести. И откуда это всплыло? Эх, вот вспомнить бы все..."

– Слушай, а ты память вернуть можешь? – внезапно вспомнила я слова Яги. Что ведьмы память вернуть могут.
– Могу... но это у богов силы-помощи просить надо... а убийце они могут и не помочь... – она растеряно посмотрела на разомлевшего кота.
– Идем. Помогут, мое слово, – поднялась я на ноги. У меня в голове сложился план, как сразу двух тетеревов одной стрелой подстрелить...
Искра сбегала в избушку, отнесла книгу, а я даже заходить не стала, только остатки малины доела и к колодцу попить сходила. Что мне лес вокруг – босиком пойду...
Русая подруга вела меня путями, где нет тропинок и дорог. Идти пришлось долго, только через несколько часов мы достигли огромной скалы, из которой бил ручей. Похоже, из-под земли. Мы шли чуть левее него – но неизменно доносилось веселое журчание. И уже от скалы мы дошли до звонкоголосой реки, в которую вливался наш проводник-ручей. Но вот, что странно: по самой середке речной виднелась небольшая каменистая площадка, сложенная из квадратных плиток. К ней вели небольшие камешки, выпирающие из-под воды, словно наросты на спине Горыныча.

– Идем! – воскликнула Искра, юрким лесным зверьком пробежавшись по камешкам и остановившись на площадке. Я последовала за ней, чудом не свалившись в реку и даже не потеряв равновесия. Казалось, будто тело само чувствует, как и куда ступить. И откуда у меня эти навыки? Уму непостижимо...
– Стой рядом... а я попробую попросить... воззвать... – сбивчиво проговорила русая и внезапно... запела.
– Даждьбог, Перун, Стрибог!
За солнцем, через порог,
По камням водоворот,
За ветром лепесток.
Мы летели и бежали,
Помощи вашей ждали!
Ее голос звенел, как река по камням, играя переливами, словно бликами по воде, словно ветер листвой... А, может, ей так отвечали?

Не-а. Ответ был куда явственнее. Мне показалось, что это солнце ярко полыхнуло в воде, на мгновение, затмив зрение. Но когда я вновь смогла видеть, то не смогла сдержать неясного, но явно вопросительного, возгласа. Перед нами стояли трое. Тот, что был в центре – молодой мужчина с золотистыми волосами. Свет ореолом отражался от небывалой яркости прядей, а глаза были цвета летнего неба. Слева от него стоял еще не старик, но близко к этому. Он обладал длинной серебристой бородой и почему-то золотыми усами, в отличие от златовласого, был он кряжист, но также высок. А третий, стоящий справа, был тоже высок, жилист и черноволос. Глаза казались отражением водной глубины. Переносицу украшал шрам.
Даждьбог, Перун, Стрибог...
Пришли.
– Ты ведь знаешь, что твоя душа не искуплена... и что ты не сможешь использовать нашу силу... – заговорил, как мне показалось, Даждьбог – златовласый мужчина.
– Я... – начала Искра сходящим на шепот голос, но я ее перебила.

– На себя смерть беру. На себя, – я подняла глаза, встретившись взглядом с Даждьбогом. Внезапно, он улыбнулся.
– Ты уверена, Алиса? – вдруг спросил кряжистый. Перун. Меня не удивило, что они знают мое имя. По крайней мере, здешнее.
– Мне и не страшно уже. Откуда помню – уж не знаю, – я пожала плечами, щурясь.
– Ну, что ж... – Даждьбог почему-то переглянулся с молчащим Стрибогом. Тот кивнул. Златовласый сделал шаг вперед и водрузил на голову Искре венок из синих полевых цветов, что странно переливались на солнце. Искра подняла взгляд на меня, протянула руку, коснулась лба... и мое сознание тут же наводнилось множеством образов, картины, лица, слова и чувства. Воспоминания. Все это ворвалось резко и неожиданно, ударило по нервам и накрыло темнотой...

