Мир Дверей.
I место в Ристалище N 7

Дверные теории.

Давным-давно, когда Двери были большие, между мирами можно было ходить запросто. Туда, сюда. Больше ходили сюда. Боги бывали редко, чаще являлись ангелы, объявлялись вампиры, оборотни и другие сверхъестественные существа. Двери были столь огромными, что пропускали даже Драконов без превращения. По царствам, королевствам ходили знающие люди, именующие себя магами, колдунами и волшебниками. Эти люди были там, за Дверями, и многое умели...
Правда, когда некоторых допрашивали с пристрастием, выяснялось, что это шарлатаны, которые страшным голосом произносили абракадабру и делали пассы руками, что-то слышали и обладали даром убеждения. Но говорят, были настоящие Маги или Моги, те которые могли открывать Двери в обе стороны. А тех, которые могли открыть Дверь только туда, открывали ее, уходили и не возвращались, называли иначе: отчаявшиеся, безумцы.

Вы, наверное, думаете, что Двери стояли на улице, в поле или в тайных местах, окруженные стражей. Но думаете так зря. Дверью могла быть любая дверь. Вы только представьте сейчас: открываете дверь на улицу, а там Дракон, сидит, глазом косит, пар выпускает. Вы дверь аккуратненько так обратно закрываете, сначала пятитесь, а потом резво бежите к лифту. Вас начинает медленно так подтрясывать, Двери лифта разъезжаются, и оттуда чинно смотрит бледный тип с клыками.
Конечно, после Дракона в вампиров вы уже верите, поэтому по лестнице летите быстрее, чем летучая мышь. Параллельно приходят мысли, что если звонить в милицию, то они вызовут 03, поэтому лучше сразу звонить в "скорую".

Ключ на нервах, конечно, может долго не попадать в замочную скважину, но, предположим, что он входит, как по маслу, и с первого раза. В запале распахиваете дверь и видите море. Нет, не так, видите дно моря. Везде подъезд, а в квартире – глубины моря, живность плавает, светится. Тут холодное что-то в ладонь тычется, машинально опускаете голову: волк – не волк, голова большущая, глаза умные-умные, и дверь к соседям приоткрытая. Оттуда еще одна такая же голова выглядывает.
Да лифт как раз на этаж приехал. Выходит из него соседка Марья Ивановна, бледная вся, глаза запали. У тех, кто продержался до сих пор, с этого момента колени-то подгибаются, кто по стене сползет, кто кричать начинает страшно и руки выставлять, заламывать. А Марья Ивановна подойдет, всплеснет сама руками, скажет: "Ах, боже мой. Что это с вами, дорогой сосед? Неужто это я вас так напугала? Просто за хлебом выбежала. Все забыла: и накраситься забыла, и квартиру-то забыла закрыть. А вы странный Саша сегодня?! Впечатлительный".

Вы начинаете приходить в себя, успокаиваетесь, жмете на кнопку лифта, двери открываются – пусто. Заходите, жмете первый этаж, двери закрываются, а голос из динамика говорит: "Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – "Измайловский парк"". Лифт начинает постепенно ускоряющееся движение вправо, вы понимаете, что вместе с лифтом безвозвратно уехала ваша крыша, потому что стоите в поезде метро, держитесь за поручень, смотрите в окно.
Возможно, успокоить себя удастся, но тут самая главная ошибка, так как едете вы на поезде, но не в СВОЕМ мире. Когда вы вошли в лифт – прошли через Двери. И пусть все кажется одинаковым, этот мир Чужой. Вы сможете вернуться обратно? Не думаю! А вот Маги, они могли.

Маг – это звучало гордо. Вы спросите, а откуда маги знали, что они маги? Как они возвращались? У каждого был свой путь, своя дорога к храму, свой метод возвращения. Кто-то шел по следам эманаций своей любви, кто-то по следам эманаций чьей-то смерти. Кого-то вела собственная воля, а чей-то дух был порабощен силой из-за Двери. Когда Чужая воля подчиняла мага, такой маг мог натворить дел. На то он был и Мог. Мог и творил. Следы их творчества рубцами ложились на историю мира. Но имена этих магов оставались всегда неизвестными. Проявлялась в таких случаях Сила из-за Двери, ее укрыть в нашей реальности нереально.
Хотите пример? Средневековье. Румыния. Дракула. А вот имя мага, который обеспечивал поддержку, не сохранилось. Мы ждем инопланетного вторжения с середины прошлого века, а на протяжении последних 10000 лет угроза была здесь. И имя этой угрозе было – Двери.

А потом Двери начали сворачиваться, уменьшаться. Нет, зрительно они оставались во всех мирах теми же дверями, но порталы-переходы сужались, переставая пропускать через себя сначала сущности Богов, затем ангелов и демонов, драконов и других магических существ, вампиров, оборотней, магов и людей. Дольше всех просачивались призраки. Но и этому пришел конец.
Выражаясь языком научным, Двери достигли субатомных размеров, и диффузия вещества прекратилась. Взаимодействие миров осталось, а вот для жителей этих миров наступило время изоляции. Процесс сворачивания Дверей, как и их возникновение, остался за гранью понимания даже Богов. Все попытки остановить или обратить процесс постигла неудача, а попыток, смею вас уверить, много было.

Маги, чьи возможности особенные по сравнению с другими, основывались на взаимодействии с Силами, лежащими за Дверями, потеряли эти способности и превратились в обычных людей. Впоследствии, некоторые из них перед смертью успели обосновать цикличность происходящих событий. То есть, по их мнению, через какое-то время Двери должны были разрастись до первоначальных размеров. Но создателям теории не суждено было в этом убедиться. И их потомкам тоже. Но когда-нибудь, возможно, когда-нибудь!..


Дверные скрипы.

"Ну, почему, почему именно так? У любого механизма должен быть техосмотр, у живого существа – диспансеризация. Когда перебирают по винтику, когда сдают анализы. Пусть, пусть я Дверь и ни анализов сдать не могу, ни винтиков во мне нет. Мне все равно требуется внимание. Я в полном разладе с собой". Чем или кем была Дверь, она не знала. Стоя над обрывом на вершине горы уже много веков, она исполняла данное ей свыше предназначение – соединяла миры.
То ли место было труднодоступным и ею редко пользовались из-за этого, то ли мир, лежащий за ней, был не слишком популярен. Случайные путники сюда не приходили. А те, кто знал, зачем шел, времени не теряли и не отвлекались от своих задач. Дважды Дверь стала свидетелем магических поединков. Глупые маги. Один раз через нее прошел Дракон. Один раз в сто лет проходил какой-нибудь отчаявшийся или одинокий Маг. И все! Каждый раз Дверь надеялась и каждый раз зря. Вот и сейчас, ежеминутно рискуя упасть, по узкой тропинке к ней двигался какой-то старик.

