Февраль-март 2022 года нашей эры, III тысячелетие: Пополнения в Триумфальном Зале : Указы (N β-55 "О закрытии β-Цитадели и роспуске Ордена").      β-Цитадель ЗАКРЫТА ! Орден РАСПУЩЕН !
 
Главная Башня   
Триумфальный Зал   
Геральдический Зал   
Тронный Зал   
Библиотека   
Хранилище Преданий   •   
Созвездие Баллад   •   
Хранилище Манускриптов   •   
Хранилище Свитков   •   
Книга Заговоров   •   
Игры творцов   •   
Легенда   •   
Магия Пера   •   
 
Турнирный Зал   
Гобелены   
Трапезный Зал   
Артефактная   
Зал Мелодий   
Мастерские   
Кельи   
Кулуары   
Каминный Зал   
Гостевой Зал   
Альфа-Цитадель   
Личный Замок Магистра
Личный Замок Тайного Советника, Хозяйки Цитадели, Smoky - Прибрежные Валуны, с 2000 г
Волшебная Частица Цитадели Ордена рыцарей ВнеЗемелья. Хранится в Тронном Зале. Дается в руки всем желающим. Обращаться бережно!
 
Дипломатия Ордена

Музей раритетных сайтов
 
Гид Цитадели


 
Библиотека   Хранилище Преданий   Strannik, Воин

Где-то.
Полуночная миниатюра в тональности ля-минор

Раскрывается горизонт – ветер в лицо. Ерошит волосы, наполняет грудь чистой первозданной радостью освобождения и полета. Пространство несется тебе навстречу, но опасности нет: в этом мире ты – бог, повелитель, творец. Ты сам устанавливаешь законы и даешь имена; ты смотришь на парящих драконов и стартующие величественные зведолеты; ты видишь, как из дымки утреннего тумана проступают очертания смутно знакомого города, в которым ты был давным-давно.

Где-то есть такой мир, в котором возможно все. Там ты можешь услышать прозрачно-ласковые песни звезд в ночной тиши и понять, что говорит тебе ветер; ты можешь взлететь и погулять по облакам, обагренным кровью заката, а потом встретить рассвет у маленького горного озерца, наблюдая, как вспыхивают нестерпимо ярким сиянием острые вершины.

Где-то...

Ты жаждешь найти мир, в котором возможна настоящая дружба и великая любовь на всю жизнь; где нет пошлого быта и мелких дрязг; где каждый день – маленькая прожитая быль. Мир, в котором можно открыть окно и слушать музыку дождя, а после бежать по мокрой траве, зажигая вокруг сотни маленьких радуг.

Где-то...

Ты мечтаешь о мире, в котором можно встретить всех, кто ушел; найти ту свою судьбу, свой путь, свою единственную и вечную любовь. О мире, в котором больше не нужны маски; где можно открыто сказать о том, что чувствуешь, не опасаясь, что над твоими чувствами посмеются. Где, наконец, можно стать собой – человеком, делающим выбор.

Где-то...

Где-то есть такой мир, но верим ли мы в него?

© Strannik. Sep 17 2010


Лунная радуга.

Посвящается С.И.Павлову, хотя кроме названия, эта миниатюра не имеет ничего общего с его трилогией.

Меня разбудила вспышка, выбелившая на мгновение комнату. Неужели? После стольких дней жары?
Я несколько секунд лежал, прислушиваясь. Шума дождя не было. Странно, откуда же тогда молнии? Ведь не август, чтобы зарницы полыхали. Ага!
В ночную тишину вплелся шелест дождя.

Я поднялся со скрипучего дивана, шагнул к балконной двери. Улица была погружена в темноту – фонари не работали уже несколько лет, у городской управы не хватало денег на оплату электричества и новых лампочек. Однако темнота была не полной, а словно разбавленной жидким серебром. Тополя на фоне этого слабого света казались двумерными силуэтами.
Луна сияла в разрывах туч. При этом дождь продолжал шелестеть. Вот это да – "слепой дождь" наоборот! Я вытянул руку – на ладонь упали прохладные капли.

Я всегда любил дождь – и яростно-веселое буйство грозы, когда небо, кажется, раскалывается на части, и неторопливый говор тихой небесной капели, под которую хорошо читать старую книгу, и короткий летний дождь, похожий на веселого пацаненка, после которого в синеве неба вспыхивает радуга. Говорят, что там, где она заканчивается, можно выкопать клад. Может и так, не знаю, я никогда не интересовался кладами. Но радугой любовался, когда представлялась такая возможность.

Интересно, а бывает лунная радуга, когда в дождь светит полная луна? Какая она? Наверное, не такая яркая, как ее дневная сестра, скорее туманная, сияющая всеми оттенками от серебряного до темно-голубого. А, может быть, это не радуга, а Дорога, ведущая на Туманные луга, о которых я читал в давней детской книжке? На этих лугах растет искристая голубоватая трава, прохладная и ласковая, кое-где из нее поднимаются темные глыбы камней, которые, если присмотреться, напоминают грубо обтесанные каменные головы, похожие на те, что находили на раскопках археологи. А дальше неясными тенями поднимаются холмы, покрытые лесом...

Шаловливый ветерок бросил мне в лицо пригоршню водяных капель – я поежился. Пора спать. И, уже поворачиваясь, постарался ухватить "растопыренным" взглядом картину тихой ночи.
Широкая туманно-серебристая с голубыми искорками лента пересекла небо. Или это просто мне показалось...

© Strannik. Jul 23 2009


Минисказка без названия.

Сорока была какая-то странная. Клюв, крылья, белая грудь, бусинки черных блестящих глаз – все при ней. Но выглядела необычно, неправильно. Непропорционально. И почему-то сидела прямо на земле, хотя ее товарки перепархивали с ветки на ветку, коротко и скрежещуще вскрикивая.
Я шагнул к птице – та продолжала сидеть, лишь повернула голову. Что такое? И тут до меня дошло.
– Черт...

У сороки не было хвоста. Сложенные веера крыльев, черных, с белой оторочкой, и... все. Я протянул руку. Птица вздрогнула и быстро, хотя и неловко, заковыляла подальше от меня. Она боялась.
Поймать ее удалось лишь с третьей попытки – сорока коротко проскрипела что-то, царапая мне ладони. Перья ее были жесткими и отливались на солнце вороной сталью.
– Тише, тише, я тебя не трону...
Сорока скрежетнула еще раз и притихла.