Очнулась я под вечер, когда солнце медленно и величественно опускалось за горизонт, приглушая золотисто-желтый свет до бордового с оранжеватым оттенком и окрашивая полог листьев, словно шторы в спальне мира. Все та же площадочка в центре реки, под головой – чья-то куртка. Но "чья-то" тут же отпало, стоило мне сесть и оглядеться. У одного края, ближе к камушкам, по которым мы сюда прошли, сидела Искра и, кажется, разглядывала себя в отражении воды. Сидела она ко мне спиной, но я заметила – на волосах у нее был все тот же венок, подарок Даждьбога. Но вот с другой стороны сидел черноволосый, судя по всему, именно на его свернутой куртке я и пролежала полдня. Стрибог. Почуяв мой взгляд, он тут же обернулся, глянув в глаза.
– Все вспомнила? – улыбнулся он.
– Ага... – а я ведь, в самом деле, все вспомнила. И кто я, и что со мной до этого происходило, и еще тысячи миллиардов личных мелочей... Стрибог улыбнулся радужнее.

– А ты великодушна. Не каждый возьмет на себя чужой грех. В особенности убийство...
Я мельком оглянулась на Искру – но та, казалось, нас не слушала, продолжая рисовать узоры по воде, что тут же исчезали в неустанном потоке.
– Я – не каждая, – тоже улыбнулась я, убирая прядь волос за острое ухо. Властитель Ветров усмехнулся.
– Таких, как ты, у нас называют Вечными Сестрами. Да и не только у нас. Не хочешь присоединиться к нашему пантеону богов?
Я, аж, поперхнулась. Однако...
– Прости, Стрибог. Но нет. Я знаю, что ты имеешь в виду. И кое-где уже называюсь Вечной Сестрой. Но под другим названием и именем... – проговорила я, виновато глядя на Стрибога. Но тот только лучезарнее улыбнулся.

– Я знал, что ты так ответишь, Алиса... – он поднялся на ноги, подобрал свою куртку. – Но знай, что у нас ты всегда найдешь помощь. А если захочешь присоединиться – мы будем рады, Вечная Сестра. И насчет имени... – улыбка стала лукавой, – зовись здесь Алисой. Твое нездешнее имя слишком чудно для этого мира. Даже не так... – его глаза сверкнули ехидством. – Я нарекаю тебя Алисой. Именем Ветра, властью Воздуха, – и в самом деле: поднялся, закружился, затанцевал вокруг ветер, словно подтверждая его слова. – А я пойду уже. Сейчас за вами Полоз явится, переполошенный, как черт из табакерки.
Миг, порыв ураганного, но теплого ветра – и Стрибога не стало. Я тихо хихикнула – сдуло, бедного.
– И что вы тут забыли? – раздался знакомый баритон. Игорь стоял на берегу, скрестив руки и мрачно переводя взгляд с Искры на меня и обратно. Я подавила внезапно напавший на меня хохот и поднялась на ноги.

– Ничего не забыли, наоборот – мы все вспомнили! – радостно заявила я, прыгая по камешкам к берегу.
– Алиса! – нагнал меня звонкий голос Искры. Наше трио замерло на берегу, и русая и Полоз смотрели на меня. Полоз – мрачно-вопросительно, Искра – восторженно-благодарно.
– Спасибо тебе, – тихо проговорила она, робко улыбнувшись. Я улыбнулась в ответ.
– Это тебе спасибо, подруга.
– Да что тут вообще твориться? Искра... – кажется, до Игоря все-таки дошло – Ты... ты вернула ей память?
– Именно! – ответила я за подругу. – Но все расспросы потом, а сейчас идем к Яге. Да, у меня, на ночь глядя, дело есть... – я не стала говорить, что утром меня здесь уже не будет. Я и так опоздала, хотя Книгу Банши должна была сдать позавчера. Полоз с подозрением покосился на меня, но ничего спрашивать не стал.

Вернулись мы в избушку, когда солнце скрылось за горизонтом. Баба Яга ждала нас на пороге, и когда мы вышли из-за деревьев, улыбаясь, запричитала:
– Так я и знала, что сегодня к богам проситься пойдете... Что, сегодня празднуем? – она хитро сощурилась, прекрасно зная ответ, и скрылась в избушке, уютно зазвенев тарелками, сноровисто сами собой слетающими на стол. Я потянула носом – не-е-е, бабуля меня закормит. Ввалившись нашей честной компанией, мы все расселись, кто куда. Мне, по обыкновению, досталась табуретка рядом с Ягой, по правую от меня сторону сидел домовой – мохнатый и пушистый, напоминающий кота и медвежонка одновременно, мне по пояс. Стол был накрыт на ура! Все, что там было, я перечислять и вспоминать просто опасаюсь – еще язык проглочу...

