Февраль-март 2022 года нашей эры, III тысячелетие: Пополнения в Триумфальном Зале : Указы (N β-55 "О закрытии β-Цитадели и роспуске Ордена").      β-Цитадель ЗАКРЫТА ! Орден РАСПУЩЕН !
 
Главная Башня   
Триумфальный Зал   
Геральдический Зал   
Тронный Зал   
Библиотека   
Хранилище Преданий   •   
Созвездие Баллад   •   
Хранилище Манускриптов   •   
Хранилище Свитков   •   
Книга Заговоров   •   
Игры творцов   •   
Легенда   •   
Магия Пера   •   
 
Турнирный Зал   
Гобелены   
Трапезный Зал   
Артефактная   
Зал Мелодий   
Мастерские   
Кельи   
Кулуары   
Каминный Зал   
Гостевой Зал   
Альфа-Цитадель   
Личный Замок Магистра
Личный Замок Тайного Советника, Хозяйки Цитадели, Smoky - Прибрежные Валуны, с 2000 г
Волшебная Частица Цитадели Ордена рыцарей ВнеЗемелья. Хранится в Тронном Зале. Дается в руки всем желающим. Обращаться бережно!
 
Дипломатия Ордена

Музей раритетных сайтов
 
Гид Цитадели


 
Библиотека   Хранилище Преданий   Ветер Сергеевич Слободин (Veter), Путешественник   Кавалер Ордена "За Мастерство" в номинации "Проза", Рубиновая II ст

Вичи.
Посвящается Ю.

Предисловие

Мы неумолимо проходим мимо судеб многочисленных прохожих на улице, спасая себя тем самым от тысячи историй неудач и счастья. Но когда шальная судьба стреляет смертью в знакомых Вам людей, сердце замирает от боли. Первое желание после слез – обидиться на весь мир и сотворившего его. Затем это проходит, затуманивается временем. Только память жестоким зверем врывается в быт с новыми потерями и прихотями рока.
Случай или закономерность огласила мне эту повесть жизни двух душ, не знаю. Только пугающее завывание ритмов и стон нерва надвигающейся беды до сих пор подавляет мое сознание. Эта повесть про двух людей, которые, как и мы хотели жить, но...
Р.S. Все имена героев были изменены. Совпадения с реальными людьми прошу считать случайными.

Ветер Сергеевич Слободин.


Сначала это было просто игрой, предметом спора, и ни кто не думал, что станет проклятьем.
(Из беседы)
Вичи – жаргонное выражение, определяющее людей больных ВИЧ-инфекцией.

История первая. ОНА.

1.

Скрипнула дверь. Наташа тихонько, крадучись, попыталась пройти мимо спящего за столом отца. Но вдруг он что–то пробурчал и проснулся.
– А это ты, стерва, водку принесла?
– Да.
– Что глаза пялишь, давай сюда. Не прячь. Вся в мать пошла. Дурости хоть отбавляй. Пожалела бы меня.
– Папа, не надо, давай–ка лучше попозже. Утром.
– Змея! Не перечь отцу! Я тебе покажу, как мной командовать, – он попытался встать, но не смог, ударил по столу кулаком, – Неси, кому сказано. Расти вас воспитывай, а вы бездельники родных не жалеете.
Наташа, сдерживая слезы, подошла к нему. Поставила бутылку водки на стол и выбежала из квартиры.

Во дворе лето сушило лужи вчерашнего дождя. Наталья присела на скамейку возле подъезда. Каждый новый день для нее – боль обид. С этим нельзя было свыкнуть, можно было только терпеть. Вскоре на улицу вышла ее подружка – Надежда.
– Твой уже напился?! Перебирайся Наташа ко мне. Поживи. Отойди немного.
– Надолго ли эта соломинка?
– А что ты предлагаешь?
– Он хороший. Просто один. Как мать похоронили, он успокоиться не может.
– Дура, ты. Пять лет уже. Оправдывай его. А завтра он опять тебя побьет и заставит за водкой бежать. Ему лечится надо, если поможет, то человеком станет. Ведь раньше летчиком был.
– Замолчи!
– И долго ты сама в подушку рыдать будешь?
– Замолчи, он мой отец!
– Дура, ты. Настоящие отцы так не поступают.

Наташа вскочила и с рыданием пошла домой. Уж лучше дома терпеть его, чем пересуды на улице слушать. Отец валялся пьяный на полу и что–то ворчал. Она помогла ему дойти до постели и улечься, а сама села на кухне у окна.
Шесть лет назад она также сидела у окна вместе с матерью и ждала его возращения из рейса. Они всегда готовили торт и праздничный обед. А отец ни когда не возвращался без подарка. В десятом классе он привез ей шикарную шляпку из Парижа. Наташа гордо носила ее в школе и на зависть всем была самой модной девушкой в классе. В этой шляпке она гуляла вечерами в парке с Алексеем. Это ощущение тепла рук, вкус счастья на устах... Потом мама умерла. Отец запил. Алексей уехал в другой город. Шляпку обменяли на водку.

Наташа смотрела в окно, перебирая прошлое, где ей хотелось бы остановиться и остаться. Около двух часов ночи она заснула. Утром отец снова избил ее и отправил попрошайничать у знакомых на водку.


2.

Вечер выдался холодным. Руки мерзли, ноги немели. Наталья попросила Хорька разжечь костер. Уже три месяца она жила на улице среди бомжей. Хорек – бывший ударник производства, был самым опытным и начитанным человеком в их компании. Она любила смотреть с ним на звезды. Он заботился о ней как о дочери и своим авторитетом заставил уважать ее других. Сегодня Хорьку было не до звезд. Приближающаяся осень начинала пугать ливнями.
– Пора бы нам, Натуся, сухое место искать.
– На окраине старый барак есть. Там Леший, говорил, что тепло, никого нет, и камин даже видел.
– Брешет он. В прошлом году этот барак снесли. Там сейчас дом строят для кошельков.
– Хоречек, может ломанемся в деревню. В колхоз. Ведь сам говорил в прошлом году там банчил.
– Врал я. Тебя утешал. Шла бы ты, Натуся, домой не выезживалась. Не прожить тебе зимой. Люди без дома, как волки. Слабых грызут. И мне спокойней было бы.
– Нету у меня дома. Отец квартиру продал недавно. Сам в коммуналке где–то. Лучше я на улице буду.
– Решила, тогда не стони. Сейчас дождь переждем и пойдем старую Крякву отыщем. Она, ехидна, точно знает, где пристанище искать.
Наташа достала хлеб, отломила кусочек и протянула Хорьку.
– Сегодня я много набрал, да и от шмона кое–чего припрятал. Как наши шакалы разбредутся, мы с тобой должны от них слинять и оторваться. Если Кряква не скажет, где на зиму скинуть кости, рванем на окраину. А там пир устроим.
– С чего бы это?
– Помянем дочку и старуху мою.
– Дочку? Ты не...
– Что ты рот открыла! Не твое дело, потому не говорил! Не научил тебя в души не лезть. Еще раз попробуешь, тебя наш брат, прирежет. Запомни, лучше молчать и ждать. Человек сам все тебе расскажет, еще и надоест переел ушивать... Вот и дождь прошел. Ноги постарайся не замочить. Нельзя тебе болеть. Не нам эта роскошь.

Ветер гонял рябь по лужам. Наталья и Хорек побрели в сторону вокзала.
– Вон, ментовоз едет. Быстро прячься в подъезде дома. Место встречи знаешь.
Невдалеке с визгом остановилась милицейская девятка. Три опера лениво вышли из машины и направились к Хорьку.
– Опять, падаль, здесь ошиваешься.
– Хожу, смотрю, начальству доложу.
– Этого чудика видел, – опер показал ему фотографию.
– Нет.
– Подумай. Хорошо подумай.
– Нет, начальник не видел. Как его погоняло.
– Хромой.
– Услышу, зайду.
– Ладно. Вчера около "Вил Леты" в канализации Крякву нашли по пакетам расфасованную, заешь кто?
– Нет.
– Поедем в отдел. Там и поговорим. Людно здесь.

Хорька увезли. Наталья знала, что его отпустят через сутки. Такое случалось каждую неделю. Ей оставалось только ждать в условленном месте.
Он появился утром. Весь избитый и в кровоподтеках. Молча собрал свои вещи. И они пошли в сторону окраин города. Наталья боялась спросить о случившемся. Она помнила его урок.
– К Крякве не пойдем. Поздно. Кто–то уже ее расспрашивал. Надо самим искать место. Он вдруг вскрикнул и упал. Наталья метнулась к нему.
– Опера молодые попались. Хорошо тренировались. Пока старый подошел не объяснил им, что не мое это дело людей резать. Я то осень не проживу, а ты – дура, молодые мозги свои, зимой в землю уложишь зря. Иди домой. Цени, что есть.
– Хоречек, миленький, потерпи. Сейчас под мост зайдем. Я тебе кровь смою, полежишь, отдохнешь.
– Ничего, переживем. Нельзя мне умирать, Натуся. Нельзя. Выдержим, не зря все эти мучения. В храм бы зайти да не пустят...

Хорек застонал и закашлял кровью. Наталья, придерживая его, спускалась сквозь заросли к берегу реки. Под мостом было сухо. Под шорох шин, доносившийся с верху, она разожгла маленький костер и нагрела воды в консервной банке.
– Дуреха, сейчас на дым все менты страны съедутся.
– Молчи. Успеем.
Она промыла ссадины Хорьку. Умылась сама и, прильнув к нему, стала рассказывать смешные истории из своей прошлой жизни.