Я понимал, что нести птицу домой нельзя. Это же не декоративный попугайчик. А ухаживать за птицами я не умел, признаюсь честно. Из домашних животных безоговорочно признавал и уважал только котов – за ощущение независимости и пушистость. Это была еще одна причина невозможности приносить домой птиц – дымчатой окраски Филидор (в быту – Филя, когда провинится – Киркоров мохнатый) хоть и слыл знатным лентяем, но был охотником в душе, а сороке и так досталось.

Я огляделся, прислушался. Нет, не показалось – едва слышный звон я уловил даже не слухом – натянутыми нервами. Поблизости была Тропа, а, значит, до избушки рукой подать. Бабушка не любила шум, и потому предпочитала жить у Тропы, которая, как известно, доступна не всем, а лишь тем, кто знает некоторые секреты мироздания. Я их знал.
Стоило ступить на Тропу, как душная жара уступила место лесной прохладе, обычной при переходе. Я зашагал по едва видимой тропке, а спустя несколько минут увидел темный бок избушки.

Бабушка Яга, она же Яга Филлиповна Орват, бакалавр философских и естественных наук многочисленных университетов, заслуженный академик Научного сообщества ССГМП (Союз Свободных Городов Млечного Пути) и координатор объединения "Зеленая стража", занимающегося защитой природы в неблагополучных мирах, была дома. Она без лишних слов отобрала у меня сороку, унесла в другую комнату.

Пока ее не было, я осматривался. Мадам Орват хоть и напоминала внешне свою пра-пра-пра- (не знаю точно, сколько раз пра-) бабку, "засветившуюся" в сказках и былинах, но ее избушка изнутри походила скорее на башню мага или астронома, чем на классическое жилище пожилой ведьмы. Высокие окна с разноцветными мозаичными стеклами, начищенный и горящий желтыми искрами медный звездный глобус метрового диаметра, длиннющий телескоп. На широком и длинном столе – мешанина приборов: гнутые разноцветные трубки, колбы, экраны, ряды кнопок, рядом – суперсовременный ноутбук, вычерчивающий непонятные графики на экране. Мне уже приходилось пару раз бывать здесь, когда я открыл Тропу, но с каждым разом я усматривал что-то новое. Вон тех громадных песочных часов в углу, кажется, в прошлый раз не было.

Заинтересовавшись, я шагнул поближе. Ничего себе!
В часах сыпался не песок, а, словно, звездная пыль. В полутьме она вспыхивала всеми цветами холодной части спектра – от зеленого до густо-фиолетового. Хотя попадались и оранжевые, и желтые искорки. Будто Млечный путь сняли с ночного неба и поместили в эту стеклянную емкость. Я, было, протянул руку, но так и не рискнул коснуться стекла.

– Правильно делаете, молодой человек, – произнесла мадам Орват, входя в комнату. – Это синхронизатор Галактического времени, и его лучше не трогать. А то мало ли... Помню, однажды один непутевый мальчишка перевернул в доме моей учительницы, Валентины фон Зеехафен, осевой хронометр доктора Комингса, и замкнул время в кольцо. Правда, там все обошлось, м-да... Касательно же нашего пациента, с ним все будет в порядке – перья отрастут быстро, а вот с его мучителем придется поговорить серьезно. Пока же, молодой человек, не желаете холодного квасу?

"Молодой человек", то есть я, желал. За столом мадам Орват рассказала мне новости Города. Да, я же совсем забыл сказать, что ее избушка находилась недалеко от окраины, но Яга Филлиповна была в курсе всех свежайших городских сплетен. Их она узнавала от мальчишек, ежедневно навещавших пожилую даму, и от птиц.
– Спасибо, мадам Орват! – я отодвинул чашку. – Наверное, мне пора...
– Да. Тропа уже почти приняла тебя. Думаю, в следующий раз ты уже сможешь выйти к Городу.
– Спасибо...

Назад я добрался еще быстрее. Мгновение перехода, и я уже в своем мире, стал собой – двадцатичетырехлетним парнем. Там, в мире Города я был мальчишкой двенадцати лет.
Оглянулся. Тропы не было. Но я знал, что она появится там и тогда, когда я захочу попасть в другой мир. Нужно просто поверить в возможность перехода.

Что-то зашуршало в траве, мелькнул рыжий мех.
Спустя три дня я снова вышел на Тропу и, проходя мимо избушки, увидел рыжего кота мадам Орват, а рядом с ним – давешнюю сороку. Птица что-то выговаривала коту, взмахивая крыльями, а тот с виноватым видом кивал и дергал пушистым хвостом.

© Strannik. Jun 12 2009


Создатель лета (Шестой день).
несостоявшийся Бросок Гладиаторского Боя N 2

Создадим человека по образ нашему...
Книга Бытия

Темнота! Лета не знает!
м/ф "Дед Мороз и лето"

Подготовка к пуску шла полным ходом. Позади остались долгие, сотни раз исправленные планы. Разработчики, охрипшие за время споров и дискуссий, попивали горячий нектар и считали часы до запуска. Курьеров поубавилось, уже не гудели нетерпением каналы связи, и даже высшие ангелы позволили себе немного расслабиться. Конечно, все учесть невозможно, даже в небесной канцелярии, но многократная проверка сводила риск к минимуму, хотя отдел футур-прогноза был, по своему обыкновению, пессимистичен (что не подобает слугам и помощникам Творца), и утверждал, что все эти изыски – прекрасная зеленая планета, плод профессиональной гордости пространственных и ландшафт-дизайнеров – скоро будет загажена местными, которых предполагалось внести в созданный мир уже сегодня. Но пессимизм футурникам прощался, он был обоснован многовековым опытом и сотнями неудачных экспериментов.

Высокий чистый звук ангельских труб возвестил о начале финальной стадии. Сейчас разработчики, реализаторы, техперсонал соберутся в главном зале Небесного Дворца, сдадут отчеты (хотя Творец и так все знает, но это уже традиция) и можно будет отдыхать.
– Дети мои, друзья и сотрудники! – величественный голос Творца разнесся во все уголки Небесного Царства. – Мы сделали это. Остается совсем мало времени до старта. Но я хочу спросить вас: все ли сделано? Нет ли каких новых предложений?..