Но бабуля меня удивила еще больше, когда по окончанию праздника вывела меня в сени. Полоз, ленивый он змей, никуда сегодня не пошел, а пристроился на лавке, а Искра улетела к себе в покои. Яга протянула мне мою куртку, которую я оставила на печи, ведь ночью я собиралась сбежать за Книгой, а потом – рвануть домой. И все это по-тихому. Не тут-то было – бабуля обо всем догадалась.
Пока я зашнуровывала сапоги, которые после "похода за памятью" так и не одела, она говорила:
– Знаю я, что дела у тебя. Но как же я тебя просто так и отпущу, без подарочков памятных? – при этих словах я издала неясное междометье: мне-то дарить нечего.
– Так вот, держи, – Яга протянула мне деревянный гребень из светлого дерева, без украшений, кроме маленького рисуночка-листочка.
– Думаю, сама догадаешься, для чего гребень этот...

Я улыбнулась.
– Уже догадалась.
– Ну, тогда, в полет!
"Откуда она знает, что у меня есть крылья?!"
Но вопрос тут же отпал, когда мы вышли во двор. А там нас ждал... Змей Горыныч! Всеми тремя головами от кончиков носов до нароста на хвосте! Веселин хряпнулся мне сразу подбородком на плечо, у меня, аж, колени подкосились.
– Улетать?! И без нас? Алииискааа... – прогрохотал Велимудр, за что тут же получил замечание от Яги.
– Тих ты! Спят же в доме!
Велимудр тут же смолк, виновато махнув одним на троих хвостом.
– Садись на спину, между крыльев. Нам до туда, где мы тебя подобрали, час лететь, не меньше, – проговорил Добромысл. Горыныч распластал крыло, как лестницу, по которой я легко залезла на спину между крыльев и довольно удобно устроилась.

– Пока, бабуль. Еще приду как-нибудь! – махнула я рукой Бабе Яге. Она кивнула, хитро и лукаво блестя глазами, и я вспомнила кое-что.
– Искру обучай, она ж почти волхв!
– А я думала и не вспомнишь, – расплылась бабуля в улыбке. – А ведь и не зря про тебя Стрибог отзывался так...
Подобрать отвисшую челюсть и спросить "как?" и "откуда ты знаешь?" я не успела – Горыныч взмахнул огромными крыльями и с места взвился в воздух. Ветер хлестнул в лицо, выдув все мысли и вопросы. Хорошо, что не память. Я улыбнулась и улеглась на спину, глядя в звездное небо. В принципе, какая разница, откуда Яга прознала обо всем? На то она и Баба Яга...

Внезапно, мне вспомнилась песня, вернее, несколько строчек из этой песни. Я уселась, оглядела темную даль. Светила полная луна, а звезды рисовали созвездия сказочных существ. И они словно отозвались на мой голос, звоном прорвавший ветер и ночь:
– Прощай, Перун, помяни лихо,
Прости, Стрибог, такова доля,
Пройдет, пройдет, Даждьбог, пролетит мукой;
Жесток мой бог – конь коней, конь Солнце.
Пройдет, пройдет, Даждьбог, пролетит мукой;
Жесток мой бог – конь коней, конь Солнце!


ЭПИЛОГ

Хрупкая девушка выглянула из густых кустов малины, почти незаметная в лесной осязаемой темноте. Тихим, скользящим бегом преодолела полосу открытого пространства до края утеса, повисла за древесные корни и вытянула знакомую книжицу из не менее знакомого тайника.
– Опять она?! – раздался удивленный возглас одной из летящих на всей скорости банши. Снова не меньше десятка. Девушка ухмыльнулась, перемахнула через край, рванула к лесу. Этот рывок мог закончиться тем же, чем и в прошлый раз, если бы не разъяренные банши, явно надумавшие ее порвать на сувениры. Но ведь на каждого мухлежника найдется свой противостоящий джокер. Стоило банши чуть снизиться, как в них полетела струя огня, сразу найдя подкрепление в еще двух.
Девушка стояла под боком трехголового дракона и гаденько-гаденько хихикала.

– Ух, наконец-то я до них добрался, ух... – разглагольствовала одна голова с желтыми, кошачьими глазами.
Когда от несчастных банши, кажется, и пепла не осталось, желтоглазый шмякнулся подбородком на плечо девушке, пробурчав что-то непонятное. Но за него перевел "собрат" с янтарными глазами.
– Ну, что, Алиска, бывай. Лихом не поминай, в гости захаживай, память больше не теряй, – все три головы улыбнулись, и желтоглазый отлепился от плеча. Трехголовый дракон подошел к краю утеса, взмахнул переливающимися свежей изумрудной зеленью крыльями и сорвался в темное бархатное небо с россыпью блесток-звезд. Девушка улыбнулась, негромко проговорив в след:
– И вы лихом не поминайте... – миг – и ее не стало, только ветер копошился в листьях, играл тенями и бликами, нес вести тому, кто мог их понять...