Он умер через два дня, когда они пришли в бункер старого развалившегося армейского штаба – его самое укромное, припасенное для специальных случаев. В течение долгих лет бродяжничества Хорек тащил сюда разные вещи. Ремонтировал их. Обставлял подвальную коморку. Провел даже свет от соседнего столба. Бункер находился вдали от самого города. Вход в него был не заметен, и Наталья его бы сама не нашла. Отсюда, из–за тяжелой стальной двери, Хромой надеялся начать подыматься вверх, к нормальной жизни. В подвале единственная лампочка разгоняла по углам темноту из сердцевины маленькой комнатульки. Старая кровать, масляный радиатор, репродукция иконы, старые потрепанные книги веяли уютом и домом.

Наталья руками, размягчая землю слезами, вырыла могилу Хорьку рядом с бункером. Прочитала ему последнюю молитву. Поборов желание поставить крест, она спустилась в подвал, оправдываясь перед собой, что крест слишком заметен и деревяшки все равно скоро сгниют.


3.

Весна журчащим ручейком пела встречающую песню вернувшимся птицам. Наталья шла по проспекту. Теперь, когда она работала техничкой в Университете и жила в общежитии, то все чаще и чаще вспоминала Хорька. Сейчас, возможно он радуется за нее, а она спешит в храм помянуть его. Его доброту, его человечность и уроки жизни. Около зеркальной витрины Наташа остановилась, чтобы посмотреть на свое отражение. Да она идет на встречу с Хорьком в прекрасном виде. Сзади ее кто–то окликнул, она повернулась и увидела Надежду.
– Здравствуй, Надя, давно не виделись.
– Наташенька! Где ты была? Я тебя два месяца искала. Твой то отец спился совсем. Рыдает и кричит, что ты его не любишь, ушла.
– Он меня сам выгнал. А не выгнал бы – сама ушла бы.
– Пойдем, прогуляемся. В гости ко мне зайдем, былое помянем. Я сейчас, в фирме одной работаю, могу себе позволить и в ресторан с тобой зайти. Поехали, посплетничаем, по–бабски посудачим за жизнь.
– Извини, некогда, у меня важная встреча, а потом на работу.
– А где живешь, работаешь?
– Техничка в Университете, слава Богу, ректор у нас фронтовик, голод видел, скитанья сам прошел. Помог, и в общежитии комнатку выделил. Ну ладно, пока.
– В случае чего забегай, звони вот визитка.
– Спасибо. Бывай.

Наталья развернулась и поспешила в храм, выкинув по дороге в мусорную урну белый прямоугольник с телефонами и адресом.
Около церкви всегда толпилась толпа попрошаек. Они издалека заметили Наталью и заулыбались. Знали, что она всегда всем подавала и поровну на всех. Наташа остановилась у порога храма и, покрыв голову, смиренно вошла в святой дом.
Спускаясь с лесенок церкви, она столкнулась с старым знакомым Лешим. Он удивился, но виду не подал, притворился, что ее не знает. В шапке у него лежала маленькая горстка мелочи. Он вдруг оступился, и россыпь меди покатилась по асфальту. Леший лихорадочно стал собирать копейки, но многие местные попрошайки его опередили. Наталья присела и стала помогать Лешему. Она хорошо знала цену этой меди.

– Леший, не суетись. Много ли было.
– Двадцать два рубля и тридцать три желтыми.
– Ладненько, а меня не стесняешься?
– Да нету наших здесь.
– Пойдем, я тебе поесть куплю, в парке с тобой, горькой водой помянем прошлое.
– Хорек пропал. Искали не нашли его.
– Я знаю.
Они прошли в парк на скамейку скрытую со всех сторон кустарником. В этом укромном месте она прошлым летом с Хорьком ела булочки на свой день рождения. Наташа купила Лешему хлеба, бутылку водки, селедки. Леший смотрел на это богатство ошалело.

– Давно я не пировал.
– Не ври. Сам знаешь, у нашего брата денег иногда много бывает. Таких порой и у обыкновенных людей не найдется.
– Сейчас уже не то время. Когда Хорек был, он всех в кулаке держал. С криминалом разговоры вел и знал, как дела улаживать. А сейчас, нам старикам, плохо. Молодые и новые пришли, они все кто–то наркотой балует и продает, кто на заказ работает – народ лишний валит и в тюрьму греться. И деньги, и теплое место.
– Что думаешь, в зоне человеком будешь. За обиженного пахать станешь. Ври, ну да сказки другому толкай.
– Прибрали нас, Натуся. Зажали. Все отбирают и нормы нет. Я старый уже не могу наркотики продавать, народ резать, да и совесть не позволит хоть я и бомж. Хорька бы суда, он бы разобрался. Игорь, Игорь, Игорек–маленький Хорек.
– Не ту его. Спас он свою душу от грязи этой.
– Давно.
– Летом.

– Мне бы уж поскорей.
– Не трепись. Это борьбой заслужить надо. А то сам как грязь с землей смешаешься, не человеком ляжешь на вечный покой.
– А ты в люди выбралась. Поумнела и философствуешь как профессор!
– И тебе не мешает. С наркотой не связывайся. Ты же слесарь у нас.
– Ну, было дело.
– Если до конца месяца не влипнешь куда–нибудь, можно попробовать устроить тебя. Ну, я побежала. Где компашка кочует?
– Нет компашки нашей. Один я остался. Под мостом пока ночую.
– Под мостом?!.. Хорошо, к двадцатым числам найду тебя. Вот тебе сотня. Не напивайся здесь. Укройся где–нибудь. К себе не приглашу сама на птичьих правах.
– Сам понимаю, не учи. А водка ночью еще нужна. Зябко там, сырость от реки тянет.
– Не стони. До двадцатого.

Наталья оставила Лешего в парке и пошла на работу. Если бы только Хорек дожил бы до этого лета, он бы поднялся на ноги. Он бы смог, раз ее этому научил.


4.

В соседней комнате шумели студенты. Отмечали последние недели перед сессией. Наташа согрела чай и решила посчитать остатки денег. До следующей зарплаты ей оставалось пятьдесят рублей. Она спокойно сложила их в тумбочку. Проживет. Летом поедет со многими преподавателями работать за продукты в колхоз. Там и отдохнет немного. А сейчас ей надо было заниматься, чтобы попробовать поступить в Университет. Стопка учебников из библиотеки терпеливо ждала. Но Наташа сегодня не спешила. Она заново переживала, то, что принес ей этот день. В пять часов утра голоса за стенкой смолкли, и

Наташа стала учить математику. Через час ей надо быть на работе и сделать утреннюю уборку. И потом до вечерней уборки заехать к отцу забрать аттестат и оставшиеся документы. Когда она устраивалась на работу, паспорт и медицинскую карточку ей привез знакомый отца. Возвращаться домой спустя месяцы так и не хотелось.
Двухэтажное здание бывшее когда–то канареечного цвета смотрела окнами на пустырь. Сюда на окраину города переселился ее отец. Она поднялась на второй этаж и постучала в исковерканную надписями дверь. Никто не открывал. Она вышла во двор и села на скамейку, стала ждать. Бабки, сидящие напротив, о чем–то оживленно шептались.

– Да, пьянь он был. Дня не проходило, чтобы сухим не выходил во двор.
– Не помню, Евдокия, говорил, вроде дочка есть у него.
– Тоже мне дочь – ни разу за отцом не пришла, не спроведалась, что с ним. Так и умер один, благо люди добрые всей коммуналкой деньги на гроб наскребли. Сегодня на похороны, небось, тоже не появится...

Наташа почуяла неладное.
– Бабушки, а кто умер?
– Сергей Ефимович из двадцатой, а ты кого красавица ждешь...
Асфальтовая земля приняла на себя груз тела Натальи.


5.

Она скучала на больничной койке. Травма головы не позволяла ей выписаться уже месяц. Зашла Надежда.
– Ну, как ты тут. Доктор сказал, что ты идешь на поправку и скоро можно перейти на амбулаторное лечение. Вот тебе еще лекарство, фрукты, некоторые продукты я здесь в холодильнике у медсестры оставила. Рассказывай, что надумала делать после выписки.
– Не знаю. Буду дальше полы мыть. Постараюсь поступить в Университет.
– Ой, а учебники я то позабыла привести.
– Доктор запретил?
– Ладно, не докапывайся. Давай–ка лучше я тебя в свою фирму возьму. Будешь там полы мыть пока. А со временем на курсы запишем. Станешь секретарем–делопроизводителем. Потом и поступить успеешь.
– Почему?
– Что почему?
– Зачем ты так заботишься обо мне?
– Видать совсем сильно головой стукнулась. Подруги мы с тобой. Я твоей матери пред людьми и Богом, обещание дала, заботится о тебе. Мой отец твой крестный. Достаточно?
– Да. Я подумаю.
– Думай скорее. Мне надо сейчас дела устраивать. Куда поступаешь.
– На экономический.
– Выздоравливай... Поступишь.

Наталья проводила взглядом Надежду и заплакала. Гордость защемили. В палате женщины судачили о докторах и болезнях.
– ...Вот со мной приключилась болезнь...
– ...А шприцы то у них одноразовые для инъекций?
– Не знаю я, сама видела, как они их кипятят в растворе каком–то...
– ...Наш то доктор молоденький. Интересно женат или нет...
– ...Не говори я тоже этим, когда болела, то–то денег на лекарство перевела... Наташа не выдержала и отвернулась к стене.


6.