Это тоже была традиция. Понятно, что менять уже нечего, но спросить было нужно. Тишина в ответ, и в этой тишине тонкий голос:
– Отец... Прошу, пусть там будет лето.
Творец посмотрел на сына. Иса встретился глазами с его взглядом.
– Лето? А что это?
– Ну... Это когда тепло, когда радуешься. Это то, чего ждешь... Лето... – мальчишка смешался, не зная как объяснить, но Отец уже понял его.
– Да будет так, сын мой...

© Strannik. Jul 23 2009


Лето.
на основе миниатюр Гладиаторского Боя N 2

Холодное лето (20)53-го.

– Дедушка, я выйду на улицу.
– Хорошо, Костик. Только оденься, как следует – в этом году холодное лето. И маску не забудь. И вешки. И фонарик...

Внук нетерпеливо топтался у порога шлюза. На оранжевом пластике скафандра поблескивали, разбрасывая радужные искры, пластинки отражателей. Маска пока висела за плечами, на манер старинного капюшона. "Давно пора покупать полноценный шлем", – мелькнула мысль, – "но денег едва хватает на энергию и очистные фильтры...".

– Ну, давай. Удачи, – я собственноручно разблокировал шлюз, выпуская мальчишку в "предбаннник".
Чавкнула гидравлика, негромко загудели насосы. Сквозь маленькое окно было видно, как отходит внешняя дверь, и в щель сразу же начинает течь мелкая черная пыль, а по узкой полоске неба бегут низкие облака...

Я знаю, Костик сейчас оглядывается на обшитые металлом ставни – не смотрю ли я за ним. Я не смотрю. Знаю, он этого не любит. Я и так могу сказать, чем он будет заниматься. В нашем дворе на железных цепях висят качели. Он сядет на них и будет размышлять о чем-то своем, изредка отталкиваясь ногой от сухой, твердой, обожженной земли. О чем он думает, глядя на закутавшиеся в герметичную броню одноэтажные дома; на мертвые, черные, тянущие к нему руки деревья?

Может быть, о лете, которое он видел только на видео? О голубом небе? О том, что "выйти на улицу" означало лишь выбежать за дверь, а не целый праздник раз в месяц, потому что каждый выход съедает слишком много драгоценной электроэнергии? Не знаю. Но я знаю другое – это наказание. Наказание человечеству, которое забыло о своей планете и о своих детях, забыло заповедь Маленького принца из старой книжки. Наказание равнодушным.

Я подхожу к окну, но ставни не отодвигаю. Я не буду вмешиваться в его мечту, его сон, его грезы. Пусть хотя бы в них он не будет ограничен стенами герметичного жилья, а его лето будет жарким и солнечным...

© Strannik. Jul 13 2009


Косичка с колокольчиками.

Лунный свет заливал комнату, зачерняя космической тьмой углы и серебря пол и стену. Шелестели тополя.
Алька чуть слышно вздохнул, завозился. Старый подоконник заскрипел под ним, в ночи этот скрип показался ужасно громким. Стих, опять тишина. Но теперь в нее вплелся тонкий хрустальный звон. Алька перевел взгляд на плетенную "косичку", охватывающую правое запястье. На ней искрами горели мелкие шарики. "Колокольчики". Иногда они начинали сами звонить, наигрывая странную мелодию.
Алька одними губами произнес: "Светка" и пальцем погладил "косичку".

...Ее звали Свет Заката. Алька встретил ее прошлым августом, когда, отбыв летний лагерь, проводил последние дни у дяди, тренера Синегрядской базы верховой езды. Алька обожал лошадей.
Встреча произошла в мелком перелеске. Сначала был стук копыт, Алька еще удивился – с чего это конники забрались так далеко от базы. А потом перед ним вырос огненно-рыжий скакун. Стройный, тонконогий, роняющий пену. За уздечку держалась девчонка в коричневой кожаной безрукавке и таких же штанах. На треугольном лице – испуг, длинные волосы растрепались.
Алька бросился вперед, схватил узду, ладонью провел по шее коня. Тише, тише, успокойся. Конь всхрапнул.
– Слезай, – сказал Алька девчонке.

Они подружились, Свет рассказала, что она дочь вождя племени степных объездчиков. За ней погнался степной волк, и Огонек испугался, понес. Как оказалась здесь – не знает. Алька рассказал о себе.
Потом они отвели Огонька в конюшню, покормить, гуляли по окрестностям базы, болтали обо всем на свете. Вечером на прощанье Свет подарила ему плетеную уздечку-косу.
– Как ты найдешь дорогу?
– Огонек знает...

Алька снова вздохнул. Год он ждал, но, видимо, не суждено...
Дрогнул, поплыл лунный свет, и Алька вдруг увидел залитое закатом поле, табун стреноженных коней и нескольких пастухов. Один из них обернулся, и волосы плеснули волной. Свет! Светка...
"Колокольчики" снова зазвенели. Тихо-тихо...

© Strannik. Jul 20 2009


Оазис.

– Дайте мне мой кусочек лета... А он и так со мной. Навсегда. Мое лето.
Какое было, какое есть, какое будет. Лето навсегда! Я ведь помню, как оно уходит.
Как желтое солнце плавится в алый закат. Как ветер начинает пахнуть снегом...
Сергей Лукьяненко "Фальшивые зеркала"

Снег был всегда и везде. Ну, кроме коридоров Станции, естественно. Многослойная термоброня, защищала людей и технику от убийственного холода и ветра Снежаны. Название планете выбрали неслучайно – Снежаной звали дочь капитана "Эвереста", тоннельного крейсера дальней разведки, открывшего планету.

Планета была достаточно удалена от своего солнца, чтобы на ней бушевали нескончаемые метели, но все же была достаточно близка к нему, чтобы кислород не выпадал кристаллами льда. Но важнее было другое – энерган. Планета оказалась буквально набита им. Энерган позволял создавать пространственные тоннели, а значит – покорять Галактику...