– Человек, как тебя зовут? – спросила Дверь.
– Я – Маг, имя мое ничего не скажет Двери.
– Зачем ты пришел? Чего ищешь? Ради какой цели ты поднялся под облака?
– Я пришел обрести Власть! Я буду всемогущим. Они думают, что это легенда, но они ошибаются. Прошедший все Двери получает награду. Какая еще может быть для меня награда? Я уже могу почти все, что захочу! Я – Мог! Только Власть, власть над Дверями, а значит и над сущим ждет меня впереди! Ты – моя последняя Дверь.
– А вдруг ты ошибаешься, человек? Я чувствую, что Двери не связаны с Властью. Скорее мы имеем отношение к любви. Так не лучше ли обдумать. Останься рядом со мной. Мы проведем время в беседах. Ты поможешь мне вылечиться, мне кажется, что я не совсем исправна. А я попробую тебе рассказать все, что знаю. Ты стар и мудр. Куда ты торопишься? К лицу ли тебе это?
– Дверь, ты не поможешь понять. Бездушная деревяшка! Я потратил всю жизнь ради этого и в шаге от цели должен лечить Двери? Я помогу тебе, когда вернусь. Я смогу все.

Маг открыл Дверь, в проеме воздух сгущался, образуя серую пелену, но сквозь нее виднелась равнина и замок тянущийся к небу. Вокруг шпилей кружились Драконы. "Мироздание ждет. Я иду!", – промолвил Маг и сделал шаг за Дверь.
"Не туда", – закончила собеседница. Не давая Магу сосредоточиться, сотни снежных игл впились в Мага. Вихрь, живущий на обрыве за Дверью, долго забавлялся новой игрушкой, а потом сбросил в расщелину изломанное тело.
"Как все банально", – подумала Дверь, – "У тех, кто жаждет Власти, постоянно нет времени. А у тех, кому она не нужна, нет причин забираться сюда. А я ведь всех предупреждаю, что-то не так. Но, они торопятся и не желают слушать, что вход находится со стороны обрыва, а с другой стороны, только картинка".

И так было столько, сколько Дверь себя помнила. "Я неисправна, я точно неисправна", – твердила Она себе, – "Мне снова, как и всегда, требуется освидетельствование, а старик отнял у меня шанс. А еще Маг. А ведь он точно – Мог! Мог бы, если бы захотел услышать. А теперь, когда лучший мир забрал его, все так и запомнят: Он – Мог!"
Стоя над обрывом на вершине горы уже много веков, Дверь исполняла данное ей свыше предназначение – соединяла миры.


Дверные сказки.

Говорят, что Двери были большие не всегда, и что было время, когда Дверей еще не было. На дворе стоял золотой век, когда Любовь пронзила их сердца. Нет, когда любовь приняла их в свои объятия. Он захотел продемонстрировать Ей свое чувство, а Она проверить, на что способна Любовь. Они в растерянности смотрели в глаза друг другу.
Перволюбимый готов был свернуть горы, но Перволюбимая сказала: "Тогда на планете не станет гор. Любовь должна созидать, а не разрушать".
– Тогда давай сами создадим препятствие, – предложил Он, – а потом я разрушу его. И мы будем вместе!
– Любимый, у тебя какая-то патологическая тяга к разрушению, надо просто создать препятствие, которое ты сможешь преодолевать многократно, не разрушая его.
И тогда, соединившись в мысленном усилии, они придумали первую дверь.

Перволюбимый вырубил ее из скалы и поставил перед входом в пещеру. Теперь, чтобы воссоединиться с любимой ему приходилось сначала открыть дверь. Некоторое время оба чувствовали наслаждение от проделанной работы, а потом она предположила: "По-моему ты преодолеваешь наше препятствие слишком быстро?! Тебе не кажется?" "Да, пожалуй, это так! Но это легко, потому что я люблю, и Любовь помогает мне", – воскликнул он.
Легкое сомнение мелькнуло в глазах Перволюбимой, тогда он продолжил: "Если ты сомневаешься, я сделаю вторую дверь. Их станет две, сложность удвоится". Сказано, сделано. Появилась вторая дверь. Но... это вечное "но"... со второй дверью хлопот было намного меньше, чем с первой. Тогда Перволюбимая нашла выход.
– Давай сделаем так. Проходишь через первую дверь – оказываешься перед второй. Проходишь через вторую – оказываешься перед первой.
– Как же я дойду к тебе?
– Ты постараешься, и все получится, Любимый!

Так появилась первая Дверь! Игра пространством. Игра на нервах. Чувство вело его безошибочно, но вторая Дверь исправно возвращала к началу. Он измучился, понимая, что любимая ждет, а он ничего не может сделать. Он попробовал разрушить Дверь, но ничего не вышло. Любимая была против разрушения. Дверь надежно разделила любящие сердца. Перволюбимый сел на землю, прислонившись спиной к косяку первой двери, и запел о том, как любит и страдает, о том, что он скорее разобьет себе голову, чем откажется от мысли быть с Ней.
Первосеренада возымела свой эффект. Любимая открыла дверь и вышла наружу. Будем честны, Она тоже любила Его и соскучилась, устав ждать. Они снова были вместе. Он, Она и двери. Воссоединившись с любимой, Он в творческом порыве сделал третью Дверь, открыв которую, можно было попасть за вторую. Это обрадовало обоих. Ему больше не приходилось придумывать серенады, а Ей убеждаться в бессилии Любимого перед препятствиями.