Сегодня она задержалась в офисе. Подготавливала свое рабочее место ко второму дню работы. Шеф попросил никого не пускать в его кабинет и уселся пьянствовать наедине с футбольным матчем по телевизору. В коридоре раздались шаги, и в приемную уверенно и твердо вошел молодой человек. Он взглянул на Наташу и спросил:
– Вы новая секретарша, Александра?
– Вы имеете виду Александра Алексеевича.
– Ну да Лехи. Я – Андрей Павлович Муров. А этот оборванец здесь и пьянствует.
– Да, но...
Наташа не успела договорить, как Муров ввалился в кабинет.
– Все нормально, Наташенька, – успокоил ее начальник – Александр Алексеевич, – когда я говорю никого, этого нахала не касается. Он ведь просто вышибет дверь, и все равно войдет. Вы, на сегодня свободны.

Наташа оделась и вышла навстречу вечеру. Проехав на автобусе до окраины, она добралась до старого армейского бункера, отыскала потайной ход и спустилась в подземную каморку. В течение многих месяцев она все же воплотила мечту Хорька в жизнь. И хоть сама здесь не жила, но приезжала каждую неделю проверить и помыть помещение. В этот раз она приехала помянуть Хорька. Прошел год. Только один год из семи, не хватило Хорьку, чтобы выбраться. Наташа зажгла свечи, прочитала молитву и выпив молча без закуски немного водки, поехала домой в коммуналку где раньше жил отец.

Жизнь в коммуналке была пыткой. Все соседи либо лицемерничали с ней, либо откровенно ненавидели. Они обвиняли ее в запое и смерти отца. Наталья жила здесь только для того, чтобы потом перекочевать в другую квартиру. Ей надоело выслушивать ругань из–за мелочей, отбиваться от нападок мужа соседки и приставания их сына, следить за тем, чтобы включать свет в коридоре и на кухне только со своего выключателя и на свою лампочку, и не дай Бог забыть в спешке вымыть свою тарелку или пролить что–нибудь на конфорку. И, главное, смотря на стены своей комнатульки, вспоминать отца.

В этот вечер в гости зашла Надежда. Она всегда заходила к ней, если день был для нее неудачным, чтобы поболтать, пожаловаться на жизнь и похвастаться про свои дела в прошлом.
– Ну, Наташенька, как тебе первый день работы?
– Нормально.
– И все! Обычно говорят больше и радостней.
– Не обижайся, просто я не люблю много говорить.
– Ладно. А кстати, Андрей Павлович не заходил?
– Заходил. Красавец. А кто он такой?
– Ты на него глаза не пяль. Во–первых, он мой! А потом он просто верный муж, но это дело поправимо, – загадочно улыбнулась Надежда,– надо просто выждать момент. Это он дал Алексею денег раскрутиться, да и многими людьми связи наладил. Теперь они, как правило, всегда вместе дела делают. У Андрея своя контора. Богатый он понимаешь, красивый, умный и богатый – просто принц. Повезло, видимо, одной дуре.

– Зачем ты так. Может, она его безумно любила, еще, когда он, таким как я была.
– Не был он, таким как ты. Отец у него бывший первый в области при Союзе был. Первые люди всегда останутся первыми.
– Чаю будешь. Сейчас принесу.
– Да. Попью чайку и побегу. Мне завтра в офис слесаря нужно вызывать. Легче своего содержать, чем следить за таксой этих бездельников.
Наташа посмотрела на Надежду и робко спросила:
– Есть человек. Слесарь. Помыть причесать, и будет прекрасно все делать.
– Ты своих бомжей для других прибереги, а не мне подсовывай!
– Я сама была бомжем.
– Ты не кто–то и по дурости своей. Бомжевала–то для протеста, наверно, а? Месяцев пять, а дальше не выдержала. А это твой, сколько?!

Наташа молча раздраженно вышла на кухню и, глотая слезы согрела чай. Когда она вернулась, Надежда разговаривала по сотовому:
– Да, представь такое! У меня! Сума сойти! Ладненько, может и ничего страшного. Чао, милый Лёва.
Наташа достала печенье и положила на стол. Надежда, сделав несколько глотков спросила.
– Когда съезжать отсюда будешь?
– Когда деньги будут.
– Ладно, вот тебе денежка. Заработаешь, отдашь. На работу позвоню, свой новый адрес дашь, чтобы отпраздновать новое место, новую работу и новую жизнь. Кстати, ладно, приводи своего слесаря. Приведи его в порядок мы его на работу возьмем. Работы у него будет много, чтобы вредных мыслей не возникало. Только ради нашей дружбы тебе одолжение делаю. Бери денежку, и позвони мне лучше сама.

Наташа колебалась, поступиться еще раз гордостью она не хотела, но Лешего надо устраивать, и жить она здесь больше не могла. Наташа скрепя сердцем взяла деньги. Вечером она нашла Лешего и привезла его к себе домой. Не обращая внимание на возмущенные вопли соседей, она сама постригла его в ванне, ночью перекроила ему старый отцовский костюм и, накормив, уложила спать. Утром они пошли в офис к Надеже.


7.

Наташа упорно думала, где бы найти деньги на подарок достойный шефа. Но ничего придумать так и не смогла. Тогда она решила испечь торт, купить настенные часы с боем и, вспомнив свое детское увлечение, сделать из глины смешную статуэтку. Работа шла быстро, и через несколько дней готовый подарок дожидался своего дня. В назначенный день она оделась во все самое лучшее и, купив по дороге торт, пораньше поехала в офис. Наташа ни сколько хотела сделать приятное шефу, сколько встретившись Андреем Павловичем обратить на себя внимание.
В офисе царила подготовка к предстоящему торжеству. Все сотрудники фирмы закупали водку, закуску и накрывали на стол. Наташа с волнением зашла в кабинет к Александру Алексеевичу.

– Извините, Александр Алексеевич.
Он оторвал взгляд от стола и заулыбался.
– Вы, Наташенька, сегодня особенно красивы. Я просто поражен.
– Поздравляю Вас с днем рождения.
– Спасибо. Надеюсь сегодня вечером первый танец мой?
– Надейтесь.
Александр Алексеевич повесил на стену часы и, переведя стрелки на двенадцать, долго и удовлетворенно прислушивался к их бою. Статуэтку он положил в стол, так и не рассмотрев ее. Наташа тихо вышла из кабинета и села за компьютер набивать текущие распоряжения.

День рождение праздновали в комнате отдыха для персонала. Из гостей приехали Надежда, Андрей Павлович и несколько клиентов фирмы. Празднование началось. Надежда, подойдя к Наташе, попросила:
– Натулька, сегодня мой шанс подцепить на крючок Андрея. Помоги мне, ведь я тебе помогала. Отвлекай Александра, пофлиртуй с ним. Он вроде бы тобой заинтересован, а то они так и проболтают, пропьянствуют весь вечер как настоящие холостяки – кучкой.
– Не могу. Не хочу флиртовать с начальником, да и к тому же у всей фирмы на глазах.
– Ты! Ты... Я тебе так помогала, а ты... Да что люди?! Привычное дело – секретарши всегда спят с начальником.

Посреди гула разговоров раздалась пощечина. Все оглянулись. Надежда спокойно засмеялась, и вечер продолжился.
– Ну, дура, бомжиха несчастная. Мы еще посмотрим, как ты в грязи купаться будешь! Деньги за квартиру лучше сама верни. Слесарь твой хоть и хороший, но завтра опять в канаве валятся будет. А ты мне за эту пощечину дорого заплатишь! Учти, – Надежда развернулась и спокойно мерными шагами пошла к выходу. К ним подошел Александр Алексеевич.
– Все нормально? – спросил он.
– Почти. Сами видели.
– Я сам не люблю эту стерву, но, пожалуй, при всем народе не стоило этого делать. Эта змея долго помнит.
– Я знаю.
– Ладно, не бойся. Теперь у меня есть два повода не увольнять тебя как можно дольше. Первый – ты прекрасный сотрудник. Второй – ты мне нравишься. Как обещал, первый танец со мной.
– Нет, извините, нет настроения.
– Да ладно брось.
– Нет, извините.
– Тебе надо успокоиться. Вот ключи от кабинета, иди, посиди, посмотри телевизор, а позже вернешься.

– Я не хочу Вас обижать, Александр Алексеевич, но я лучше поеду домой. К ним приблизился Андрей Павлович.
– Леха. Ты, надеюсь, не наговорил пакостей даме.
– Нет.
– Хорошо. Наталья Сергеевна, я надеюсь ничего страшного, кроме обыкновенной ссоры не случилось, – Андрей улыбнулся и, посмотрев на ее, добавил, – У принцесс не могут не быть ссоры с потенциальными соперницами. Мы не дадим Вас в обиду.
– Спасибо.
Наташа ликовала. Она привлекла внимание Андрея.
– Вот ключи, если не понадобятся, оставьте у себя на столе, – сказал Александр Алексеевич, – пойдем Андрюха, вздрогнем потихоньку, пока твоя не наложила санкции на это дело.

Наталья, взяв ключи, подумала: "Былого не вернешь, дурость сделана. У людей теперь четкое мнение, что я сплю с начальником. Но Андрей... Может быть... Пойду–ка, я отсижусь потихоньку. Народ чуть поредеет, и я смогу спокойно отдохнуть и потанцевать."
Кабинет был завален различными подарками и открытками. Наталья уселась в мягкое кресло директора и включила телевизор. Под фон французского фильма про любовь она заснула. Шарканье ног и тихая ругань в темноте разбудили ее. Она увидела приближающегося пьяного Александра Алексеевича, спотыкающегося об свои подарки.
– Включайте свет Александр Алексеевич, я не сплю.
– Не надо света.