Где-то далеко-далеко стоящий на утесе черноволосый мужчина улыбнулся златовласому другу.
– Вечная Сестра... она не добрая, не злая. Не милосердная, не жестокая. Она вечная... А тот, кто вечен, вынужден познать все...
– Но ведь все не познаваемо, – усмехнулся друг.
– Потому они и вечные...

© Нэнси. Mar 28 2008


Кудесница черных визиток.

Я – не гений, и до Толкиена или Белянина мне далеко.
Я – просто Крыланутый и рыжий...
...Сказитель Снов.

...Киевский вокзал был переполнен. Люди спешили, неуклюже, неисправимо суетливо. Впрочем, вокзал уже привык и не обращал внимания, запоминая чужие шаги...
Марат сошел со ступеней автобуса, понуро глянул на поток людей, стекающих в переход, заполнивших метро под землей. Старые и молодые, дураки и умные. Однотипные. Парень вздохнул, убрал длинные темно-каштановые волосы в хвост, нацепил наушники. И устремился к людскому потоку.

"Огонь все ярче,
Страницы жизни в нем горят.
Что будет дальше
Об этом знаю только я..."

Играло в наушниках, заглушало противные, склизко-пыльные и прилипчивые звуки подземки. Он, в общем-то, и не знал, куда направляется. Время перевалило за четыре, тянет лапы вечер. Впрочем, сегодня был Хэллоуин, и наверняка город будет чуден. Странные люди в балахонах, хохотушки-ведьмочки, вампиры погорелого дурдома... все. К тому же была суббота, и потому гулять будут далеко за полночь, если не до самого утра...

Марат включил по третьему кругу всю ту же песню, которая и без того звучала в голове с самого пробуждения, навязывая свое настроение, и вышел на Третьяковской. Поднялся наверх и погрузился в сплетение переулков. Потом пошел к мосту – любимое место его раздумий, когда можно стоять, играя шариками мыслей в голове и каменными четками в пальцах. Вот только сегодня все пошло как-то не так.

Подойдя к мосту, взгляд Марата уцепился за яркое пятно чуть впереди. Ярко-красный недлинный плащ, черные брючки, кроссовки, рыжие волосы, небрежно раскиданные по плечам. Людей на мосту было немного, и на нее почти не оглядывались. Марат только покачал головой – рано начали чудить...
Девушка вбежала по ступенькам под шелест собственного плаща. Вдруг на лестницу из-под красной тяжелой ткани что-то выпало. Парень поднял с земли черный бумажный квадрат.

– Эй, подожди! – окликнул он, выпрямившись, отыскивая рыжую взглядом. Однако той и след постыл. – Только же тут была... – растеряно пробормотал он, разглядывая подобранный листок.
Визитка. Не больше обыкновенного бейджика. Судя по всему самодельная – поверх черной плотной бумаги мерцали витиеватые золотистые буквы. Для прочности визитка была покрыта скотчем, отчего была приятно-гладкой на ощупь, теплой. Марат вчитался в текст – в самом деле, самопал, от руки написано!..

"Тысячи книг, множество глаз...
Мир в заточение церквей и крестов.
Мы же нашли свой магический лаз,
Ведущий на Тропы сказочных Снов..."

Марат хмыкнул. Никогда такого ему не встречалось, и в голове всплыла дурацкая мысль о Хэллоуинской шутке. Но ту девчонку он не припоминал... Кажется, он ее нигде раньше не видел. Сам Марат к фэнтези и магии относился даже не скептически. Скорее, не относился вообще. Конечно, он читывал кое-какое фэнтези и фантастику, но...
Кому он врет? Марат вздохнул – он прекрасно знал, что давно ждет хоть какого-то чуда в своей однотипной жизни... Ждет и побаивается – а вдруг не случится?..

Он перевернул визитку и обомлел. Вторая сторона на уголке была изукрашена витиеватыми узорами – переплетением спиралей. Но это не главное.
Там был номер ико и чей-то эмейл. И полузабавная, полузавораживающая подпись: Крыланутая...