Тошка пристроил инфракрасную лампу под потолком, чтоб обогрев был равномерным. В углах поставил четыре кадки с маленькими, не выше метра, деревьями – береза, пирамидальный тополь и две рябины. Маловато, конечно, но и на том спасибо Варваре Сергеевне, биогенетику Станции. Она увлекалась бонсаи, моделировала и растила разные варианты миниатюрных деревьев.

"Живой" ковер покрывал ставший неровным, словно настоящая земля, пол, в углу темнела крапива. Тоже работа Варвары Сергеевны. Она понимала Тошку куда лучше других взрослых на Станции, хотя к единственному ребенку хорошо относились все.

Конформная мебель была убрана в ниши в стенах и полу, вдоль стены журчала речушка. Правда, плавать в ней не позволяла глубина, только лежать на пузе. Но и это уже много. По бережку желтел песок, на стены проецировался солнечный день или закат. Лето...
Наверное, так тосковать по лету можно только далеко от Земли.

– Ну как, Макар, хорошо, да? – спросил Тошка.
Рыжий Макар утвердительно мурлыкнул. Он был уже стар, когда родители Тошки привезли его, и почти все время сидел, нахохлившись. А когда Тошка создал свое лето, вновь стал дурашливым и игривым...

© Strannik. Jul 23 2009


Песня лета.

Есть древняя легенда – если в самую середину лета, на закате услышишь Песню Лета,
весь год не будешь знать бед и потрясений. А, может даже, откроется Дорога...
Монография проф. Добролюбцева "Детские поверия и летняя магия нашей Грани"

Закат догорал над микрорайоном, окрашивая всеми оттенками алого и пурпурного девятиэтажки, темную массу леса, подступающего к крайним домам. Шелестели высокие тополя и платаны; редкие машины, подчиняясь Великой тишине, негромко шуршали шинами; уже устал стучать мяч. Изредка в тишину вплеталась трель мобильника – родители интересовались, где и сколько еще планируют гулять их чада. Вечер...

– Утекаааай!..
Визгливый голос певца взлетел, отражаясь от коробок домов, неприятно резонируя. Вадик поморщился.
– Нифига мы тут не услышим, – Колька всегда говорил то, что думал, за что нередко огребал неприятности на свою кудлатую голову. Но сейчас его "нифига" "не заметила" даже Наташка. Все давно ждали этого дня, и тут такая неприятность.
А певец продолжал разоряться – о простых и молодых ребятах, о поджидающем их в подворотне маньяке.
– Коля, а точно, если услышим Песню, все будет хорошо? – робко спросил Санька, самый младший в компании.
– Да. И, может быть, сумеем выйти на Дорогу.
– Ага, я помню. Эта дорога, которая ведет между звезд, да?

"Мумий-тролль" горланил из тюнингованной "десятки". Черт побери, ну, почему находятся те, кому не мила тишина тихого вечера, а?
– Если услышим Песню, все будет хорошо? – услышал я. Чуть обернулся. Трое ребят не видели меня, обсуждая свое. Я чуть улыбнулся – когда-то я тоже верил в магию Песни Лета. Как же это было давно...
Тишина. Наверное, пауза, между треками. Ветерок прошумел. Я обернулся. Скамейка была пуста. Конечно, скорее всего, дети просто ушли – уже время. Но почему мне до сих пор чудится, что и меня краем зацепило Неведомое?

© Strannik. Jul 31 2009


Дороги.
на основе миниатюр Хоровода N 4

Тополинка.

Я снова и снова вспоминают ту встречу. Была ли она? Или привиделась в полусне под утро, когда грезы кажутся реальнее всего?
Весна была дождливая, хотя и теплая. Я шагал по раскисшему проселку, ругая себя за то, что черт меня дернул отказаться от машины. Пожелал, видите ли, проникнуться духом природы, чтобы потом отразить его в статье или очерке. Куртка намокла и потяжелела, в кроссовках хлюпало.

Дождь измельчал, хотя серебристая его вуаль еще висела над землей, а с севера подтягивались свежие тучи.
Я огляделся – по обе стороны дороги вставали мачтовые ели. В водяном мареве они казались живыми.
Коротко прошумел ветер, сбрасывая на меня целый водопад капель. Я поежился – надо идти. И, сделав шаг, увидел это.

Вообще, пирамидальный тополь – дерево городское, во всяком случае, сейчас. А уж его соседство с хвойными собратьями странно вдвойне. Но еще удивительнее было другое – он был словно освещен ярким полуденным солнцем, хотя небо закрывали тучи. Изумрудные его листья вспыхивали зеленым сиянием и весело лопотали на ветру. А рядом со стволом стояла девочка лет двенадцати в алом платьице. Она ласково гладила дерево-великан по коре.
– Тополинка, – сразу придумалось ей имя. –
Новый "душ" холодных капель окатил меня, высверкнув на мгновение радугу. Радуга? Я поднял взгляд – передний край тучи золотился от солнца.

© Strannik. May 12 2009


Солнечная грань.

Что же, певец, ты наделал мотивом своим,
Так одиноко звенящем в подзвездном покое?
Ведь на земле стало больше скитальцем одним –
Прочь от спокойствия тянет мотив за собою.
© Тэм Гринхил "Вот и солнце зашло, наконец"

Кажется, между водой и небом нет границы. Дрожащий бледно-золотой свет ложится на зеркало океана, перемешивая стихии, стирая линию горизонта. Складывается впечатление, что стоишь на краю пропасти, и у твоих ног начинается, бежит по воде золотая дорожка. Хочется сделать шаг, ступить на нее, почувствовать ее упругую прочность. И ты почти веришь, что в этот раз у тебя получится. Получится уйти, оставив за спиной привычную жизнь, дом – все то, что привязывает тебя к этому миру.

От чего я бегу? Наверное, от обыденности, от привычки. От серости мира. Разве вы не замечали этого? Мир все больше становится серым, безжизненным. Привычным. Нет ничего опаснее привычки и самоуспокоенности. Кроме, разве что, равнодушия.

Это можно сделать только в такой вечер, когда кажется, что весь мир объяла тишина, словно замерло само Время. Нужно лишь верить, что невесомая вуаль света на воде прочна и выдержит тебя. Но нужно спешить – секунды спешат, утекая в небытие, солнечная дорожка размывается, дробится, гаснет. Нужно сделать всего лишь шаг. И поверить...