Он подошел к столу и обнял ее. Наташа резко сбросила его руки и рванулась к двери, но дверь оказалась закрытой. Она с ужасом в глазах обернулась. Александр приближался к ней...
– Ты сама знала, какую работу выбрала. Да и мое предложение с ключами не отвергла. Я и так целых два месяца себя сдерживал и не залез к тебе по юбку через день, как обычно. Все твоя настырная Надежда, мать твоя вторая. Ну же, не устраивай сцены и удивления.
– Подонок!
– Тоже новость. Иди ко мне.
Наталья напрасно кричала и стучала кулаками. Сквозь гром музыки и звукоизоляционную дверь ничего не было слышно....

Утром больше она на работу не пошла. Заявление в милицию, в ту самую, которую обвиняла в смерти Хорька, об изнасиловании писать тоже не стала. Через месяц деньги кончались, и за квартиру платить стало нечем. Наталья продала комнату в коммуналке и уехала вместе с Лешим в другой город.


8.

– Алло.
– Здорово, Леха. Как оно?
– Что?
– Счастье.
– Нормально, Андрюха. Только болит голова больше обычного. Я вчера после твоего уезда погулял еще немного, зашел в кабинет за бумагами и уехал домой к невесте праздновать.
– А где твоя, секретарша, Наталья – красавица? С ней все в порядке? Я вчера ушел очень скоро, извини, но моя "тигра" не дала мне попрощаться с тобой и с принцессой офиса. Дела семейные сам понимаешь. У сына сегодня первое родительское собрание.
– Понимаю. Да она вчера сразу же после битвы с Надеждой ушла. Вот, что–то не приехала сегодня на работу. Может, просто переволновалась, скоро появится.
– Не ругай ее строго и не обижай. Хороших людей беречь надо.
– Хорошо. Извини ко мне пришли важные люди. Сегодня в "Наполеоне" встретимся. Отдохнем. Приезжай. Все, до вечера.
– Посмотрим...

История вторая. ОН.

1.

Свет окна разрезал ночную мглу. Андрей сидел в кабинете со своим юристом и главным бухгалтером. Раздражение, бродившее по всему офису в течении дня, подогревалось усталостью. Это чувствовалось в каждом движении сидящих.
– Если утром у меня на столе не будет тысяча и один способ надуть налоговую инспекцию. То завтра я найду Шахирезаду, и пусть лучше она мне сказки рассказывает. Все. Свободны. В восемь жду.
– Но, Андрей Павлович, это же... – начал возражать юрист.
– Невозможно?! В восемь ты либо сдашь дела, либо найдешь лазейку. Закон, который не нарушается или не избегается, – мертвый закон – твои слова?

Когда сотрудники вышли, Андрей нервно закурил. Он чувствовал, что был не прав. Как и все его партнеры, он – преступник. Все прятали свои доходы от государства, бандитов, окружающих. Но в этом, отчасти, было виновато само государство. Оно вынуждало к этому своей налоговой системой, бездействием и пассивностью к судьбе своих граждан. И поэтому негласно узаконило этот порядок, как обычай практики выживания. Но Андрей все равно чувствовал себя неуютно. Казалось, такой грязи не будет конца.
В машине, по дороге домой, раздался звонок от давнего приятеля.
– Эндрю–с, приветствую. Быстренько сворачивай в "Наполеон", мне чертовски не везет одному. Просадил кучу денег и пока еще трезв. В общем, без разговоров, жду.
– Леха, что ты посоветуешь от налоговой?
– Ты не выеживайся, позвони Лысому.
– Придется... Слушай я заеду домой, а потом к тебе заскочу. Расслабимся, поговорим.
– Лады. А я сейчас оторвусь от игры и пошевелю Лысого за соседним столиком. Перезвони ему через пять минут. Связь окончена.

Лысый был политиком. Он занимался проституцией мнений и интересов. Продавал себя за дорого, знал, что скоро перестанут платить. Но пока он был чиновником и негласным руководителем партии большинства в местной думе, все знакомые Андрея время от времени обращались к нему. Они использовали его продажность и доверчивость окружающих таких людей соратников, желавших поскорее занять теплое место. Политика – алхимия против народа, золото дураков. Андрею это было противно, но сам время от времени он тоже обращался к нему. Уже перед домом Андрей набрал телефон Лысого.
– Да.
– Эндрю–с. Налоговая. Завтра.
– Как обычно.
– В шесть утра?
– Приговорили.
Поднявшись на лифте, Андрей остановился у двери. Надо было подготовиться, чтобы не сорваться на жене. "Да, ладно переживем," – подумал он. Это слово "переживем", подаренное России Богом, всегда выручало его. Бури, ненастья, правительства, кризисы, горе и счастье – все переживем. И это ощущение оптимизма слогов – пе–ре–жи–вем вновь согрело душу, внушило уверенность в себе. Он решительно повернул ключ в замке и шагнул в квартиру.

Жена сидела с книжкой на кухне. Она ждала его каждый вечер, и за это он ее любил.
– Аленка, дорогая, поставь чай, я очень устал.
– А ты знаешь, как я устала ждать тебя. Мне надоело делить с тобой только ночь. Откажись хоть ради сына от работы на время.
– Милая, потом...
– Нет, хватит. Сейчас. Потом затянулось. Да, ты работаешь, но зачем? Для сына? Ему уже хватит денег. Я что должна вечно его воспитывать и развлекать себя сама. Я хотела иметь мужа. Ты понимаешь мужа, а не спонсора.
Андрей резко отвернулся от нее и процедил сквозь зубы.
– Я приеду утром. Поговорим потом.
– Идиот! Ты ничего не понял. Если ты уедешь сейчас, то ...

Он не услышал последней фразы и выбежал из квартиры. Стоя на лестничной площадке, он вновь почуял горький привкус ссор. Тягучее чувство одиночества брошенного и иллюзорная безысходность давили на психику. Прочь! Прочь от этого дома, на волю в снег, в холод, но на свободу. Андрей поддался призыву и стремительно, со щенячьей усердностью и спешкой, спустился вниз. В машину и к Лехе на отдых. Потом все утрясу завтра, а сейчас расслабиться.
Казино "Наполеон" был самым роскошным и зловещем в городе. Здесь собирались "верхи" и "криминал", вершили правосудие и бизнес. Леха сидел за рулеткой с обворожительной брюнеткой.

– Андрюха! Иди ко мне. Плюхайся рядом, и начнем настоящую игру. Эта моя подружка Елена.
– Извините, Елена, я украду у Вас этого шалопая на некоторое время. Вот Вам от меня фишки развлекитесь, – Андрей силой вывалок из–за стола Алексея и отвел в сторонку.
– Что ты делаешь? Ты знаешь, во сколько мне обошлось ее зацепить! Весь вечер насмарку.
– Успеешь еще. Каждый вечер здесь с новой. Плохо мне. Хреново. Поехали отсюда. Леха...
– Выговориться надо – иди к психологу, а меня не тронь. Елена, Вы куда?! Как, уже уходите. Может, останетесь ненадолго. Ну, ладненько, позвоню... Ну, придурок, чего ты хочешь?
– Выпить с тобой, поговорить.
– Вон бар иди сначала надерись, потом и поговорим.

Андрей оттолкнул его и метнулся в сторону выхода. Леха посмотрел вслед, махнул рукой и сел за стол рулетки.
В гардеробе благородная тишина задела, залечивала струну самолюбия Андрея. Он немного постоял и успокоил нервы. Старый седой служащий, подавая пальто, спросил:
– Случилось что, Андрей Павлович?
– Да. Случилось... десять лет назад.
– Да, не волнуйтесь – образуется само собой. Вот у меня ликерчик остался, давайте вместе немного хряпнем, а дома успокоитесь.
– Да не, я на машине. Вдруг что, а у меня сын. Не обижайся отец. Вот выпьешь за меня и мое здоровье.
– За это не пить надобно. Свечку поставлю. Этого хватит, остальное, заберите. Доброго Вам, Андрей Павлович. Не переживайте слишком. Суета. Пройдет.
– Спасибо тебе, Михалыч.
На улице небесные слезы падали белыми перьями снега. Хрустя со стоном под сапогами, они порождали боль отчаянья. Андрей закурил, думая, куда ему теперь податься. Грубый толчок сзади вывел его из тяжелых дум. Андрей обернулся. Сильный удар оглушил его.


2.

Занемевшие руки судорожно искали узел. Сырость и застоялый воздух отдавали по ноздрям плесенью. Андрей висел вниз головой. Сквозь разбухшие от ударов веки он разглядел приближающегося человека. Звучный голос с небольшим хрипом спросил:
– Ну, узнал, падла. Говори, сучонок. Сейчас заговоришь.
Ледяная вода понемногу помогла заглушить боль. Андрей внимательно пригляделся и еле выплюнул фразу.
– Хромой...
– Да Хромой... не забыл. А я тебя искал. Все норы твои занюхал. А ты сам задницу подставил. Иметь мне теперь тебя в свое удовольствие.
– Что ты хочешь?
– Молчи, паскуда... Я еще сам не решил. Может...

Договорить он не успел. Двери подвала упали на землю, и пуля въелась в тело Хромого. Он застонал и повалился на пол. Вошедшие молча отвязали Андрея, облили заново лицо ледяной водой, смыли кровь и грязь и разрезали веревки на руках и ногах. Потом они молча и методично начали избивать Хромого. В это время в подвал вошел Николай Сергеевич. Это означало, что "САМ" – глава клана – был очень обеспокоен происходящим. Он приблизился к Андрею и спокойным убаюкивающим голосом приказал рассказать о случившемся и о делах с Хромым.
– Николай Сергеевич... Кинул он меня однажды, на приличную сумму. Ну, а я ему статью организовал и навесил, чтобы посидел и одумался. Следователю каплю прибавил, и его "закрыли". Все чин по чину, сколько сделал – столько получил...
– Послушай, судья недоделанный, вершить не твое право. Здесь я решаю. А ты, землю в следующий раз жрать будешь, если сунешься. Охладите эту падаль. И чтобы я больше о тебе не слышал. Врубился?..