Марат встряхнул головой, переключил песню в наушниках и, сунув визитку в карман, замер, облокотившись о перила моста. Потом не выдержал – достал черно-золотой квадратик обратно, теребя в пальцах. Мысли роились в голове, кружились, разбиваясь друг о друга...
Марат простоял до полуночи, прошелся по площади, но рыжую незнакомку в алом плаще так и не нашел. Из-за чего подавленным отправился домой. Однако оставались еще номер и эмейл...

...Марат ждал, сидя на ступенях. Вновь – наушники с музыкой, вновь – мысли в голове. И ожидание. Он не сразу решился ввести в поиск номер ико. Боялся, что ответом ему будет надпись "не найдено"...
Но не выдержал, пробежался пальцами по цифрам, вбив чуть ли не выученный номер. Марат за два дня бездействия истеребил черную карточку, рассмотрел внимательно и тщательно, вплавив ее образ в сознание и подсознание. Почему-то, это казалось важным...

"Еще грязь не смыта с кожи...
Только страха больше нет.
Потому затих прохожий,
Удивленно смотрит в след!"

Профиль уверил Марата в том, что не ошибся. Крыланутая. В "о себе" – тот самый стих, написанный золотом по черноте, и странная, диковатая приписка: "Кудесница черных визиток" – над стихом.
Его не покидало странное ощущение чудесного, полудурашливого, полумрачного, полузловещего праздника. Как Хэллоуин. Но непременно – завораживающего и диковатого.

Сейчас Марат ждал именно Кудесницу, согласившись выбраться из своего несчастного и изученного досконально Кунцево и добраться до Одинцова. Она опоздала ровно на тринадцать минут...
Чудеса...

"А движения неловки!
Будто бы из мышеловки,
Будто бы из мышеловки!
Только выбралась она!..
За три слова до паденья,
За второе зарожденье,
За второе зарожденье!
И до полночи одна!"

Из толпы, скользя между поставленными в каком-то полуметре друг от друга маршрутками, появилась девушка. Рыжие волосы откинуты за спину, от висков заплетены косички, сплетены на затылке. Уши, как у эльфийки. Бледное лицо в еле заметных веснушках. Мягкие черты лица, внимательные, цепкие глаза. Черные брюки и простенькая фиолетовая куртка. Руки – в карманах, но наверняка очень изящные, с тонкими пальцами, привыкшими ручкой вырисовывать витиеватые строчки стихов. И кроссовки. Совершенно обыденный вид... вроде... Но вроде и нет...

"А в груди попеременно,
Был то пепел, то алмаз.
То лукаво, то надменно
Ночь прищуривала глаз..."

Крыланутая выловила его из разношерстного люда почти мгновенно – лишь скользнул чуть настороженный взгляд. Лица коснулся ветер, больше похожий на сквозняк...
Чудеса...
– Привет! – улыбнулась она, подлетев к ступеням. Марат поднялся, ощущая себя каким-то странно-нескладным, медлительным по сравнению с этой юркой девчонкой с синими глазами.

– Привет, – тот выдавил из себя улыбку.
Кудесница нахмурилась, сощурившись, спросила:
– Ты ведь Марат, да?..
Тот рассмеялся – неловкость как рукой сняло. Он слишком привык за три дня к тому, что эта особа говорит странные, потрясающие, чудесно-фантастические вещи...
– Да, я, – Марат откинул волосы с лица. – А ты, как я понял, и есть Крыланутая?
Она кивнула.
– Меня можно и Алисой звать... – та оглянулась.

"И уже не искалечит,
Смех лощеных дураков.
Ведь запрыгнул к ней на плечи
Мокрый ангел с облаков..."

– Идем! – окликнула она, глянула в небо и внезапно вновь юркнула между маршрутками.

"А движения неловки!
Будто бы из мышеловки,
Будто бы из мышеловки!
Только выбралась она!.."

Марат поправил наушники, болтавшиеся на шее, и поспешил за Алисой. Та застыла точеной фигуркой левее, между магазинами. Рядом со станцией находился рынок. Он нагнал Кудесницу и постарался не отставать. А она уверенно вела, заглядывая серым, затюканным за неделю прохожим в глаза, и говорила.
– Людям так забавно смотреть в глубину глаз. Они всегда отводят взгляд. Почти всегда. А у тех, кто не отводит, глаза чистые и прозрачные, что видно до самой души...