© Strannik. May 18 2009


Перекресток.

Магистраль летела навстречу. Почти черная в любое время суток, словно бы только после дождя, сейчас, на закате, она казалась выкованной из металла полосой, повисшей в безбрежном пространстве. Строго говоря, это и было так, насчет пространства – Магистраль пересекала Облачный Край, то ныряя вглубь небесной ваты, то взлетая над бескрайним белым ковром.

"Летяга" убаюкивающе покачивалась на воздушной подушке, но я не спал. Эмма (ЭММ – электронный модуль-ментат) была сегодня молчалива, вела машину, ограничиваясь односложными фразами.
Я вспоминал. Вспоминал прожитые годы, то, как узнал о Магистрали (Дороге, Пути, Тракте) – идущей сквозь пространство и время путевой линии, на которой можно встретить старого друга, догнать того, кто ушел раньше.

Я не догнал. Не смог. Увы, но смерть есть даже на Магистрали. Здесь нет старости, но можно погибнуть. Например, от рук Серого Патруля. Так два года назад я потерял Лис...
– Смотри, поезд.
Я лениво открываю глаза – слева вздымался ажурный мост, по которому быстро бежал паровоз с вагонами.

– Скоро Перекресток, – говорит Эмма.
– Откуда ты?..
– Знаю. Помнишь, я же умею заглядывать в будущее на час. Это твой шанс, Дрейк. Поезд, идущий через Грани...
– А ты?
– Я подожду вас на ближайшей станции. Время не имеет значения на Магистрали.
– Откуда ты можешь знать, что мы вернемся?
– Я не знаю. Просто верю, что вернетесь. Серый Патруль и так совершил много зла в безумной погоне за стабильностью на Магистрали, пора утереть ему нос.

Я смотрю в окно – мост приближается. И вправду Перекресток. "Летяга" мягко тормозит, ложится пузом на бетонку. Водительская дверь поднимается как крыло.
– Иди, Дрейк. Восстанавливай нарушенное. Я буду ждать вас.
Я иду к маленькой станции у моста, паровоз фыркает вдалеке. В этот раз все получится, Лис, обещаю тебе. Я иду, слышишь?

© Strannik. May 25 2009


Жертва цивилизации.

Удивительно – рядом, но оно... укрощено

Баба-Яга сидела на завалинке и меланхолично курила трубку. Рядом с ней, зелено-волосатый, приткнулся Лешак, что-то наигрывая на губной гармошке. Короткая передышка в ожидании очередных любителей экзотики, будь она неладна. Бабка не хуже Горыныча выпустила из ноздрей струйку дыма, с ненавистью глядя на тропку, исчезающую за поворотом. Скоро снова придут, снова будут целить в нее стеклянными глазами объективов и разноязыко дивиться "рюсский ведьма". О, Перун, как это надоело!..

Когда корпорация "Темпотек" представила общественности рабочий вариант машины времени, директорат сразу сделал ставку на экономическую выгоду от проекта. К сожалению, охота на динозавров и туристические рейсы в Колизей были сразу запрещены – принцип "бабочки Брэдбери" был объективной реальностью, а не досужей выдумкой. Но, на счастье, оставалось немало мест, интересных для богатого обывателя, самым популярным из них стал "Русский мифосказ" – период, когда на Руси жили водяные и лешие, навки и черти. На него наткнулись почти случайно, но быстро поняли, какая это золотая жила. Миллионы уорлдо, заменивших доллар и евро в мире, текли в карманы "Темпотек"...

Лешак перестал играть, предупреждающе поднял руку. К избушке кто-то приближался. Дети один за другим выходили на тропу – трое мальчишек и девочка. Над ними плыл серый диск робогида.
– Фу-фу, русским духом пахнет, – проскрипела бабка, с трудом поднимаясь и незаметно пряча трубку. – Кто идет, незван, неждан?...
– Ой, это действительно вы? – голос у девочки был чистым и звонким.
– Эээ... Ну, да.

Яга откровенно растерялась. Она привыкла, что на нее глазеют с опаской, когда она отыгрывала свою роль, за которую ей сулили немыслимые блага "агенты корпорации", но не ожидала такого вопроса. А дети не боялись.
– Видите, – обратилась девочка к остальным, – я же говорила, бабушка Яга совсем не страшная, не злая. Правда?
Она смело подошла к старухе, взяла ее за руку. Помедлив, подошли и мальчишки.
– Бабушка Яга, а правда, что вы никогда-никогда не кушали детей? – спросила девочка, глядя старухе в глаза.
– Правда...

Они разговаривали долго, до самого вечера, и лишь когда солнце раскрасило лес рыжими полосами, распрощались.
Яга смотрела на лесную тропку, по которой ушли дети, и впервые за много дней после появления "агентов", в ее уставшей душе было тихо и спокойно, как и должно быть во всех душах, а не кассовых аппаратах.

© Strannik. May 29 2009


Последний отсчет или Бегство.

Электронные таймеры работают беззвучно, и в тишине хронокамеры кажется, что с шелестом мимо меня проносятся песчинки Времени. Разумеется, я знаю – это шум крови плюс обострившийся в тишине слух, но сейчас я позволяю себе эту роскошь – ассоциации. Это как последнее желание перед казнью, когда страх уже утих, ведь ничего изменить нельзя – приговор оглашен и обжалованию не подлежит. И совсем не важно, что на это задание требовался доброволец...

Говорят, подобное испытывали первые аэропилоты, первые космонавты и гиперпространственники. Наверное, это правда, ведь при разном уровне техноразвития полеты на атмосфернике и гипершипе одинаково опасны. Поэтому я сейчас и здесь – человечество вновь пытается расширить границы мира, настырно проникая в глубины Седьмого океана. Но в этот раз не для того, чтобы оставить след "на пыльных тропинках" неведомых миров. Сейчас это бегство.

К сожалению, люди всегда относились к своей планете, как к бездонному источнику ресурсов, нимало не задумываясь о цене, которую рано или поздно придется платить. Называющие себя разумными, жили по принципу "больше, дальше, сильнее", словно на дворе было Средневековье. Хотя, строго говоря, оно и было – в умах и душах. Только наделы сменились планетами, а золото – энерганом.