У Андрея проступил пот.
– Да.
– А этого заезжего беспредельщика под завязку и убрать от ищеек.
Раздался выстрел. Хромой задергался в конвульсиях. Андрея взяли под руки и выволокли из подвала. Во дворе частного дома стояло много машин и большой рефрижератор. Двое открыли дверь грузовика и оттуда отдало холодом. Они кинули труп Хромого поверх других трупов.
– Пусть проедется в последний раз со своими приятелями.
– Грязная была работа сегодня.
– Много твой дружок корешей собрал, – обратился один из них к Андрею, – не стоило только им ввязываться в войну с Самим. Он быстро это решает. Теперь другим в науку войдет. А ты полезай сам туда добровольно, пока мы тебе ребра не доделали. Охладишься немного. Как ты там сказал: "чин по чину".

Андрей, обречено борясь с болью, влез в нутро рефрижератора. Последним, что он увидел перед закрытием дверей грузовика, были полная луна и взгляд Николая Сергеевича. Это взгляд пронизывающий до костей, извращенный и хитрый ум, жестокость близкая к садизму сделали из него – САМОГО. Он был центром. И любил говорить: "Лидер – это дух и голова, а мясо они найдут..."
Убивающие кристаллы льда сковали тело Андрея. От потери крови он вновь потерял сознание. Через небольшое время грузовик остановился. Двое вытащили тело Андрея.
– Не сдох бы, а то окажемся на его месте.
– Да немного передержали. Сейчас разотрем водкой. Плеснем ему в глотку. Держи телефон, вызывай скорую. А я его обработаю.

Один стал растирать руки и ноги Андрея, а другой набрал номер по сотовому телефону.
– Алло. Здравствуйте. Здесь пьяный человек весь в крови валяется на дороге. Я нахожусь на развилке дороги между мостом и придорожным кафе "Транзит". Да, да именно в этом месте, около знака поворота. Да, да я вас постараюсь подождать. Только скорее давайте, кажется, этот человек совсем плох, – он убрал телефон, – Едут. Пора линять. Жить будет?
– Должен. Подожди сейчас бабки и кредитку вытащу, чтобы менты шпану потрясли. Пусть немного поучатся молчанию.
Грузовик тронулся с места, увозя остатки визитов смерти в неизвестность.


3.

Белый лоскуток потолка и яркий свет лампы дали понять Андрею, что он жив. Это было первой хорошей новостью на сегодняшний день, не смотря на то, что он находился в больнице. В палату вошла медсестра в сопровождении мужчины. "Мент"– сразу понял Андрей.
– Здравствуйте, Андрей Павлович. Я следователь. Пару вопросов задать.
– За спрос денег не берут...
– За то года иногда дают. Ну, я пока не по вашу душу. Перейдем к делу. Как давно вы видели Сырова Николая Сергеевича, по кличке "Сам".?
– Не помню, кажется в прошлом месяце...
– А если честно?
– Не помню.
– А Скворцова Петра Алексеевича, по кличке "Хромой"?
– Лет пять назад, перед тем как его посадили.
– С вашей помощью. Может, перестанем играть в "незнайку". Мне известно, что в среду вечером около казино "Наполеон", беглый зек Хромой Вас встретил, и вы куда–то поехали. Куда? Где Хромой?
– Известно, не доказано. Спасибо за визит вежливости. Позовите доктора, мне плохо.

Следователь наклонился к Андрею и, сдерживая мат, сказал шепотом:
– Я тебя прищучу, только с "Самим" разберусь, и тебя посажу. Меру знать надо.
– Доктор! Медсестра! Рядом со мной неисцелимо больной! Спасите, – закричал Андрей. В палату впорхнула молоденькая медсестра.
– Красавица ты наша. Девица ясная. Проводи дядю следователя, он уже уходит.
– Минутку, Андрей Павлович. Вас доставили в больницу с телесными повреждениями и травмой головы. Судя по всему, вас избили и, похоже, обокрали. Будете писать заявление?
– Да нет, что вы. Просто перебрал. Пьяный попался малолеткам. Обычная история, переживу. А вы все равно их искать не будите. И никого не словите...
– Поживем, увидим.
– Доживете... посмотрим.

Следователь молча развернулся и ушел.
– Красно солнышко, как звать тебя? – обратился Андрей к медсестре.
– А звать не надо, в звонок позвоните, и я приду.
– Ну, все же, имя сестра, имя?
– Аленой нарекли.
– Аленушка, где я нахожусь?
– В частной клинике Верковского. Вас кто–то из знакомых прямо из Первой клинической больницы суда привез. Красивый такой, приятный молодой человек. Александром зовут. Сейчас погодите, я его вам визитку дам.
– Нет, не надо. Я его знаю этого донжуана. Ладненько, зови доктора, выписываться будем.
– Но:
– Выполнять приказ больного! Вперед, бегом марш и позвони по этому номеру, сообщи, где я.

Когда медсестра ушла за врачом, Андрей лихорадочно стал прокручивать минувшие события. Хромой его выследил, чтобы утолить обиду. Но какое дело к этому имеет Сам. Что–то нечисто. Следователь приходил, проверял способность к языку и болтливости. Это ясно как божий день. Стоп, откуда Александр так быстро узнал, что со мной произошло. Надо уносить ноги, пока тебя еще не вынесли... Вошел доктор.
– Добрый день. Меня попросили к вам придти. Что случилось?
– Просто я хочу уехать лечиться домой. Дома и стены помогают и все такое.
– Я настоятельно вам рекомендую полежать у нас еще пару недель. Отдохнете, подлечитесь под нашим наблюдением. Палата у вас по европейскому стандарту. Телевизор, видео и прочее. Поуправляете своей империей и отсюда.
– Я собираюсь уехать через двадцать минут. Несите счет, рецепты и свои рекомендации в письменном виде.
– Мы вас не удерживаем. Только порошу вас зайти ко мне перед уездом. Вам надо кое–что знать, прежде чем заново начинать работать.

– Говорите сейчас.
– Нет, после, в моем кабинете. Вашу одежду привели в порядок, ее вместе с ключами от машины сейчас принесут.
– Ключами от машины?
– Да это ваш друг, Александр Алексеевич, ее поставил на нашей стоянке. Кстати, он просил меня позвонить, когда вы очнетесь.
– Не звоните понапрасну. Я его сам обрадую. Лично.
– Хорошо. Я буду вас ждать в кабинете. Машину подгонят к выходу.
– Вот и славненько.

Доктор остановился у двери, обернулся и не решительно спросил:
– Как давно вы были заграницей?
– А какое это имеет дело к моему здоровью?
– Прямое. Впрочем, после поговорим.

Андрей быстро собрался и вышел из палаты. Идти к доктору ему не хотелось, но уж слишком он был озадачен его последним вопросом. Двери кабинета плавно открылись и попустили его внутрь помещения. Доктор сидел за столом и заполнял медицинскую карту Андрея.
– Присаживайтесь.
– Нет, я постою, а то привыкну сидеть, – мрачно пошутил Андрей.
– Лучше вам присесть.
Андрей опустил свое тело на мягкое кожаное кресло.
– Когда вы к нам поступили, мы естественно провели общее тестирование и обследование вашего организма...
– Ну, что вы кроме кучи костей и мяса нашли?
– У вас были обнаружены ушибы мягких тканей, повреждение кожного покрова нескольких местах, ушибы, сотрясение мозга, больные почки...
– К делу, брат Гиппократа. Суть.
– Мы проверяли результаты обследования несколько раз. Андрей Павлович анализ крови показал, что вы... Вич–инфицированы. Возможно, это произошло где–нибудь за границей на отдыхе или...
Андрей его уже не слушал.

Посреди пшеничного поля одиноко стояла машина. Сторож ленивой походкой приблизился к ней и настороженно, боязливо постучал в окошко. Затемненное стекло медленно опустилось и из салона отдало запахом перегара и табачного дыма. Сторож недовольно спросил:
– Случилось что? Сломались? Может, помочь? А то я могу за трактором сходить, они Вас до ближайшего сервиса за бутылку подкинут.
Андрей молча достал из бара бутылку водки и протянул ее сторожу. Потом он завел машину и медленно поехал в сторону города. Сторож удивленно посмотрел ему вслед и, ворча, побрел дальше, совершая свой обычный обход и запивая свое удивление "огненной водой".


4.

Дверь квартиру была открытой. Андрей застал свою жену на кухне за обедом. Она сначала долго молчала, а потом произнесла:
– Нам надо поговорить.
– Да.
– Я не хотела приезжать к тебе в больницу и ссориться там. Теперь нам никто не мешает.
– Где Генка?
– В школе. Вообще, я не люблю "тянуть кота за хвост", скажу сразу. Я ухожу от тебя и забираю с собой моего сына.
– Он и мой сын.
– Судя по тому, как ты часто с ним общаешься, нет.
– Не смей, не смей забирать у меня сына!
– Ты мне не указывай! Ничего ему с тобой быть. Доживешь свое и без него. Сколько тебе осталось?! Дошлялся по бабам и пирушкам. Вичюга... Что смотришь. Да, я уже, как и все твои знакомые, знаю от твоей заразе. Все покупается Андрей. Все, кроме любви и здоровья.
– Кто тебе сказал? Врач?
– Алексей звонил. Ему свой человек в больнице все рассказал.
– Звонил?! Где он.
– Даже не думай. Тебе его не достать. Да, кстати, жить мы будем пока у него. Пока я квартиру себе не приобрету. Если попробуешь сунуться, я про все твои махинации документы прямиком следователю отошлю. Он как раз многим интересовался.