Марат чуть споткнулся. Он сам прекрасно знал, что взгляд незнакомого человека почему-то трудно выдержать. Неловко как-то. Алиса, либо не заметив, либо только сделав вид, продолжала дальше:
– Но если посмотреть – все разные, чертовски. По-разному глаза отводят, по...
– Это как: по-разному глаза отводят? – не понял Марат, не сбавляя шага. Они тем временем спустились в подземный переход.
– А так: один зыркнет и отведет, второй – сразу в пол или на стену глянет, третий – скользнет и сделает вид, что не заметит... Тшшш! – она внезапно остановилась посреди перехода. Марат тоже замер.

– Слышишь? – тихо проговорила она, глянув ему в лицо. Вокруг сновали люди, но они словно не замечали двоих, внезапно остановившихся у стены. Марат не знал, что он должен слышать – то ли музыку в конце перехода, то ли чей-то разговор...
– Слушай не здесь. Слушай там... – Крыланутая подняла глаза к невысокому потолку. И тут он услышал. Отдаленный гул машин, неясные шорохи, шарканье и топанье ног с цоканьем каблуков сливались в странную мелодию – где-то ритмичную, но рваную, не мелодичную или плавную, но полную такта...

– Услышал... – улыбнулась Алиса, вновь глянув на Марата. Она тихонько заскользила дальше сквозь толпу и оказалась уже у лестницы, взлетела через две ступени. Марат не сразу понял, как она там оказалась – заслушался – и нагнал Кудесницу только на поверхности, на последней ступеньке. Та смотрела вдаль, на покрытый лиственным ало-золотым ковром асфальт, взгляд скользил дальше, дальше...
– Идем! – вновь улыбнулась она, начиная вести.

Марат вспомнил странное наваждение там, в переходе, и не выдержал:
– А что ты еще умеешь?
– Дождь вызывать... только он спустя сутки приходит... – она задумчиво закусила губу. – Ветер призывать...
– О... а... как? – заинтересовался он.
– Просто. Посвистом. Смотри... – Крыланутая усмехнулась, замерла.

Почему-то народу на улице было мало. Впрочем, это была не совсем улица – скорее, пережитки прошлого, когда здесь был то ли парк, то ли лес. Широкая асфальтированная аллея, по обочинам – старые деревья, за ними – не менее старые деревянные дома, некоторые даже еще жилые. Алиса прикрыла глаза, раскинула руки, расстегнутая куртка вилась плащом, скупое осеннее солнце оставила блики ей на бледном лице. Облизнув губы, Кудесница... засвистела.

Переливчатый, мелодичный свист – незамысловато-красивая мелодия, то замедляющаяся, то ускоряющаяся. Ветер коснулся длинных волос, тонких пальцев, окутал силуэт. Потом усилился, погнал на них золотую волну, мерцающую в лучах. И, кажется, что нарастала эта волна, что доберется, захлестнет, закружит в свистоплясе солнца и в позолоте листвы, окутает, одурманит, уведет...
Марат встряхнул головой – длинные волосы непокорно разметались, опали на глаза. Алые листья послушно ложились у его ног и у ног Алисы, свист стих. И не было волны, только странное ощущение, что ВОТ оно... чудо...

Но тут зазвонил мобильный, и Марат чуть ли не подпрыгнул от неожиданности. Дребезжащий звук настолько чуждо прозвучал в этом шелесте, что резал слух.
– Да?
Дальше он, молча выслушал, вновь дакнул и отключил связь. Вздохнув, пояснил:
– У меня сейчас родители на дачу уезжают. Попросили, чтоб я зашел, прочие распоряжения получил...
Ему жутко не хотелось уходить отсюда – царствия нечаянных чудес, порожденных городом.

Алиса глянула на небо – начинало моросить. Накинув капюшон черной блузы с золотыми вставками, она внезапно проговорила:
– А я с тобой проедусь. Все равно сегодня делать нечего.
Марат сначала опешил, потом обрадовался – почему-то ему казалось, что чем раньше эта странная девчонка скроется из виду, тем больше он потеряет от сегодняшнего дня.
Они вновь прошли переход, постепенно закрывающийся рынок. Отстояли положенные три минуты у кассы, купив билеты, скользнули через турникеты, тут же подошла нужная электричка. Почему-то почти заполненная, хотя в тамбуре еще можно было протолкнуться.