Они даже придумали игру "Дверки". Когда он проходил через третью дверь, она выскакивала через вторую первую наружу. Он старался найти, Она спрятаться. Довольно скоро игра приелась. И Перволюбимый, чтобы разнообразить прятки, стал творить Двери одну за другой. Эти Двери перемещали теперь на огромные расстояния, выводили на вершины гор, в глубины океанов, в дремучие леса. Поиски стали долгими и сложными, но тем приятнее получались воссоединения. Шли века, мир становился знакомым, Перволюбимой захотелось снова усложнить игру.
– Наш мир стал мал для нашей Любви! Надо придумать что-то еще.
– Проще простого, Любимая. Сделаем Двери в другие миры.
– Милый, ты и так дверей сделал достаточно. Давай наделим их возможностью прохода между мирами. Потом ты закроешь глаза, досчитаешь до десяти и отправишься на поиски.
– Хорошо.
Вместе потрудившись, Они справились с задачей. Двери выводили теперь в незнакомые миры.

Он закрыл глаза и сказал: "Жди меня и я приду. Один, два..." Она поцеловала Его и, смеясь, вошла в ближайшую Дверь. "Десять", – досчитал Он. "Она вошла в ближайшую Дверь", – подумал Любимый, – "но я не ищу легких путей, иначе, в чем же проявится моя Любовь?". Он вошел в другую Дверь. Шли тысячелетия. Потомки перволюбимых заселяли миры, а они все искали и искали. Он ее, Она его. Миров оказалось много, а для них двоих нужен был только один, тот, в котором они будут вместе.
Поиск был долгим, иногда им казалось, что поиск будет Вечным. Лото из Миров. Домино Дверей. Они выиграли во все игры. Они нашли друг друга. Двери на некоторое время стали не нужны. Стали не нужны надолго. Они посмотрели друг другу в глаза, и Перволюбимый сказал: "Хорошо, хорошо. Разрушать не будем. Усыпим хотя бы". Перволюбимая улыбнулась: "Я не против!" И Двери свернулись калачиком и уснули. Сейчас они спят и видят сны, сны про Любовь Первых.

И кто теперь скажет, как оно на самом деле было? И как будет? Но одно мы знаем наверняка!
Двери существуют не для того, чтобы запираться, а для того, чтобы чувствовать радость воссоединения с близким человеком. Не перебарщивайте с Дверями, не ломайте Двери и всегда помните, что Любовь сильнее Дверей.

© Тень Цитадели. Mar 18 2008

Рецензии к "Миру Дверей"

Дракон Рассвета : Вполне целостная вещь и читается достаточно легко. Поставил бы 9, если бы не фраза: "Двери существуют не для того, чтобы запираться, а для того, чтобы чувствовать радость воссоединения с близким человеком." Категорически не согласен.
Strannik : Мне импонирует идея Дверей.
Лотадан : Теории напрягли, но то, что было дальше порадовало.
Chunya : Идея интересная, сказка удалась.
АИСт : В целом не плохо, но концовка несколько скомкана.
Тень : 1. И все-таки это тоже не совсем сказка, или не все это сказка, но тогда все это не целостно!
2. По-моему, сплошной юмор.
3. Не знаю почему, но у меня был внутренний конфликт, одна часть хотела проголосовать в меньше баллов, но соцреализм проиграл. Было бы цельно, можно было бы и больше поставить опять же.
Такое впечатление, что авторы всех трех произведений сознательно (ну, не бессознательно же, право), нарушили хотя бы по одному условию ристалища. Странно это.
Smoky : Мнение судьи :
Ну, вот мы и добрались до победителя. Наигравшись с "Д..." в первом своем Выпаде, Автор берется за дело основательно, то есть за то, над чем он не успел поглумиться ранее. Что же осталось? Двери!
И тут сразу виден результат анализа одного "Д..." – целостное, связное произведение, не взирая на то, что оно разбито на части: Смешная, Философская и часть последняя. Лирическая.
Очень интересна трактовка этой обыденной вещи – дверь. А каковы причины ее создания загнул Автор! Никогда бы не догадалась о последнем. В этом, несомненно, раскрывается романтическая составляющая самого Автора и его желание видеть Мир таким... искренне-красивым.
Язык произведения так же на высоте, читается легко. Юмор на месте. Короче, все условия соблюдены. Что не может не радовать. Прекрасно, что эта сказка заняла первое место. С чем я Автора искренне поздравляю! Дебют состоялся!

Критик Ордена, Dalahan Dalyet : Ну, вот Автор опять пробует отвечать на мой "дурацкий" вопрос. Несколько в иной плоскости самого вопроса и ответа на него.
Двери – как механизм, делающий Мир бесконечно многообразным. Как инструмент борьбы со скукой. Это с одной стороны. С другой, двери – это механизм защиты (изоляции) от времени нежелательного, что есть в Мире. С помощью дверей мы можем отгородиться от чего-то, замкнувшись на изучении и любовании тем, что внутри. А когда то, что внутри, нам надоест, мы распахиваем двери и устремляемся в другие комнаты, которые мы еще не знаем. Для того, чтобы на время снова запереться в них (должны ж мы насладиться тем, что внутри, так, чтобы "содержимое" других комнат нас не отвлекало и не мешало нам). С третей стороны – дверь это игра. Когда естественный источник интриг временно иссякает, мы сами придумываем себе интригу. И ставим двери. Что бы потом искать друг друга (играть в прятки), и ломать голову: как та или иная дверь открывается.
Все это очень хорошо. Но Автор все-таки так и не отвечает на вопрос: не глупы ли мы в своих представлениях о Мире и о своем счастье? Ну, неужели ж Мир устроен на столько "непродуманно", что для того чтобы обрести в нем радость бытия духовная сущность должна сама себе создавать проблемы, для того, что бы потом их "героически преодолевать"??? Мне кажется, что ДВЕРЬ – это, в-четвертых, символ нашей человеческой глупости (хоть я и темный эльф, но мне тоже ничто человеческое не чуждо, в том числе и глупость). Пока нас (человеков) не было, не было и дверей. Дверь – это привнесенная в Мир изобретенность. Но, мне кажется, эта изобретенность лишняя. Надуманная.
Мир бескраен и бесконечно многообразен. Сам по себе без дверей. В нем неиссякаем запас интересного, волнующего и дарящего радость. Но мы не научились в нем ориентироваться. Строительство искусственных дверей не помогает нам в этом. Скорее мешает. Я так думаю. И, наконец, для того, чтобы отгородиться от нежелательного, совсем не нужно строить искусственные двери. Мир мудр. Он сам выстроит преграды там, где "нужно". А где не нужно, то и строить их там не надо. Чтобы потом не разрушать, то что сроим (опять возвращаемся к первой миниатюре "Блок любви": "строить, чтобы разрушать").
Я хочу, чтобы меня правильно поняли. Я не против дверей. Они нужны там, где нужны. Я против "философии искусственного дверестроительства". Давайте перестанем воздвигать двери сами, а предоставим дверям самим решать, где им быть, а где нет. Убежден, что недостатка в дверях мы при этом не испытаем. Мир мудр помимо нас. Свободу ДВЕРЯМ!!!