– Как давно ты спишь с Лехой?
– Дурак.
– Это не ответ.
– Догадайся с трех раз.
– Я не пущу тебя!
– Тоже мне смелый. Сейчас за мной заедут, и советую тебе угомониться.
– Давай решим все по–деловому – тебе все имущество и деньги, мне – сына.
– Ничего не получится. Генка будет пока жить со мной. А насчет имущества, я и так все у тебя заберу. Тебе оно все равно не нужно скоро станет. В дверь позвонили.
– Прощай.
– Забирай все. Дай мне возможность хоть попрощаться с ним. Подожди немного.
– Я тебя слишком часто и долго ждала. Дождалась. Пошел от меня прочь, ВИЧ.

Когда она ушла, Андрей заплакал. Он достал бутылку водки и вновь напился. Посреди ночи он решительно набрал номер телефона.
– Алло.
– Здравствуйте. Я с заказом.
– Ладно. Сами знаете, что делать. Да. Только, ребенок он... Заткнись и не учи.
– До свидания. Нет. Прощай.
Андрей собрал необходимое досье и указания, отвез их вместе с деньгами в камеру хранения на вокзал. Оставив код и ключи в оговоренном месте, он доехал до дома и заснул прямо в машине, так и не в состоянии подняться в квартиру.


5.

Утром Андрей с ужасом вспомнил предыдущий вечер. От судорожно с дрожью попытался набрать вчерашний номер, но в ответ механический голос отвечал, что абонент отключен из телефонной сети. "Дурак! Напился, мести захотелось! Сволочь пьяная!", – думал Андрей. Но было уже поздно. Жернова смерти начали свою работу благодаря временному порыву Андрея, смерть теперь гналась за его женой. Оставался только один путь предотвратить заказное убийство – это идти на поклон к "ЕМУ", к самому могущественному человеку города. "ОН" принял его вечером у себя в коттедже.

– А, опять ты?!
– Николай Сергеевич, выслушайте. Помогите. Это надо остановить. Я заплачу сколько надо.
– Ты что, щенок, купить меня хочешь? Ребята, а ну, выволоките эту падаль!
– Подождите!
– Ладно, погодите чуток. Он вспомнил манеры. Знаю о твоем поступке. Но ты сам курок нажал. Ничего не могу сделать.
– Но вы ведь все можете, умоляю!
– Я знал, всегда думал, что ты гниль. Сейчас, глядишь, и на колени станешь. Вот что, паренек, помогу тебе в последний раз, в память твоего отца. Он мне в свое время помог от вышки уйти. Продавай квартиру, машину, дачу и все свою труху, так нажитую непосильным трудом воровства. Подымай кости и сваливай из области. Даю тебе двадцать четыре часа. Это тебе даже фора! И больше никогда, ты понял? – никогда не высовывайся. Иначе я тебя собственноручно... Если через двадцать три часа я узнаю, что ты все еще не трясешься от страха где–нибудь в Магадане или Чукотке, то ты – труп.
– Но...
– Оставь людям за работу пятьдесят кусков. Пошел прочь!
– Спасибо, Николай Сергеевич, я извиняюсь, что вас побеспокоил.
– Вон! Выкиньте его ребята, пока он меня не довел до бешенства.
Через пятнадцать часов Андрей сел на первый попавшийся поезд и уехал с кредитной карточкой на полмиллиона долларов в кармане.


6.

Одноглазый не любил подобные задания. Он просто ненавидел слюнявых, толстых мужиков, которые, оторвавши свой зад от стула в порыве гнева и ревности, организуют убийства своих жен. Убивать женщину всегда было тяжело, но работа киллера не знала разделения на половины человечества. Он вторую неделю выслеживал свою жертву. Сегодня он назначил ей рандеву со смертью. Одноглазый знал, что рано или поздно он, убив посредника, доберется и до заказчиков. Это было основой его безопасности. Нельзя оставлять никаких свидетелей. А пока они пусть жируют. В этот вечер он дал себе зарок первым из заказчиков убить именно того, кто посмел себе волю распорядиться судьбой своей последней жертвы.

Она была безумно красива и молода. Кряхтя, Одноглазый вложил в ствол пулю, приготовленную именно для своего последнего заказа. Это жало смерти было позолоченным. Одноглазый прицелился в женщину, выходившую из кафе, и последний раз внимательно всмотрелся в ее улыбку...

Неожиданно сзади раздался шорох. Одноглазый не успел обернуться, так как пуля, выпущенная из пистолета с глушителем, размножило ему голову. Человек в форме милиционера подошел к дергающемуся в предсмертных судорогах Одноглазому, вырвал из его рук винтовку. Он методично разрядил ее. И, взглянув на выпавший позолоченный патрон, промолвил: "Пижон–недоучка" и пнул труп Одноглазого. Через два часа этот труп опустили в ванну с цементом и ночью выкинули получившийся блок в речку.

История третья ОНИ.

1.

Неожиданный грянувший ливень заставил людей искать временное укрытие от влаги небес. Наталья решила зайти в кафе и выпить чашечку кофе, чтобы согреться. Клиентов сегодня не было. С тех пор как она стала работать проституткой, прошло много времени и событий. Месяц назад, например, зарезали Лешего при его попытке защитить Наталью от избиений сутенера. Вчера ей пригрозили убийством, если она не сможет принести установленный доход сутенеру. Грязь. Кругом одна грязь и не выбраться...

Андрей ехал к себе в квартиру. За окном суетились пешеходы, убегая толи от дождя, толи от рычащих машин. Вдруг он увидел ее. Скрежет тормозов и режущий визжащий звук шин напугал старушку, перебегающую улицу. Она с криком накинулась на Андрея:
– Ах, ты выродок! Я выжила в войну, а ты на своей машине, молодой сопляк, решил меня в могилу свести!
– Бабушка! Тише! Успокойтесь. Ничего не произошло.
– Да ты... Вызывайте милицию! Люди! Милицию!!! Ты куда пошел?!
Андрей оставил машину на месте и, не обращая внимание на истерично бьющую своей сумкой по машине бабку, устремился в кафе, куда зашла она. Наталья заметила его, и сердце ее сжалось от страха. Она боялась предстать перед ним в таком виде. Только не перед ним. Андрей подошел к ней и, улыбнувшись, спросил:
– У вас свободно?
– Да. Присаживайтесь, я как раз собиралась уходить.
– Подождите!
– Нет, Андрей Павлович. Извините.
– Наталья. Подождите.
– До свидания
– Да остановись же ты!

К ним подошел инспектор ГИББД.
– Вы водитель машины, стоящей на проезжей части.
– Да.
– Пройдемте со мной.
– Отстаньте. Наташенька! Подождите.
– Пройдемте со мной или иначе я...
– Да, не шумите вы. Иду.
Наталья, выходя из кафе, обернулась и крикнула ему.
– Мы позже увидимся Андрей Павлович. Потом.

Она развернулась и выбежала в дождь. Но Андрей заметил слезы на ее глазах.
Ночь была тяжелой. Уставшая она возвращалась на квартиру пьяной под утро. Около ее остановилась машина. Молодой симпатичный человек что–то ей говорил.
– Гуляй парнишка, я не на работе.
– Наталья. Хватит дурить, садись в машину.
– Да иди ты.
Тогда он вышел из машины и силой затащил ее в машину. Она не сопротивлялась. Не было сил. Он положил ее на заднее сиденье. Укрыл каким–то одеялом и, сев за руль автомобиля, рванул с места.

Наталья проснулась под вечер. Она сладко потянулась и, открыв глаза, испуганно смотрела на склонившегося над ней Андрея.
– Выспалась?
– Да. Где мы?
– Мы у себя дома.
– Ты хочешь сказать – у тебя?
– Нет, у нас.
– Хватит шутить. Спасибо за все. Денег не надо, я пошла. Он резко и неожиданно дал ей пощечину.
– Очнись.
– Дурак.
– Может быть. Вставай, пора ужинать.
– При свечах ,полагаю?
– Нет, будем, есть по–бытовому.
– Ладно, я сейчас приду.

Андрей принес ключевой воды, свежеиспеченного хлеба, молока, чугунок картошки, масло и зеленого лука с селедкой. Наташа посмотрела на все это и саркастически хмыкнула. И только осмотревшись в полутьме одиноко горящей свечи увидела, что они сидят в старом деревенском доме.
– Где мы? – удивленно спросила она.
– Дома, – ответил Андрей и с вызовом посмотрел на нее.
– Хватит! Я задала вопрос!
– А я ответил! Не кричи на меня! Это, хочешь ты того или нет, это теперь наш дом! – сказал Андрей, хлопнув дверью, и ушел на улицу.

Он сидел на крыльце и нервно курил. Казалось, что мир сейчас начнет рушиться. Он наткнулся на эту заброшенную деревню недавно, где–то два дня назад. Как оказалось, судя по картам, во время трагедии в Чернобыле этот населенный пункт оказался в зоне отселения. Сначала увезли всех, но потом, если верить местным чиновникам, сюда вернулись старики, и все постепенно сошли в могилы. Теперь это их деревня. Он и Наташа обязательно построят свой мир.

Вдруг ему показалось, что в невдалеке мелькнул маленький огонек. Он присмотрелся. Точно. Кто–то аккуратно, стараясь быть незамеченным, курил в кустах. Андрей ухмыльнулся. И медленно без резких движений пошел в сарай, там он отодвинул одну из досок и подкрался к кустам с тылу. Тут он и наткнулся на старого деда.