Прислонившись спиной к стене, Алиса негромко говорила:
– Смотри, люди вокруг... Интересно. Смотришь в глаза – а взгляда им деть некуда... Хотя на меня нет-нет, а посмотрят...
Марат согласно кивнул – у черного капюшона была полоса золотой вшивки, магнитом притягивающая взгляд.
– Говори потише. Слышат ведь все... – пробормотал он. Крыланутая только усмехнулась.

– Они забудут обо мне, как только дойдут до дома. Если не раньше. Их не интересуют, что и как говорят другие – им главное, что и как говорят они, – она оглядела тамбур пронизывающем взглядом и хаотично продолжила. – А это интересно. Уметь фантазировать. Ведь благодаря нашей фантазии и рождаются чудеса. А еще с помощью фантазии можно даже читать мысли. Тех, кто тебе хоть как-то знаком...
– А тех, кто не знаком? – затаил дыхание Марат.

– Я придумываю... – лучезарно улыбнулась Кудесница. – Это легко. Смотри... – она кивнула на невзрачного черноволосого парня с наушниками, глядящего за стекло с апатией. – Вот он устал. Ему что-то надоело, и он отгораживается ото всех... – потом она сощурилась и выдала такую вещь, отчего Марат потупился, пряча запылавшее лицо. – А вот ты думаешь, что я странная, но веселая. Но ты бы хотел что-то перенять из странностей...
– Не странная... – попытался отговориться Марат – Просто веселая...
Крыланутая только усмехнулась.

– А тебя, кстати, лучше меня слышно. Меня как раз-таки и не слышно... – и выскользнула в открывшиеся двери. Тот тоже не заставил себя ждать.
Почему-то до дома Марата дошли в молчании. Алиса оглядываясь, словно что-то пытаясь найти в окружающих, а сам Марат... сам Марат уж точно искал. Вылавливал незримые раньше, городские чудеса. Вот сидит кошка и смотрит на что-то в пространстве, будто видит невидимое. Вдруг переводит взгляд прямо на него.

Моросит мелкий, неприятный дождь, разгоняющий прохожих по домам, пьющую в честь пятницы молодежь – по подъездам.
– Подожди... – внезапно говорит Крыланутая, убыстряет шаг, идет на встречу немолодого мужчины лет сорока в старом, но чистеньком пальто и с ясными глазами. Глянув на Алису, он улыбнулся, явно заметив в ней некую инаковость – чуть забавную, чуть манящую, чуть грустную...
И откуда это всплыло?

– Извините... – обезоруживающе улыбается Чудесница. – У вас десяти рублей не будет?
Мужчина роется по карманам, достает пятьдесят.
– Извини, меньше нету.
– Спасибо, – улыбается Крыланутая, приняв чуть смятую купюру, отходя в сторону.
– И зачем? – спрашивает Марат.
– Мне же ехать на что-то домой надо, – фыркнула она, улыбнувшись.

Вот только тут Марат понял две вещи: что Алиса сорвалась на Кунцево спонтанно, и что – она тоже своеобразное чудо, чудо городов и уличных лабиринтов... Кудесница черных визиток...
Марат тоже улыбнулся, глянул в небо, ощутив морось. Было хорошо, как некогда. Отныне он будет видеть этот мир по-другому... не отдаляясь от него, а даже наоборот, становясь ближе.

Вновь странные, скомканные, еще не оперившиеся словами мысли прервал телефонный звонок. Марат пробурчал что-то на тему, что сейчас уматерит звонившего, кто бы это не был, но когда понял, что это опять родители, сменил свое решение. Около пяти минут простояв на месте и выслушав наставления, он спрятал телефон во внутренний карман ветровки.
– Они уже уехали, оказывается... – буркнул он. – Можно было и не ехать...
– Да ладно! – легкомысленно отмахнулась Алиса. – Побегу и я тогда. Или полечу... – она ухмыльнулась.

Марат так и представил, что она скрывается за углом соседнего дома, выбирается на крышу и расправляет крылья такого же цвета, как и небо над головой – пасмурно-серого, чтобы никто не видел, случайно подняв голову...
– Слушай, пошли хоть кофе налью, – встрепенулся он.
Почему-то это чудо казалось ему до тоскливого бездомным...
– Ну, давай, – кивнула Алиса, поправив капюшон.