Отражение.
III место в Ристалище N 7

Давным-давно, когда д... были большие, всем хотелось узнать, что это такое. Ведь оно было таким большим, занимало много места и не только в головах. Ведь, если д... – это Дом, то в нем можно жить, а если – Дворец, то и хорошо жить. А если д... – это Дурак или, не дай бог, Дураки? Так это ж совсем плохо и стороной лучше обходить.
А Дармоедов так и гнать в три шеи. А как погнать, кабы не оказалось, что оно – Дракон на самом деле. Возьмет, выдохнет и, поминай, как звали, а звать могли и Дюймовочкой. Тогда надо искать эльфа и играть свадьбу. А каково эльфу-то придется, коли там целая Деревня. Туго придется – не придет эльф. И другим отсоветует.

Горячие головы до хрипоты утверждали, что таким образом были спрятаны Деньги, большие Деньги, но старожилы утверждали, что тогда и пускай лежат дальше, потому что большие Деньги – это инфляция, а инфляция – это такая гидра, что никакой Дракон не сравнится.
Ученые мужи авторитетно заявляли, что это Дыры. По этому поводу даже было создано целое направление. Из теорий следовало, что это Дыры в пятое, шестое или одиннадцатое измерение, недоделки создателя или проделки пожирателей материи, следы кражи пришельцами полезных ископаемых или охоты потомков за веществом. Все теории противоречили одна другой, и в итоге были высмеяны. Остались только несколько фанатиков, которые возвещали, что Дыры ведут до Дна, но такого не понимал уже никто.

А кое-кто мечтал поднабраться Добродетелей и Достоинств на стороне, так как все свои уже поистратил, но дальше мечтаний дело не заходило. Мужчины фантазировали о Доблестях, а женщины о Дворянах. И все думали о Детях. Они не понимали, что большие Дети – это большие проблемы, причем проблемы имеют обыкновение оставаться с родителями, а Дети разъезжаются по миру.
И от века шло так и шло, мифы множились, письмена истирались, появлялись новые неизведанные места, нерешенные проблемы и глобальные задачи, память о д... растворялась, человеческий глаз научился игнорировать его размеры. Д... заскучали.

Как же пишут-то в таких случаях?.. А, ну, да:
– И появился из-за холмов герой. Рыцарь на черном коне.
– Почему на черном? Мрачно как-то.
– Хорошо, учитывая, что белый наверняка тоже не понравится, пусть будет так: "И появился герой на сером в яблоках коне, в руках он держал длинное копье, на поясе висел меч булатный, из-за плеча выглядывала рукоятка катаны..."
– Стой, стой, агрессивный он какой-то получается...
– Он же герой!
– Ну и что?! Разве обязательно герою быть мясником. Пусть будет героем без оружия.
– "И появился из-за холмов герой, ничто не выдавало в нем героя, длинный серый плащ с накинутым капюшоном надежно скрывал его сущность..." Нет, не могу, монах получается.
– А ты про себя напиши, вот у тебя нет ни катаны, ни плаща, а чем не герой?!
– Да я то, как раз и не герой. Я – программист. Есть задача, пишется алгоритм. А герои уже им пользуются. Пользователи называются. А я, максимум, оттестирую.
– Ну, тогда пиши алгоритм и тестируй.
– Попробую. "Давным-давно, когда долги были большие, а отдавать нечем..."
– Давай посерьезнее, а?

Давным-давно, когда Друзья были большие, вернее, когда большие друзья еще были, мы отдавали практически все свое время, кроме сна, друг другу. Приносили и отдавали. Свое отдавали, а чужое забирали. Жизнь шла довольно живенько, круговорот времени не позволял отвлекаться. А потом как в сказке: один женился, второй, третий; одного послал царь, другой послал царя, третий стал царем.

И вот наш общий круговорот прервался, вернее, разделился, а отданное время осталось в залоге и, встречаясь, мы вытаскиваем его из запыленных углов и вспоминаем: а помнишь, помнишь... А когда встреча заканчивается, бережно сворачиваем его и убираем обратно. До следующего раза.
Оно треплется, сыпется по краям, на нем остаются пятна чая и вина, но никто ничего не выбрасывает. Лишь под напором текущих дел прячем еще глубже, но оставляем. Как поется в песне: "Раньше у нас было время. Теперь у нас есть Дела". Но время все равно есть, просто оно на хранении. Так что все мы – Хранители чужого времени, Друзья. Пусть со стороны это не так очевидно...

– Ты сказал, что – программист! Так что ж мямлишь? Где юмор, где сказочные персонажи? Осталось только про социалистический реализм вспомнить. Ты хоть на каком языке программируешь? Не понять же ничего.
– Да на русском я программирую, на русском, других языков не знаю. И потом раньше вот говорили: "Инженер душ человеческих", а на самом деле как раз и не инженер... не инженер, а программист. Инженер же строит и изменяет техническую составляющую системы, а программист закладывает алгоритмы поведения системы. Так что писатели мы. И сказку пишем, как умеем.
– Я смотрю, из тебя такой же писатель, как и герой. Ни сходить посмотреть, ни разобраться не можешь, какое оно такое д..., ни даже написать про него. Слабак.
– Это я-то не могу?! Да я - ого-го!
– Скорее, иго-го или иа-иа.
– Ах, так значит, хочешь по-настоящему, да?!
– Хочу! А ты что, сам не хочешь?

Давным-давно, когда Двезды были большие, они часто спускались и приходили к людям.
Да, вы ведь не знаете, что такое Двезды. Это, ребятки, Души Звезд. Вы, конечно, можете удивиться, как у звезд могут быть души, но я вам скажу, что душа есть у всего, что есть в этом мире. Что им было нужно? А как вы думаете? Тепла душевного хотят люди, а у них его было в избытке.
Вот они и приходили делиться своим теплом, ведь каждый хочет быть кому-то нужным. Небесный свет наполнял людей и человеческие души взлетали вместе с Двездами в небо и парили, кружились там, а если какая-то Двезда на радостях насыщала жажду полета полностью, то вдвоем они могли перемещаться меж звезд.
Но и души могут скучать, и когда кто-то из них начинал беспокоиться, Двезды возвращали их на землю. Души людей возвращались в тела, а Двезды в звезды.