2.

За столом сидела Наташа, Андрей и вновь испеченный сосед.
– А я, признаться, думал сначала, что мародеры опять приехали, – сказал дед, – вон давеча, месяц назад переехали тут одни и давай по домам рыскать, иконы старые искать. Ко мне не сунулись – у меня то ружьишко есть.
– А давно вы здесь, Иван Сергеевич? – спросила Наталья.
– Ну, я отсюда отлучался вынужденно два раза, в войну и когда выселяли. Зовите меня дедом Иваном, ладненько?
Андрей смотрел на его седину и веселые глаза. Вот перед ним человек, который дожил до старости, а по духу моложе его, все шутит да прибаутки рассказывает. Не сдался или устал сдаваться?

Он спросил его:
– Дед Иван, а что же ты не переехал и не остался в городе? Вон, говорят, квартир дали, не квартиры, а хоромы. А тут до населенного пункта триста километров, и вокруг ни души.
– А куда мне хоромы? Поле не попашешь, скотину не подержишь. Да и люди, чай, в городе как в асфальтовых гробах – хмурые и злые.
– А одному–то не скучно? – поинтересовалась Наталья.
– Да, я не один. Есть, с кем болтать–то. Вон там, на пригорке, моя старушка лежит. Там вся родня похоронена. Да еще есть у меня тут Саныч и Палыч. Собака и конь, они, почитай, лучше людей, которых я знавал. Куда мне ехать от родных своих. Мне самому здесь покоиться надо. Земля родит. А что грязная, то где она чище. Вот теперь вы люди добрые приехали. А что добрые видно. Вон. Еще два дня не прошло, а уж забор покрашен, дрова нарублены. Видно хозяин появился. Раньше дом моей родни был. А теперь он ваш. Негоже дому без людей жить. Такому хозяину и еще один подарок положено за руки добрые, но это позже.

Наталья мельком посмотрела на смущенного Андрея и улыбнулась.
– А что же вы раньше–то в гости не заглянули? – поинтересовался Андрей.
– Так гости на то и гости, что приглашают. А вам хлопот и так много.
Наташа и Андрей смотрели на деда Ивана и думали, как же он счастлив и не одинок.

Вскоре дед разомлел и начал заворожено рассказывать о своей жизни. Постепенно от тепла и сытости Наталью склонило в сон. Андрей бережно отнес ее на кровать и ушел с дедом гулять по деревне. Когда он вернулся – принес котенка и назвал его Мурычем. Где он его взял в этой глуши, он так Наталье и не сказал.


3.

Прошло почти два месяца, когда это произошло. Андрей ездил в город для того, чтобы купить лекарства себе и деду Ивану и задержался там по необходимости на четыре дня, предупредив о такой возможности Наталью. Дед начал сдавать. Он все так же шутил, прикрикивал строгим голосом на собаку, но Андрей видел, как на кладбище появилась свежая отрытая яма, а в плотницкой деда запахло дубом. Дед отшучивался, но по ночам Андрей, смотря в окно, все чаще замечал, что дед Иван говорил с конем и все норовил его прогнать, конь так и не уходил. Но в этот вечер, когда он приехал, стол в доме был накрыт на двоих против обыкновения ужинать втроем, как любила выражаться Наталья – "семьей". А ведь так оно, пожалуй, и было. Наталья встречала его у въезда в деревню.
– Что случилось? – испуганно спросил Андрей.

Наталья плакала и смотрела на него.
– Что? – Андрей нервно поежился.
– Я боялась за тебя! Тебя так долго не было! Андрей, я тебя люблю! – выпалила она и, раскрасневшись, убежала в дом.
Андрей, как ошалелый, стоял на дороге и молча смотрел ей вслед. Как долго он этого ждал. А получилось неожиданно и нелепо. А он даже ничего ей не сказал. По дороге в дом Андрей взволнованный зашел к деду Ивану. – Дед. Вот лекарства.
– Образуется.
– Что?
– Я все вижу Андрей! Все образуется. Ты вон тоже зря тут стружки не гоняй.
– Глазастый. Нет. Сколько отмерили Бог с ангелами, столько и порадуюсь, и еще попрошу. Но готовиться тоже...

Наталья зажгла свечи и улыбнулась Андрею. В темноте ее глаза смотрели на него с тоской. Нежность и тоска, тоска по живому сердцу, которое тебе просто жизненно необходимо. Ели молча, и просто смотрели друг на друга.
– Прости, я не готов к этому, мне многое тебе надо сказать, – сказал Андрей и ушел как обычно к себе в комнату.
– Мне тоже, – сказала Наталья ему вдогонку.
Ночью она пришла к нему. И прижалась.
– Я болен, Наташа, неизлечимо. У меня ВИЧ. Я хотел тебе сказать, но боялся, что ты уйдешь.

Андрей закрыл глаза и с болью ждал, когда она уйдет, быть может, насовсем. Наталья только сильней к нему прижалась и поцеловала.
– Дурачок. Я же все про тебя знаю. Я следила за твоей судьбой. Иначе мы бы не повстречались. Разве это важно мы же теперь вместе с тобой. И хочу разделить с тобой все. ВСЕ! И в горе, и в радости. А теперь позволь мне стать тебе ближе.

Утром котенок опрокинул кувшин с молоком и разбудил их, испуганно и жалобно мяукая. Наталья встала и, стараясь не будить Андрея, пошла на кухню. В дверях Андрей окликнул ее:
– Спасибо тебе.
– Дурачок. Как можно говорить спасибо своему сердцу? Оно теперь у нас одно. Ты понимаешь, что произошло? Нет, мужики все глупые... – улыбнулась она и ушла.
Андрей сел на кровать и, посмотрев на икону, произнес молитву и перекрестился.


4.

Андрей и дед Иван чинили крышу. Когда появился этот мальчонок.
– Хозяева! Дайте путнику воды и хлеба! – весело закричал он и профессионально жалобно посмотрел на них.
– О, давно таких охламонов не видел! – сказал дед.
– Да уж! – ухмыльнулся Андрей. – А что, путник, далече идешь и откуда?
– Так хлеба не будет? Ладно. Тогда мир Вам! Я завтра зайду, – ответил мальчик, разворачиваясь.
– Эх, мужики. Ребенка кормить надо, а не расспрашивать, спускайтесь обедать. И ты, мальчик, заходи, покушаешь с нами. Ты кого спрашиваешь? Меня спрашивать надо. С них что за спрос! – делая напущенную ворчливость, Наталья подошла к мальцу.
– А вас и спрашивал, а они просто накинулись, звери какие–то. Как вы их укрощаете?
– А на то мы и существуем, чтобы вас в узде держать.

Мальчик ел постепенно, но было видно, что есть он хотел сильно.
– Как звать пилигрима? – спросил дед Иван.
– Владимиром. Я вот покушаю, поклонюсь вам низко до земли и уйду, вы не беспокойтесь. Я уже взрослый вон в том доме буду жить картошку растить, больше вас не потревожу. Я просто долго шел. Я сейчас посижу на крыльце отдохну и пойду. У меня вон и вещи всякие нужные есть. Я вам потом деньги за обед отдам, ладно?
– Вот глупости! Ты вон лучше сало поешь, а то одной рукой можно за позвоночник взять, успокоил его Андрей, – сам откуда–то?
– С интерната городского сбежал. В пятый раз, – он с многозначительной важностью посмотрел на взрослых, – Не могу я больше за решетками. Я небо люблю. Летчиком хочу стать, как мой отец.
– А родители?
– Нет их. Погибли. На самолете, – он неожиданно бросил есть, развернулся и ушел на крыльцо.

На крыльце и долго смотрел на голубое небо, пока взрослые о чем–то спорили в доме. Потом он заснул. Когда он проснулся. То все его вещи лежали рядом у кровати. Одежда весела сушиться. А женщина сидела рядом с ним и смотрела на него. Владимир смущенно начал было собираться. Но она остановила его.
– Останься. Никому ты не мешаешь. Сейчас Андрей приедет и одежду тебе новую привезет.
– Вот еще, сам куплю. Не бедный, – буркнул он, пытаясь вытащить что–то из своего вещмешка.
На пол грохнулась баночка с мелочью. Наталья посмотрела на рассыпавшиеся медяки и, заплакав, прижала его к себе. Владимир сначала попытался освободиться. Но потом ему почему–то стало так по–домашнему уже забыто уютно, что он сам не сдержался и заплакал. Плачущих их и застал зашедший Андрей.

– Ну, нюни распустили. Так, Владимир. Ступай во двор, там тебя дед Иван устал у Палыча из пасти твой подарок вытаскивать, того и гляди сам придет плакать. Развели болото. Вот тебе одежда.
Мальчик быстро оделся и, не посмотрев, что футболку натянул наоборот соскочил и понеся во двор, вытирая слезы. Вскоре со двора донеся радостный вопль, а потом зажужжал бензиновый моторчик радиоуправляемой модели самолета, лай собаки и одобряющие и руководящие советы бывалого летчика деда Ивана.
– Андрей, я хотела тебе сказать... – начала Наталья
– Не говори ничего, он остается, пусть обживется, через месяц поедим его усыновлять. Я люблю тебя! Я это чувствую, – сказал Андрей и положил ее руку себе на сердце.


5.