Марат отворил не работавшую дверь подъезда в старом доме, поднялся на этаж по лестнице, по привычке позвякивая ключами. Открыл старую, чуть скрипящую дверь и вошел, повесив ключи на гвоздь, стягивая ветровку. Дверь не хлопнула – он оглянулся.
Алиса замерла на пороге, еще в коридоре, оглядывая прихожую, а в глазах – бездонных колодцах – мерцала такая тоска, что больно что-то сжималось внутри от холода и пустоты.

– Алис... – окликнул ее Марат. Крыланутая встрепенулась, стряхнув с капюшона капли, сделала шаг, нерешительно, словно уличная кошка, внезапно попавшая в тепло чужой квартиры. Он же вновь кое-чего понял...
Как же одиноки все эти Кудесники... Бездомны, ничьи. Или чьи-то, но он не знает, чьи...
Крыланутая оставила куртку на крючке, скользнула за Маратом на кухню.

– Э, у нас в доме только чай остался... – усмехнулся он нарочито бодро, видя, как блуждает взгляд Кудесницы по помещению, изредка останавливаясь на чем-то с какой-то кошачьей тоской.
– Ну, и отлично... – встрепенулась она. – Я кофе-то и не пью... Да и чай крепкий тоже...
Марат только удивился – сам он без кофе не жил. Впрочем, с сегодняшнего дня многое изменится.

Алиса сидела на стуле, подтянув колени к груди, держа чашку в обеих ладонях. У нее, в самом деле, были тонкие пальцы и изящные запястья. А ногти обломаны. Марат только дивился: была в Крыланутой некая эфемерная хрупкость, вперемешку с чудаковатостью.
Он улыбнулся.
– Никогда не смог бы подумать, что чудо придет и в мой дом... – рассмеялся Марат.
Кудесница чуть улыбнулась, подняв серо-синие глаза от чашки.

– Потому меня и прозвали Крыланутой... Мне многие давали имена... – она вздохнула, улыбнувшись веселее.
– Тогда, думаю, тебе не будет грузом еще одно... – Марат подивился тому, как начал говорить. Алиса вопросительно нахмурилась, в глазах мелькнуло что-то. – Ветер. Ветер Чудес... – по губам скользнула ехидная улыбка.
Крыланутая отвела взгляд, усмехаясь чему-то грустно. Но по-светлому. Потом вздохнула, поставив пустую чашку на стол.

– Ну, пора и честь знать... Пора.
Марат кивнул – он не спрашивал. Просто знал, что пора.
Закрыв за Ветер дверь, он метнулся к окну. Но так и не увидел черно-золотого капюшона или рыжих волос в серой мороси неба. Хотя Алиса должна была пойти туда. Или она отправилась не на вокзал?..
Но Марат знал – эта осень перевернула его жизнь. И он явно полюбил такой дурацкий, на первый взгляд, праздник Хэллоуин. Ведь именно в этот день многим хочется поверить в бесшабашное и безумное, крыланутое чудо...

...Крыланутая смотрела в окно, не слыша, но чуя мерный перестук колес. Наушники надрывались радиоволной, дождь оставлял секущие капли на стекле. В вагоне почти никого не было: только женщина с ребенком в другом конце и небритый не выспавшийся субъект, курящий в тамбуре.
Повезло...
Алиса снялась со своего места, вышла на платформу в привычный ей город, скользнула на улицу и скрылась в сплетении дорог и шуршащей осени...

На сиденье в электричке четко выделялся черный квадратик визитки, испещренной тонкой вязью золотистых букв.
Кудесница снова оставила нитку, след... Наверняка кто-нибудь увидит и прочитает...
И...
Вдруг снова повезет?..
Тшшш...

© Нэнси. Oct 11 2008


Великим Начинаниям – Удача и Великие Свершения!
Долгим Походам и Странствиям – Счастливый Исход!
Уставшим Путникам – Яркий Свет и Добрый Огонь!

Библиотека   Хранилище Преданий   Нэнси, Незабвенный Воин
 

© Орден рыцарей ВнеЗемелья. 2000-2022. Все права защищены. Любое коммерческое использование информации, представленной на этом сайте, без согласия правообладателей запрещено и преследуется в соответствии с законами об авторских правах и международными соглашениями.

Мир ВнеЗемелья, (c) c 2006 ВнеЗемелье это – вне Земли...
  Original Idea © с 2000. ISNik
  Design & Support © с 2000. Smoky


MWB - Баннерная сеть по непознанному
 
Баннерная сеть сайтов по непознанному

Яндекс Цитирования