Но вот однажды, ребята... всегда случается что-нибудь однажды... Так вот однажды Душа звезды так сильно влилась в душу человека, что когда пришло время разделяться, этого не случилось, и Никто не смог помочь им, ни другие Двезды, ни другие люди. Обе слишком объединившиеся души не смогли вернуться в тела. И произошла катастрофа. Человек умер, а звезда взорвалась, а ее остатки стали сжиматься, и вместо звезды астрономы теперь видят на ее месте в телескоп Черную дыру.

Впоследствии оказалось, что случай этот, был далеко не единичный. Черные дыры стали заполнять космос, и Двезды решили, что это была ошибка. Они перестали прилетать к нам и дарить тепло, потому что не могли допустить смерти звезд, но связь человека и звезды остается в нас. Наши души помнят эту связь.
А еще, ребята, оставляя наши души, они оставили им подарок, ибо сильно возлюбили летать вместе. Они подарили человечеству небесный свет, одарили человека способностью любить, если люди любят – их души светятся и парят. И чем сильнее чувство, тем ближе наши души к звездам. И когда они поднимаются достаточно высоко, Двезды встречают их в пустоте и радуются. И наши души омывает Двездным теплом.

– Да, ты не инженер и не программист, ты – романтик и психотерапевт в придачу. Лечишь, лечишь. А получается, что калечишь.
– Не лечу я никого. Так, провожу ряд профилактических действий для предупреждения болезней. Так что, действительно – лекари Мы, Доктора.
– А не много ли на себя берешь? Люди развлечься хотят, а ты – лечишь.
– Так я ж себя лечу только. Остальные пусть с оглядкой читают.
– На что им оглядываться-то? Ты на себя в зеркало посмотри, что видишь? То-то и оно, что "Ой!". Я бы перед каждым таким писателем зеркало ставил. Пишешь, пишешь... Потом посмотришь на себя – испугаешься, думать, глядишь, начнешь, порвешь, выбросишь в корзину и дальше, если невмоготу, пишешь. Тогда, может, что путное и выйдет.
– Да ты ж, говоришь рвать все, что ж выйдет?
– А это уж как выйдет.

Давным-давно, когда Деревья были большие, он попросил, зайдя ко мне: "А нарисуй мне цыпленка". Я нарисовал, тогда он сказал: "А я маленький принц". А я ответил: "А я тоже". Ведь кто в детстве не представляет себя принцем. Он даже не удивился, он только спросил: "А у тебя тоже есть своя планета и роза?"
– Нет, сказал я, у меня нет планет, только дом в деревне, но около него растет много роз.
– А зачем много, – спросил он, – ведь вполне достаточно одной?!
Я застеснялся, но потом решил сказать, как есть:
– Понимаешь, это не один цветок, а куст, и на нем много цветов. Не будем же мы обдирать его, чтобы оставить одну.
– А хочешь, я расскажу тебе, как я путешествовал?
– Давай.
– Я встретил на одной планете пьяницу. Он пил, потому что ему горько.
– Ха, у нас дядя Петя пьет и когда ему горько, и когда сладко.
– А еще я встретил расчетчика, он пересчитывает звезды и считает, что они принадлежат ему.
– Он, наверное, не знает, что Марату, из соседнего двора, давно купили подзорную трубу, и он занимается тем же.
– Да, но там я встретил Короля. Он очень мечтает о подданных.
– Это называется "держать район". Наш держит Леха Востряков. Мне кажется, что ты зря путешествовал так долго и по разным местам, сразу надо было лететь к нам на старушку Землю. Это так папа все время говорит: "Старушка Земля". Тут у нас есть все, что нужно маленькому принцу, чтобы понять, что лучше своей планеты не найти и по-скорому мотать обратно.
Кажется, после этих слов он обиделся. И ушел, как я узнал позже, в пустыню. Уже повзрослев, я прочитал, что он встретил там летчика. Поговорил с ним и решил вернуться домой. А летчику он тоже запомнился, как и мне. Все-таки принц, пусть и маленький.

– Да. Ты еще и жалкий плагиатчик. Какой кошмар, с кем свела меня жизнь! У тебя хотя бы свои мысли то есть? Или только трактовки, пересказы?
– Нет, нет у меня своих мыслей. У меня есть только ты – пародия на совесть. И ты мне надоел. Ты всего лишь моя тень. Помолчи, дай сосредоточиться.
– Ты зря так о тенях. Тень Дракона звучит также важно, как и Дракон.
– Хочу тебя разочаровать, тень – не звучит, она лишь видится. Так что помолчи и не дуйся.
– А я не дуюсь, я, может, вообще ничего говорить больше не буду. Как ты заметил, я и не могла говорить, кстати. Это просто сказка. Подумай над этим. И просыпайся.

Давным-давно, когда Дремы были большие, сказки писались гораздо бодрее. Теперь же сны были по большей степени рваные, недоговоренные, иногда бессмысленные. Семен Викторович поднялся с кушетки и побрел к столу записывать то, что память смогла удержать. Эти записи, он называл сказками, надо ж было как-то называть.
Память, надо сказать, Семена Викторовича никогда не подводила – он помнил всегда все, что ему снилось. Он жил в двух мирах. И если в этом он жил поступательно и понедельник начинался в понедельник, то там, там были другие законы. Как говорится, как Бог на душу положит.

Семен Викторович давно был на пенсии, а некогда работал инженером и никогда, никогда не писал ни стихов, ни прозы. Считал, что это пустое, а человечество гораздо больше получит от изобретенных устройств, чем от описаний своих чувств или фантазий. Но, несмотря на это, он исправно, еще лет в пятнадцать, начал записывать содержание своих снов. Дословно.
Семен Викторович считал, что полное техническое описание явления логично приводит исследователя к пониманию этого самого явления. Два раза в жизни он попробовал показать записи и что-то объяснить самому близкому другу и жене. И понял, что помощников у него в этом деле нет, поддержка – да, любую возможную поддержку он мог от них получить, но они не принимали его взгляда, не верили, и от этого поддержка не помогала. Он поблагодарил их и к вопросу больше не возвращался.