Отрезвление пришло, когда реальностью стал сценарий "экологов" – планета не может более поддерживать жизнь. Бежать было некуда – землеподобные планеты существовали, но переправить на них оставшиеся три миллиарда человек –нереально. Тогда и был начат проект "Схрон". Темпоратор способен создать и удержать канал длиной в миллион лет, пока есть энергия, люди успеют пройти.

Я иду первым. Я должен проверить безопасность перехода. И, несмотря ни на что, я верю – верю в разум человечества и в его лучшее будущее. Я иду.
5..4..3..2..1..

© Strannik. Jun 02 2009


Ночной поезд.

Не знаю, сон ли это или необъяснимые шутки памяти. Я знаю – этого не было, но, вместе с тем, четко помню каждую деталь, каждую мелочь.
Помню, я иду по ночной улице, залитой серебряным светом Луны. Кое-где горят фонари, и их мутно-оранжевые блики ложатся на асфальт, запутываются в гуще каштановых ветвей. Но лунного сияния все равно больше – от него очень четкие и черные тени, полосующие улицу так, что она кажется шкурой белого тигра – чуть светящейся, загадочной.

В домах не горит ни одного огонька – город спит. Я наедине с собой, со своими мыслями. Но в тишине едва слышно звенит напряжение – надо спешить. Это зов Дороги.
Я машинально хлопаю себя по карману – шуршит бумага. Билет, узкий и длинный. В лунном свете буквы неразборчивы, но это и неважно. Я знаю, что поезд привезет меня туда, куда мне нужно.

Маленький вокзал днем – самый обычный. Сейчас же, в холодном сиянии полной Луны, он напоминает уменьшенную копию рыцарского замка – с часовой башней и узкими окнами. Я миную пустой зал ожидания с подслеповатым светильником. На мгновение мелькает мысль посмотреть – вдруг под матовым абажуром не слабая лампочка-сорокаваттка, а живой теплый огонек. Но Дорога торопит.

Я выхожу на перрон – поезд уже ждет меня. Обтекаемо-футуристический, он словно слегка светится сам, а не отражает лунное серебро. Я становлюсь на подножку, оглядываюсь. Дорога звенит – пора. В этом городе меня не держит ничего, в нем у меня нет никого. Только Дорога. Поезд чуть вздрагивает и срывается с места. В тишину вплетается стук колес.

Я отыскиваю свое купе – №17. На полках лежат постельные принадлежности, горит ночник, ветерок из кондиционера шевелит занавески, но людей нет. Так и должно быть. Завтра, когда я проснусь, вагон будет полон. Моим соседом окажется веселый толстый дядька с двумя большими сумками. Мы будем говорить о литературе и астрономии, азартно спорить и смеяться. Усатый пожилой проводник принесет нам чай. А потом... потом будет Город на берегу океана, и суперсовременные небоскребы будут соседствовать в нем с увитыми зеленью деревянными крепкими домами, и поезд будет мчаться у самой воды, а высоко над ним выгнутся прозрачно-синие мосты. Это будет мой Город...

Я знаю – это лишь странная выходка сознания, лишь мираж. Только почему тогда я ищу этот Город, верю, что он существует? Почему?..

© Strannik. Jun 08 2009


Крылатые.

И при солнце, и при снеге,
И пешком, и на коне –
Бесконечные побеги
До сих пор живут во мне.
Ветер вольный, ветер пыльный
Дым несет и очи ест,
И не страшно, что могильный
Поднялся над степью крест,
И не страшно, что в высотах
Коршун – тоже тень креста.
Ведь в разбегах и полетах
Жизнь прекрасна и чиста.
Мы с тобой, мой друг, крылаты,
Нашим верстам – в небе счет.
Наши крылья – наши латы,
Их и пуля не берет.
И когда еще раз лето
Прозвенит над головой,
Верно, встретимся мы где-то,
Знаю, встретимся с тобой.
(Erianna)

Прутья были из чистого титана, толщиной в палец. Плюс – двойной слой армированного термостойкого стекла, хотя за все время Синева ни разу не дышала огнем. Но штампы живучи, и работники палеозоопарка предпочли – в полном соответствии с заветами незабвенного Козьмы Пруткова – перебдеть. Правда, вряд ли кто-то из них подозревал о существовании такой "виртуальной личности", как сказали бы сегодня, и потому с чистым сердцем использовали старый принцип, нимало не задумываясь о его происхождении.

У клетки сгрудилась стайка детворы. Две высокие, как каланчи, преподавательницы естествоведения зорко следили, чтобы подопечные ненароком не проскользнули под ограничивающими канатами поближе к "этой зверюге". А то мало ли что...
"Удивительно, они так похожи на наших детей. Такие же непоседы, такие же веселые..."
Синева прикрыла глаза, привычно уходя в мир грез. У нее отобрали все – все, что было ей дорого. Интересно, знали ли те, кто воссоздал ее, что личностная память сохраняется в генах? Нечетко, не полностью, но сохраняется. Лучше бы ее не было. Это слишком больно – вспоминать то, что было. А еще больнее то, чего не было.

***

"...В современных войнах все большее значение приобретают точность и незаметность боевые операций. Современные достижения квантроники и нанотехнологий позволило, как вам известно, создать боевые оперативные комбинезоны различного класса, системы "электронной кожи" для самолетов и суборбиталов. Но между спецназом и авиацией зияет огромный провал. Отсутствует как класс боевая единица, способная объединить в себе грузоподъемность десантовоза, скорость и маневренность штурмового вертолета и незаметность, которую может сегодня продемонстрировать лишь отряды спецназначения..."
Выдержка из закрытого доклада о перспективных вооружениях, март 2032 года

"...Последние данные палеонтологов однозначно подтверждают гипотезу о том, что некогда на планете жили самые настоящие драконы. Применив новейшую технологию микросеквентирования ДНК, мы сможем прочитать и воссоздать генетический код древних существ..."
Выдержка из доклада научному сообществу профессора генетики Эндрю Карсона, май 2033 года

Военные спохватились слишком поздно, чтобы засекретить проект "Зигфрид". Но они выступили главными спонсорами и в традициях корпораций получили приоритетное право на использование, тем паче, что в случае успеха проекта, они получали принципиально новое, мощное и, главное, живое и разумное оружие. Современные компьютеры, как оказалось, неспособны, несмотря на всю свою мощность, стать базой для искусственного интеллекта, они могли только эмулировать его и то до определенных пределов.