В кабинете было душно. Чиновник сидевший напротив Андрея и Натальи мялся и что–то бормотал невразумительное.
– Ну, во–первых, надо вернуть мальчика в интернат. Кстати, где он. Вы где живете? Да, справки нужно собрать. Копию свидетельства о браке и другие документы. Комиссию медицинскую.
Наталья и Андрей переглянулись. Чиновник заметил это.
– Со здоровьем у вас, надеюсь, в порядке.
– Да, – коротко ответил Андрей, – просто бумаг много, мы хотели бы поскорей.
– Ну, тогда все в порядке, начинайте скорее и все. Но мальчика вы привезете сегодня. Сейчас я с вами милиционера пошлю, подождите его. Он доставит мальчика в интернат, как все оформим, тогда и заберете.

Когда они вышли на улицу Владимир сидел в машине и рассматривал новый журнал о авиации.
– Все в порядке, мама? – спросил он, и с надеждой посмотрел на Наталью.
Наталья отвернулась, чтобы убрать слезы. Она сильная и Владимир тоже, он должен понять и выдержать с ними это. Она повернулась к Андрею
– Андрей не ужели ничего... Мы же по здоровью... Мы не сможем... – она снова сорвалась на слезы.
– Нет, мы все можем. Сейчас. – Андрей развернулся и решительно повернулся и пошел обратно в администрацию города.

В этот же день они купили квартиру в городе, а еще через день приехал чиновник и привез все документы на усыновление и свидетельство о браке. Получая конверт со ста тысячами долларов, он улыбнулся и сказал:
– Поздравляю!
– Не перечитывайте, я не обманываю, не тот вопрос, – ответил Андрей.
– Понимаю. По крайне мере эта квартира в центре города за мальчиком, и он в хорошей семье, разрешите откланяться... Вот, – чиновник подал букет цветов, – вашей теперь новой, законной жене
Чиновник развернулся и ушел. Андрей выкинул букет в ведро и пошел отмывать руки. Его тошнило от города и его чиновников.
– Наталья, иди поцелуй сына, – сказал он из ванны.

В комнате раздался радостный визг и смех. Зазвенели тарелки и запахло пирогом. Счастливая хозяйка и Владимир сидели и ждали Андрея.
– Ну, вот и все.
– Да, теперь мы вместе, как семья – улыбнулась Наталья и поцеловала Владимира в лоб, – Мы что–то вроде семейной пары
– Только уважай мнение законного мужа! – Андрей подал ей свидетельство о браке.
Наталья застыла на мгновение, затем обняла Андрея и нежно шепнула на ухо:
– Обязательно в первую брачную ночь отпразднуем.
– Кстати, это носить обязательно, – сказал Андрей, доставая кольца.

Владимир смотрел на них. Потом ухмыльнулся и спросил:
– Пап, вы ведь без меня никуда не полетите, ведь я ваш пилот?
– Ну, конечно. Кушай, милый, сегодня Наш День Рождения. Общий. Сказала Наталья.
– Давайте уедим в деревню, не могу я здесь. А Владимира я сам учить буду или учителей привозить. Школу экстерном сдаст, он сможет. Я ему верю.
– Точно пап, правильно. Смогу я тебе как будущий летчик обещаю. Небом поклянусь. Поедем, мам, пыльно здесь и неба не видно!
– Уговорили, черти, только, Андрей, ты за лекарствами заедь. Ты сегодня совсем плох.

Свадьбу они справляли в деревне. Дед Иван одел свой военный мундир летчика с медалями. Владимир от зависти, аж, засопел и клялся, что будет "круче" своего деда, так как он теперь знает устройство реактивного самолета. Санычу дали охапку сена недалеко от стола, даже Палыча Наташа нарядила по–модному, хотя тот скулил и все время вырывался...
Уже вечером, когда дед Иван и Владимир сидели в поле у костра и рассматривали созвездия, дед неожиданно ушел и вскоре вернулся с ломанными дубовыми досками. Владимир посмотрел на него. Дед кинул в огонь оду из досок, которые он так старательно делал для своего гроба. И сказал:
– Рано, еще не время мне. Пока тебя в небе не увижу...
– А что рано? – не понял Владимир.
– Ничего. Вон. Опять пропустил. Звезда упала, видишь?
– Нет.
Владимир потом еще долго думал над словами деда, но так и не понял их.

Послесловие.

Через два года Андрей умер. Наталья резко поседела и не отходила от Владимира ни на шаг. Хотя сама все чаще и чаще принимала бесполезные медикаменты. Дед Иван тяжело пережил смерть Андрея и после инсульта не мог ходить. Владимир ухаживал за дедом и матерью, молчал и только изредка украдкой ночью продолжал смотреть на небо. Через год он сдал экстерном школьные экзамены. После долгих уговоров и ультиматума деда Ивана он и поступил в Военную академию, готовясь стать летчиком. Мать на присяге плакала стоя с рядом сидящим в инвалидной коляске дедом Иваном.

– Молодец парень, быть ему лучше меня. И есть ему что защищать, – сказал дед, сквозь скупые слезы смотря на Наталью.
– Да. Весь в отца, – проронила Наталья, – теперь я спокойна, хоть не много мне осталось.
– Отставить нюни распускать, нам еще его первый полет увидеть надо! А пока мы в городе на квартире поживем. Палыча надо из деревни забрать.
– А Саныча я в местный конноспортивный клуб определила, там за ним будут ухаживать, а мы каждое утро будем к нему ездить. Я сейчас там работаю.
– Правильно, ПЕ–РЕ–ЖИ–ВЕМ как–нибудь! Главное есть для кого.
К ним шел уже довольный молодой курсант с фотографом.

© Ветер Сергеевич Слободин (Veter) 1996-1997


Голос Внеземелья.
Часть I (ныне начало Легенды Ордена "Что-то все приуныли...")

Чернота помутневших душ сковывала Свет. Вдали от Цитадели Ордена. И лишь Главный Маг Mimikrio, укутавшись в дорожный плащ, сквозь вьюгу шел сообщить об этом Магистру ордена...

За окном стужа навивала мотивы зимы, украшая окна домов серебром. Великий Магистр Ордена следовал вместе с Тайным Советником в покои Главной Прорицательницы. Он был необычайно зол на вчерашнюю выходку молодого, но беспокойного рыцаря Ветра.
– Скажи мне Smoky, вот назови мне хоть одну причину, почему я должен миловать этого сумасбродного балаганщика и пропойцу. Он определенно должен подвергнутся принудительному дежурству на года три вперед. Остается только придумать ему соответствующий пост, чтобы он не смог там набедокурить, хотя и это вряд ли возможно.
– Он молод Магистр ISNik, а ты мудр и милосерден.

Из комнаты Прорицательницы доносился спор. Войдя. Магистр и Тайный Советник с удивлением обнаружили, как Главная прорицательница Ордена шумно спорила с Главным Хранителем Времени.
– Многоуважаемая Anella. При всей любви к всему загадочному, приклоняясь перед Вашей проницательностью, я все же утверждаю, что зима непременно закончится как и положено в конце Снежника. Как раз в канун Праздника Света. Как впрочем и положено по хронологическим и хронометрическим измерениям сего столетия.
– Ах милый и добрый мой друг, Director ! Как Вы не поймете, природа не терпит насилия и человеческой точности !
– Нет, право это просто неслыханно. Посмотрите на эту идеальность узоров на окне. Вы только взгляните на точность геометрических пропорций ! И это...

Магистр наклонился к Тайному Cоветнику и шепнул на ухо :
– Очень похоже, что это их обоих забавляет.
Тайный Советник улыбнулась и, подмигнув Магистру, нарочно шумя, решительно шагнула в комнату Прорицательницы. В комнате, впервые за двое суток, повисла тишина.
– Ты звала меня, многоуважаемая Anella ?
– Да Магистр. Я слышу Голос. Он доносится из глубин Внеземелья. В нем тоска и тепло, в нем отрочество, юность и старость. Внемли ему. Он веет сладостью мудрости былого. Веруй в его слово.
– Мне кажется, Магистр, я могу это все расшифровать.
– Нет, Director, не надо. Ты хозяин времени. А время лучше разъясняет, когда, проходя невзначай, принесет вести.

В то время, когда озабоченный Магистр обсуждал все услышанное у Прорицательницы вместе с Личным Оруженосецем и Талисманом Магистра – Helgi (Львенком), Тайным Советником Smoky и Главным Дипломатом – T.J.Blade, небольшая компания рыцарей : Ветер, Lord Pavel, Капитан Вселенной, IvanDark, Серый (Seriy), Mnema_xa, подзадоренные Glazz-ом (Апрелем), чудачила на спор перед толпой воинов за звание "Лучшего шутника площади".

В итоге, проспорив своему конкуренту чудные трофеи, привезенные из Дальних миров, Ветер пнул своего коня в копыто, на что конь поспешил сделать тоже самое с хозяином.
...

© Ветер Сергеевич Слободин (Veter) Mar 2001


Великим Начинаниям – Удача и Великие Свершения!
Долгим Походам и Странствиям – Счастливый Исход!
Уставшим Путникам – Яркий Свет и Добрый Огонь!

Библиотека   Хранилище Преданий   Ветер Сергеевич Слободин (Veter), Путешественник   Кавалер Ордена "За Мастерство" в номинации "Проза", Рубиновая II ст
 

© Орден рыцарей ВнеЗемелья. 2000-2022. Все права защищены. Любое коммерческое использование информации, представленной на этом сайте, без согласия правообладателей запрещено и преследуется в соответствии с законами об авторских правах и международными соглашениями.

Мир ВнеЗемелья, (c) c 2006 ВнеЗемелье это – вне Земли...
  Original Idea © с 2000. ISNik
  Design & Support © с 2000. Smoky


MWB - Баннерная сеть по непознанному
 
Баннерная сеть сайтов по непознанному

Яндекс Цитирования