Продолжая переписывать сны, он пытался найти закономерности в их содержании. Последовательность отсутствовала, логика пасовала, системы он так и не нашел. Продолжая записывать, он верил, что подрастающий внук будет более удачлив и сможет... сможет разгадать смысл погружений. Погружения в реальность - так он это назвал.
Проваливаясь в дрему, он не терял своего я, но всегда терял профессию. Его отражение никогда не имело отношения к технике. Это были певцы или композиторы, поэты или сценаристы, дети разного возраста, но неизменно интересующиеся Живым Миром и всегда люди.

Вывод друга был молниеносен – компенсация. В неконтролируемых фантазиях личность Семена Викторовича добирает недостающее – другую сторону жизни. Семен Викторович не согласился, он был счастлив. Именно такой жизнью. Он занимался любимым делом, творил, любил женщину и был любим, родились дети, а теперь уже и внуки. Что тут требует компенсации? Друг попробовал объяснить, но натура инженера не приняла таких объяснений.
Он попробовал найти ответы в философских течениях и религиях. Читая жития святых или о пророках, он понимал, что откровения были родственны его погружениям. Хотя бы яркостью и сохранением памяти. Отличие было очевидно: к пророкам являлись сюда, он же являлся сам. То есть в откровениях являлся мир этот во всей полноте. А во снах Семен Викторович во всей полноте становился видимым для мира того. Но, конечно, этот вывод требовал расширения рамок познанного мира, для чего инженеру нужно было гораздо больше, чем философствования.

Был период, когда Семен Викторович пытался повлиять на содержание погружений, подавая на вход различные раздражители. В первую очередь были проверены насильственные погружения в сон: снотворное и гипноз. Потом вообще все, что придет в голову, дальние путешествия или безвылазное сидение дома, обучение игре на гитаре и попытки заняться живописью. Сны снились. Закономерности не улавливались.
Семен Викторович выдохся. Потом свыкся, но записывать не перестал. Пригодится, кто-нибудь поймет. Старый, уже действительно старый человек дописал сегодняшний сон. Вздохнул, подслеповато прищурился и вдохнуть не смог. Человек умер.

Внук, которому были завещаны труды деда, был обстоятельным молодым человеком, он не поленился и прочитал все папки. Посоветовался с друзьями и отнес все это в издательство. Книги вышли и пользовались бешеной популярностью читателей. Назвали: "Сказки инженера". Там нашлись сказки и для детей, и для взрослых. И для филологов, и для техников. Каждый находил что-то свое. И читал.

И если бы через сто лет кто-то спросил: "А вы знаете, кто такой Семен Викторович?", то получил бы ответ: "А как же! Такие сказки писал. И как ему это удавалось? Очень одаренный человек был". Никто так и не смог понять, что это и не сказки вовсе, а Дремы. А может, ошибался Семен Викторович?
Совсем недолго после первого издания продержался друг. Он – знал. И представлял себе, как кто-то там наверху поспорил, что даже самый прожженный технарь, желающий иметь со словом как можно меньше дел, может написать Литературу. И весело смеялся: "Вначале было слово..."

– Вот еще бы закончить про д.., а? Может, подумаешь еще? Что там в сказке о д: дальше было?
– В сказке о д...? Да бог с ними с д..., в конце-концов, они были большими давным-давно.

© Тень Цитадели. Mar 13 2008

Рецензии к "Отражению"

Дракон Рассвета : Согласен, что цельной сказки не вышло. Однако в целом читается с приятством.
Strannik : Немного сумбурное повествование.
Лотадан : Кое-что здесь мне понравилось, даже очень понравилось, но цельной сказки не получилось... и в конце скучновато.
Chunya : Занятно.
АИСт : Как-то не связно.
Тень : Буду повторяться:
1. Цельной сказки не получилось. Ее тут просто нет.
2. Как и Лотадану кое-что очень понравилось.
3. Последняя часть либо растянута, либо не совсем наполнена... в любом случае – темп произведения падает. От этого и скучновато.
Оценка столь высокая, потому что пара отрывков просто, как я уже написал выше, нравится.
Такое впечатление, что авторы всех трех произведений сознательно (ну, не бессознательно же, право), нарушили хотя бы по одному условию ристалища. Странно это.
Smoky : Мнение судьи :
Сказка начата явно под впечатлением от бредового Пролога Судьи, созданного для подстегивания Авторов и... от мучительного ожидания Выпадов. Но, видно, впечатление было слишком сильным, что следует из вступительной части "Отражения". Монолог Автора с самим собой говорит нам о сомнениях и волнениях, с которыми Автор впервые участвует в Ристалище, о его большой скромности и о постоянно бьющейся в сознании мысли, что не мешало бы перейти к сути. Но где ее искать? И Автор берется за самое сокровенное: Дружбу, Любовь, Души, Детские мечты (свои? всех детей?)... Однако Совесть Автора не спит, и, наконец, дело доходит до сказки о дедушке. Но с каким философским подтекстом! На протяжении всего выпада юмор плавно переходит в легкую грусть, а затем и в печаль, такую светлую, правда, мудрую, но все же... все же там будем... Вот только с каким багажом?..
Хочется отметить легкий приятный стиль письма, простой, доступный язык, чувство юмора Автора, способного подтрунивать над собой прежде всего, обширные интересы и аналитический ум – ему все интересно, он умеет наблюдать за миром и делать выводы. Однако в целом сказка все-таки не производит впечатления целостного произведения, скорее зарисовки, собранные в одном месте. И плюс, плавно стекающий в ноль (или даже минус) юмор. Все это ухудшило впечатление от Выпада. А жаль! Но первый блин вышел, с чем я Автора искренне поздравляю! Молодец!

Теневые свитки. Исключение.
Миниатюра

"Суета сует – все суета".
Екклесисаст

Город жил своей жизнью, по дорогам сновали механизмы, торопились по каким–то делам жители: что-то шло по расписанию, что-то опаздывало. Обычная суета.
За городом сверху наблюдали: летали птицы, сновали ангелы и, говорят, иногда там видели Дракона. Померещится же. Суета сует.

А снизу за городом следили тени, они скользили, замирали, заслоняли друг друга. Живущие думали, что это их тени, и это устраивало Теней. Всякая суета.