Уже первые результаты расшифровок драконьего ДНК дали ошеломляющие результаты – драконы не просто были разумными (факт о самом существовании такого вида живых существ, многократно воспетых в легендах, уже никого не удивлял), они были высокоразвитой расой, основанной, в отличие от современного мира, на биологической базе, живущей "в ладу" с природой. И пресловутые сверхспособности – генерация защитного поля (лучшие физики планеты бились над этим, но не могли создать действующей установки, а драконы устанавливали поле, шутя), незасекаемое сканирование в широчайшем диапазоне электромагнитных волн, умение прятаться от визуального наблюдения, телепатия и прочее было для драконов обыденным делом. Военспецы ликовали - невидимое и неотразимое оружие было у них в руках. Но этим оружием еще нужно было научиться управлять.

Биологи и генетики, очевидно, читали старую книгу Крайтона "Парк Юрского периода", а потому предложили радикальный метод – вживление чипов дист-контроля. Полуграммовая наносхема в черепе дракона могла выдавать импульс боли, уровень которой варьировался оператором через сеть высотных орбиталов, и мог даже убить могучее существо. Этот же чип отвечал за позиционирование и был устройством связи, поскольку телепатический контакт дракон мог поддерживать только в пределах прямой видимости.

Синева была любимицей Карсона, который бессменно курировал проект "Зигфрид" уже семь лет. Но именно она стала причиной провала проекта, когда сумела непонятным образом нейтрализовать дист-чип и выйти из-под контроля. Синеву "брали" драконы из подразделения "Б" (боевой отряд), сломали ей несколько ребер и порвали крыло. Ей грозила смерть за "нарушение приказа", но Карсон сумел отстоять сапфировую драконессу. Ведь он мечтал, что драконы станут новой расой планеты, равноправными партнерами людей. Блажен верующий...

Генералитет требовал от Карсона сохранения секретности и грозил тюрьмой, но ученый оказался крепким орешком и привлек на свою сторону общественность. Военным пришлось сдаться. Карсон перевез Синеву в недавно открывшийся в Новой Зеландии палеозоопарк. Он не хотел такого исхода – Синева была не просто большим зверем, она была разумной, но неумолимые законы предложили лишь одну альтернативу – смерть. И Карсон вынужден был уступить...

***

"Какая же она красивая", – размышлял Дрейк. – "И это в клетке. А если бы она была свободна?"
Он понимал, что это глупые мечты, и драконесса так и проживет в своей клетке до смерти (кстати, а сколько живут драконы?). Но ему было нестерпимо жаль это прекрасное существо. Тем более, он несколько раз ловил взгляд узких внимательных драконьих глаз, и каждый раз поражался странному ощущению, что эти глаза видят его насквозь. Он даже был готов признать, что драконесса разумна, хотя во всех трудах "драконостроителя" Эндрю Карсона приводилось его опровержение собственным ранним заявлениям. Да, драконы некогда жили на Земле, но они были лишь очень большими рептилиями, сродни динозаврам. Они были теплокровны, это и позволило небольшой популяции пережить ледниковые периоды, но это всего лишь животные без грана разумности.

Если бы спросили Дрейка, то он, не задумываясь, сказал – разумны. Впрочем, знающие его люди навряд ли удивились бы, ведь Дрейк имел давнюю и прочную репутацию безобидного чудака-романтика. Ну, скажите на милость, кто в наше время будет писать рассказы и стихи не для восхваления своей родины или банального заработка, а просто так? И это в то время как копирайтами облагается и обвешивается все – от торговых марок до слов и букв. Но это все были мелочи – кроме всех прочих странностей Дрейком владела еще одна. Он боготворил драконов. Собирал всю информацию о них в Мировой ИнфоСети, писал о них, рисовал. Мог на память перечислить всех известных мифологических драконов. И вот теперь его мечта, его любовь была перед ним.
"Неужели она неразумна? Неужели это так?.."

Синева дремала, и в дрожащих тенетах сна она парила над огромным ущельем. Слева полыхал расплав заката, справа круглилась огромная луна. Где-то внизу грохотали водопады, но здесь, в царстве легкокрылого Зефира, было тихо. Только едва слышный шелест воздуха, только свобода. Хотя бы здесь.
Драконессе все время хотелось спать – сказывалось действие препаратов, подавляющих высокую мозговую активность, которая и делала возможной телепатию, постановку щита и прочие возможности. Препараты добавляли в пищу, воду и, возможно, распыляли и в воздухе.

За год Синева примирилась со своей участью. Она не сумеет сбежать – нет сил. Их не хватит даже, чтобы проделать еще раз тот фокус с чипом. А спасать ее просто некому. Пусть лучше жизнь проходит вот так, во сне. Драконесса продолжала парить, изредка взмахивая кожистыми крыльями, когда внезапно тишину одиночного полета разбил далекий голос: "Неужели она неразумна? Неужели это так?.."
Синеву выбросило из сна, но голос продолжал звучать. И она слышала его не ушами, голос возникал прямо в голове. Но этого не может быть! Синева зажмурилась, боясь упустить даже слово. Хотя говоривший обращался явно не к ней, похоже – просто размышлял. И тогда драконесса бросила в пространство мысль-импульс: "Кто ты?"

"Почему в мифах и легендах драконы всегда разумны? Ведь не может же это быть случайностью или выдумкой", – размышлял Дрейк. – "Человек не может придумать то, чего нет. Должен быть прототип, исходный образ..."
Его мысленный диалог с самим собой прервался, когда Дрейк услышал-почувствовал чужую, не его, мысль: "Кто ты?"
"А кто ты?"
"Я – Синева. Драконесса."
"Ты... Ты умеешь говорить? Но как?"
"Если под "как" ты имеешь в виду метод, то телепатически", – Дрейк ощутил исходящее из сердца тепло и почувствовал радость, не принадлежащую ему. Он порывисто шагнул к клетке, и взгляд человека встретился со взглядом дракона.