Рождаясь в городе, они учились отличать сказку от жизни. "Сказка – ложь. Реально лишь то, что можно взять, пощупать: деньги, машины...", – внушал город. Небо города следило за соблюдением живущими стародавних заветов. Но таких было все меньше.

Любовь их не разила в грудь
И под лопатку им не била,
Что помогло на путь шагнуть –
История не сохранила.
– Ладонь на талии моей
Живет своею жизнью, верно?
В глаза смотрюсь, ты все родней
Бедро к бедру, дрожу как серна.
– Твой на закате силуэт,
Для обывателей – причуда,
А для меня священный бред.
Мы были, будем друг для друга.
– С тобою, Том, я – целый мир.
– С тобою, Анна, я – планета.
– Как получилось? Кто факир?
– Едины мы в пространстве света.

Одни знакомые убеждали их: "Опомнитесь". Другие, обсуждая, утверждали: "Время лечит". А третьи – просто молчали. Это были те, кого время уже вылечило. Но дни шли, и ничего не менялось. Тогда город отторг Тома и Анну. Они больше не вписывались в его жизнь и в его дела. Небо? Небо не приняло их. Ангелы сказали: "Они не праведники. Мы не можем взять их на небо. А Бог – молчит" Тени жаждали забрать их к себе, но они знали, кто должен стать Тенью, тот станет ею. Делать они ничего не умели. Только желать.

И тогда появился Дракон. Невидимый для ангелов, не отбрасывающий теней, излучающий спокойный свет. Он возник над городом в лучах восходящего солнца. Сделав широкий круг, Дракон приземлился рядом с парой. "Добро пожаловать, исключенные из числа жителей и вновь ставшие людьми", – пророкотал Дракон, – "Залезайте". И его ребристый хвост, выгнувшись, мягко опустился рядом с Анной.

Том поднял голову и посмотрел в глаза сверхъестественному:
– Ты – бог?
– Я не Бог. Я заберу вас отсюда и отнесу к людям, живущим в Долине Настоящей Жизни. Там, где дела не заслоняют собой Человека. Где "существовать" невозможно. Где любят и творят. А Бог вас уже забрал, Бог – есть Любовь! – закончил посланник, – Любовь, исключенная из суеты!.

© Тень Цитадели. Jan 13 2008

Рецензии к "Теневым свиткам. Исключение."

Критик Ордена, Dalahan Dalyet : No comments. На столько хорошо, что сказать нечего! Как горячее вино по телу...
Нет, все-таки есть что. Не надо все сводить только к Любви. Тем более, что Любовь слишком многогранное понятие. И, я бы сказал, недоопределенное. "Настоящая Жизнь" – это не только Любовь. Ваша прекрасная миниатюра об этом не говорит. Это несколько ее обедняет.

Теневые свитки. Проба пера.
Миниатюра

Теплая, обволакивающая, смятая постель. Она ведет пальчиком по моей груди и просит:
– А ты ведь напишешь для нее сказку?
– Конечно! В тридевятом царстве...
– Нет! Не такую. Специально для нее!
Свет из окна отражается в ее зеленых глазах.
– Ты не понимаешь, чего просишь. Я – реалист, чтобы писать сказки, я должен хотя бы одну прожить. Только постигнув сказку, я напишу ее.
– Понимаю.
Сказано с налетом обиды. Я зарываюсь в ее волосы, весь мир отныне ее мягкие, душистые волосы.
– Хорошо. Я напишу. И проживу. А ты, любимая, мне поможешь, иначе это будет очень грустная сказка. Мы сотворим ее вместе. А я просто буду хронистом.

Жизнь или фото – выбор сделан:
"Мы выбираем жизнь и точка".
Мы в сказке всей душой и телом.
Поступок каждый, с новой строчки.

Прожить, любя друг друга годы,
Чудесно. Тема – менестрелям.
Шагнуть вдвоем под смерти своды,
Ведь сказка больше жизни – верим.

Когда мы в мир вернемся снова,
То сказка будет ждать у двери.
Мечты? Не написал ни слова?!
Другою мерой нужно мерить.

Рукописи не горят. Жизни тоже.

Мы так долго пели, что рождены, чтобы сказку сделать былью, что со временем, как-то забыли, что можем и быль делать сказкой. Каждый может. И когда рядом появляется "тот" человек, незаметно, невзначай, мироздание изменяется. Самое обыкновенное чудо любви. Самое сказочное. Быль – это когда ты один. Двое – уже сказка. Когда рождается третий – божественное откровение. Вы пробовали когда-нибудь написать сказку для божественного откровения. Мне почему-то ничего в голову пока не приходит, но пробовать – не буду. Я напишу! Потому что я – люблю. Потому что меня любят.
Итак, с новой строки...

© Тень Цитадели. Jan 09 2008

Рецензии к "Теневым свиткам. Проба пера."

Критик Ордена, Dalahan Dalyet : Как по мне, то миниатюра писалась для произнесения финального "убийственно шикарного аккорда": "Быль – это когда ты один... Итак, с новой строки..."

Теневые свитки. Безбожник.
Миниатюра

Первый раз Она пришла. Когда ему было 7 лет. "Тебе же нравится эта девочка – поцелуй!". На следующий день он проводил одноклассницу домой и поцеловал ее у лифта. Все.

Он читал романы о рыцарях, мушкетерах, путешественниках. Он думал, что был готов.
Когда она вновь пришла. Ему было 12. После посещения он сел за стол и написал свое первое стихотворение о любви. Нарисовал сердце, пронзенное стрелой. Запечатал в конверт и бросил в почтовый ящик уже другой одноклассницы. Все.

Третий раз Она появилась прямо перед креслом, в котором он перечитывал Драйзера.
20 лет. Поэт бы сказал:

Преклоняю пред тобою голову
И не смею оторвать взгляд от земли.
Непослушен взгляд, хоть без норова,
Ведь следы ступней твоих зацвели.

И бежит взгляд по голеням, зарится
На милые сердцу ямочки коленей,
Да на бедрах крутых разрывается –
Вниз иль вверх на живот "песнопений".

Скользит, до ложбинки добирается,
На желанном замирает, ласкает.
Шея, плечи, глаза... поднимается
Волной волосы, кожа-атлас, не тает.