Они беседовали обо всем на свете. Еще ни с кем из людей Дрейку не было так легко, как с Синевой. Она понимала его с полуслова, с полумысли. Синева рассказывала ему о жизни драконов и о том, как родилась второй раз уже в этом мире. Рассказала о проекте "Зигфрид" и о том, как ее чуть не убили ее же братья и сестры.
"Я плохо помню жизнь до второго рождения", – мысленного говорила драконесса, – "но точно помню одно – там люди и драконы жили мирно, не воевали. И те, и другие были крылатыми".
"Ну, драконы, это да", – соглашался Дрейк. – "А как крылатыми могли быть люди? Или у них тоже были крылья, как у тебя?"
"Нет, крыльев не было. Но они были не нужны. Ты поймешь когда-нибудь..."

Прошла неделя. Каждый день после работы Дрейк приходил в палеозоопарк. Он делал так и раньше, но сейчас он приходил не просто полюбоваться красивым животным, он приходил к той единственной, которую любил.
Скажете, нельзя любить существо иного биовида? А, собственно, почему? Только лишь на основе постулата о невозможности потомства? Так любовь не ставит целью только лишь продолжение рода. Любовь – это особое состояние души и разума, когда любящие счастливы.

Синева лежала по-кошачьи, положив голову на лапы и полуприкрыв глаза. Уже подходя к ней, Дрейк почувствовал тревогу драконессы.
"Что случилось?"
"Не знаю. Я чувствую зло..."
"Какое зло?"
"Не знаю..."
Домой Дрейк шел расстроенным, привычно-рассеянным взглядом сканируя огромные уличные мониторы, на которых в режиме нон-стоп демонстрировались новости Сети.

Внезапно его взгляд царапнул метровый заголовок: "Репликанты погубят мир". Ниже прыгали радужные буквы – последняя "фишка" новостных сайтов, складываясь в слова: "Из американского палеозоопарка сбежало несколько смилодонов и тираннозавр-рекс. Президент США Джейкоб Майллз категоричной форме потребовал провести зачистку оставшихся палеозоопарков, так как они, несомненно, являются источниками непрогнозируемой опасности..."
Дальше Дрейк не читал. Незачем. И так все ясно. Вынашиваемый уже давно план требовал воплощения сегодня, сейчас. Да, он долго готовился, доставал "пыль", микродетонаторы. Правда, не думал, что все понадобится сегодня, но, видимо, так легли карты.

Палеозоопарк был тих и пустынен. В темноте, рассекаемой только лучами прожекторов, ворочались и вздыхали животные, и никто не замечал скользящую в сумраке ночи тень. Синева почувствовала Дрейка издали. Странно, ведь ночью люди должны спать, как и все остальные.
"Дрейк?"
"Синева... Они хотят убить всех. И тебя..."
"Кто?"
"Спецназ. Из другого зоопарка сбежали смилодоны, и люди решили, что репликанты опасны..."
Драконесса смотрела на Дрейка.
"Что ты хочешь сделать?"
"Я спасу тебя. Отодвинься в глубину клетки, я взрежу решетку."
"Но это же... преступление!"
"Я спасу тебя"

Последние мысли Дрейк передал Синеве, доставая из кармана баллончик с "пылью". Нажал кнопку – зашипело. Верхняя и нижняя часть прутьев решетки побелела. Отлично, взрыв рассечет титан. Теперь детонаторы – похожие на булавки с цветными головками, Дрейк аккуратно воткнул их в белую массу "пыли".
"Синева, внимание. Сейчас будет взрыв"
"И это взрыв?" – иронично поинтересовалась драконесса. – "Тише, чем горный ручеек!" – она неловко выбралась из клетки и с наслаждением распахнула крылья – "Ох, как хорошо!"
"Надо уходить. Взрыв могли слышать".
Синева повернула голову к Дрейку.

"Садись на меня. Мы улетим."
"Да, но... куда? Нас найдут очень быстро."
"Ты уверен?" – драконесса передала человеку улыбку. – "Я не говорила тебе, как отключила чип контроля. Это трудно, но я сейчас не под препаратами, и силы возвращаются. Мы уйдем в другое время, в прошлое: в мир людей и драконов. Я смогу это сделать, если ты полетишь со мной, крылатый..."
Дрейк несколько мгновений смотрел на Синеву, потом обнял ее за шею.
"Драконы и люди – часть единого целого", – шепнула она. – "Только вместе, рука об руку, крылом к крылу. Флейк цу флейк на древнем языке. Летим, крылатый!"
"Летим, крылатая!"

Дрейк запрыгнул на спину Синевы. Ударили широкие крылья, и прозрачная темнота ночи рванулась навстречу. Город распахнулся внизу праздничным многоцветием, но Дрейк не смотрел вниз. Вверх, только вверх! Потому что крылья есть только у тех, кто не разучился мечтать. Только у тех, кто не держится за привычный уклад. Только у тех, кто умеет чувствовать чужую боль, как свою. Только у тех, кто умеет любить по-настоящему...

© Strannik. Apr 13 2009


Рецензии к "Крылатым"

Dalahan : А работа красивая.
Smoky : Да, красивая вещица. Молодец, господин Strannik! Реально могла составить конкуренцию Победительнице Ристалища, если бы не была снята с конкурса за объявление авторства.
Chunya : Очень понравилось.
Лотадан : Мнение Судьи : Она мне понравилась не смотря на обычное для автора обилие технических терминов, тема раскрыта. И раскрыта с очень интересной стороны. Эротики конечно нет, но рассказик весьма симпатичный.


Великим Начинаниям – Удача и Великие Свершения!
Долгим Походам и Странствиям – Счастливый Исход!
Уставшим Путникам – Яркий Свет и Добрый Огонь!

Библиотека   Хранилище Преданий   Strannik, Воин
 

© Орден рыцарей ВнеЗемелья. 2000-2022. Все права защищены. Любое коммерческое использование информации, представленной на этом сайте, без согласия правообладателей запрещено и преследуется в соответствии с законами об авторских правах и международными соглашениями.

Мир ВнеЗемелья, (c) c 2006 ВнеЗемелье это – вне Земли...
  Original Idea © с 2000. ISNik
  Design & Support © с 2000. Smoky


MWB - Баннерная сеть по непознанному
 
Баннерная сеть сайтов по непознанному

Яндекс Цитирования