Он же переделал ударения в слове Атлас Рассмеялся. И сказал: "ты мне больше не нужна". И опустил глаза в книгу. Она видела, что с этим сделать сейчас ничего нельзя. Вздохнув – исчезла. Все.

Под 30 лет. Он бился головой о ковер на стене. Самосохранение еще держалось, но Разум должен был треснуть. Не поворачиваясь, устало: "Я говорил – ты больше не нужна. Не нужна, когда любви нет. И не нужна сейчас, когда любовь есть. Я знаю, что делать! Людям никогда не нужна помощь от тебя, Богиня. Если есть любовь – боги без надобности". Комната была пуста, но где-то в другом месте девушка ждала звонка.
Он взял трубку и набрал номер. Все.

© Тень Цитадели. Jan 05 2008

Рецензии к "Теневым свиткам. Безбожник."

Критик Ордена, Dalahan Dalyet : Прошу простить. Не понял. Ничего не могу сказать. Единственная мысль: про какую "ложбинку" пел поэт?

Теневые свитки. Бы.
Миниатюра

Любовь есть. Она не приходит и не исчезает, она просто есть. Это мы приходим и уходим, а любовь остается. Это мы являем собой образец преданности или предательства. Любовь - ждет.

Мы идем и идем по дорогам Любви,
Иногда в темноту, иногда – на огни,
Созидая себя и вставая с колен
Или склеп себе строя, замыкаясь средь стен.
Жизнь ударит – и будем готовы свернуть.
Снова – поиск идей, снова – мысли про Путь.
Но уйти? Но сбежать? Кто-то всех уже спас!
Мы идем по Пути. Путь Любви – через нас.

Он писал стихи. Она писала картины. Они никогда не видели друг друга. Он писал стихи о своей жизни. Она писала картины об их жизни. Могли ли они не встретиться и не полюбить друг друга. Думаете - могли? Если бы Она писала другие картины? А он не писал бы стихи? Эта частица "бы". Мы идем с ней по жизни вместе. Они - обошлись без нее. Он верил в планы. Она в мироздание. Бог верил в них. Вера обходиться без "бы". Любовь не уживается с "бы". Надежда? Им не на что было надеяться. Им было, чего ждать. И они привыкли – ждать. Любовь долго мыкалась между ними и удивлялась, до тех пор, пока не появилась нежность. Тогда удивляться стали друзья.

Как долго он учился предлагать руку. Это было тем более странно, что свое сердце он уже отдал. Когда они гуляли, он говорил, говорил. А она думала всегда одно и то же: "Этого не может быть. Только не Он". А он, он продолжал говорить, чтобы быть рядом. Чтобы перейти реку, нужен мост, и мост появился. Когда казалось, потеря неизбежна, он ласково обнял ее сзади, прильнув к шее. И чем больше Она доверялась, тем крепче Он сжимал Ее в объятиях. Он нежно прошептал: "Просто ты моя, слышишь..." и это стало для нее правдой. Там Он первый раз поцеловал Ее. Они целовались с упоением. Мимо шли люди, двумерные как на пленке. Они не существовали в их мире, мире &ndash на двоих.

Они живут вместе. Он пишет стихи. Она пишет картины. И они все так же обходятся без "бы". Так же как Любовь и Нежность. А если им что-то нужно, &ndash они не разучились ждать. Ждать и Верить.

© Тень Цитадели. Jan 01 2008

Рецензии к "Теневым свиткам. Бы."

Критик Ордена, Dalahan Dalyet : Тонко. Очень тонко. Фраза: "Вера обходиться без "бы". Любовь не уживается с "бы"." – просто убийственная!

Теневые свитки. Королева.
Миниатюра

Кто-то говорил, что жизнь похожа на зебру: "Сначала идет черная полоса, потом белая полоса". Но Она знала, что это не так. Жизнь – "в клетку". Не небо, как посмеивались придворные, а именно, жизнь.

Она смотрела на мир прямо. Лгать и любить одновременно невозможно, а Она – любила. Любила и не позволяла себе проявить нежность – это выглядело бы как дерзость. Окружающие видели в ней лишь "точеную фигурку", а Она чувствовала себя вправе быть его Королевой. Король, коронованный принц. Как же близко было счастье – Ее любовь была рядом с ней. Ее любовь была в ней. Ее Любовь. Изменилось все, все кроме чувства. Каждый шаг отдавался в сердце, но Она знала, что стоит остановиться, оглянуться и прошлое станет ядом. Умереть с родным именем на губах – идти к этой цели оказалось проще, чем вытерпеть Его коронацию и венчание.

Но жизнь изменчива не однажды. В результате заговора королева была убита. А король исчез из дворца. Долг был выполнен. Он обрел Ее. Он шептал Ей такие простые, но такие желанные слова. Дышал ими. Они дышали ими вместе. Они были вместе. Они: были. Поданная рука, грациозная поступь, превращение - Королева. Венец. Свадебный венец. Венец прошлой жизни, жизни Той, что родилась пешкой.

Мы не играем в шахматы любви.
Зато любовь играет в шахматы людьми.
Мы жертвуем ей жизни, тело – тлен.
Но в партии звучит: "прошел размен".
Ей шах, а твое сердце рвется в хлам.
Ушла жена – лишь рокировка Дам.
И топим мы любовь свою в вине,
Пусть зла она – не падает в цене.

Все мы – пешки, пешки Любви. А какая пешка не мечтает быть Королевой. Какие трудности мы готовы преодолевать, забывая, что, "преодолев все препятствия в любви, остается самое сложное не иметь никаких препятствий". Забывая что, остаться Королевой Любви можно лишь, сохранив в душе нежную пешку.
Да здравствует Королева!

© Тень Цитадели. Dec 29 2007

Рецензии к "Теневым свиткам. Королева."

Критик Ордена, Dalahan Dalyet : Прошу простить. Не оценил. Вроде понял, но все прозвучало несколько сумбурно, я бы даже сказал, банально. Есть намек на глубину мысли и чувств, но намек не развит.
Потерялся в не тех словах, в не тех образах, что нужно. По-моему, Автор поторопился опубликовать миниатюру. Она требует доосмысления и доработки.

Великим Начинаниям – Удача и Великие Свершения!
Долгим Походам и Странствиям – Счастливый Исход!
Уставшим Путникам – Яркий Свет и Добрый Огонь!