Замок с заколоченными окнами.
I место Битве за Гобелен N 4

Улицы гигантского города извивались подобно внутренностям какого-то отвратительного монстра. Порой они действительно казались живыми, что-то дрожало, двигалось в непроглядной тьме. Город спал беспокойным сном. В небе лихорадочными огнями горели звезды. Если не считать звука тяжелых, обитых железом ботинок, шагающих по мостовой, тишина была почти полная.

Шаги гулким эхом разносились по переулкам. Звук неумолимо проникал в самую душу спящего мегаполиса. Он просачивался сквозь дверные щели и плотно захлопнутые ставни, неотвратимым роком преследуя всех обитателей Блокдарна. Каждый из них, в независимости от того, спит он в эту ночь или таится где-то в тревожном ожидании, в глубине своего разума боится и в тоже время надеется, что сегодня шаги остановятся именно у его двери. Каждый ждет, что судьба закончит, наконец, еженощную пытку, приведя палача. И вот дверь уже распахнута.

На фоне мерцающих в небе мертвенных зрачков фигура Вершителя выглядит еще внушительней. Звучат обязательные слова: "сегодня выбрали тебя". Вершитель никогда не называет имени. Ему не нужны имена. Лицо жертвы специальным образом вводится ему в память. Дальнейший процесс занимает всего несколько секунд. Быстрым движением посоха Вершитель создает умертвляющее заклятье, после чего его жертва просто растворяется в клубах голубоватого дыма. Ни криков, ни боли, ни тела, ни надежды укрыться. Сделав работу, вершитель удаляется. А над городом звучит удар колокола, извещающий жителей о том, что на сегодня выбор сделан.

***

Проходя по Центральной площади, я вновь, как и каждую ночь, бросаю взгляд на массивные стрелки украшающих ратушу башенных часов. Несмотря на то, что маршрут мой почти никогда не повторяется, время на часах в этой его точке всегда одинаков. Тут нужен точный расчет. Порой я даже получаю удовольствие от игры со временем. Но сегодня, лишь отметив для себя очередную над ним победу, я иду дальше.

Мои мысли заняты шахматной партией с господином бургомистром, которая длится вот уже без малого два месяца. Из-за специфики наших с ним должностей мы почти никогда не встречаемся лицом к лицу, и партия, в основном, происходит путем посылаемых друг другу записок. Две недели назад в игре наметился перелом в мою пользу из-за сдвоенных пешек соперника, но надо отдать должное бургомистру, он хороший игрок и реализовать свое преимущество мне до сих пор не удавалось. Однако сегодня я надеялся покончить с этим. Просчитав все возможные варианты, я, как мне казалось, нащупал путь к победе.

Башня, которая вот уже три десятка лет служила мне домом, была вторым по высоте после ратуши зданием города и находилась в самом его центре. Не могу сказать, что такое жилище мне особенно нравилось, все-таки путь по двухсот двадцати восьми ступенькам в единственную расположенную на самом верху комнату башни – занятие не из легких. А если еще учесть, что мне приходилось проделывать этот путь каждый вечер вниз и вверх, то такому жилью не позавидовал бы, наверное, никто. В очередной раз, ругая некомпетентность главного мага по какой-то своей прихоти не пожелавшего создать для меня портал вместо этой лестницы, я вошел в свою комнату.

Комната вершителя, вопреки предположениям, не была увешена ни черепами, ни изображениями каких-нибудь дьявольских существ. На полу вместо растянутой человеческой кожи был расстелен обычный мягкий ковер, рядом с которым стояла односпальная кровать. Еще имелись непонятно зачем оставленный письменный стол, за который я не садился вот уже лет десять, книжный шкаф с хорошей пополняемой мной лично библиотекой и шахматный столик с расставленной на нем партией.

Подвинув одну из фигур, я постоял какое-то время, прокручивая в памяти весь дальнейший ход партии, затем взял голубя из клетки, закрепленной над доской, и, вложив в крохотный кошелечек на его шее записку с цифровым обозначением моего хода, выпустил птицу. С этого момента партия больше не представляла для меня интереса. Взглянув на хорошо видимый из окна циферблат часов, я извлек из кармана коробочку с пилюлями. Читать не хотелось. Я принял одну пилюлю и, раздевшись, улегся на кровать.

Пилюли были одним из обязательных атрибутов занимаемой мною должности. Их создавали по особому заказу алхимики темных эльфов, обитавшие в горной стране к северу от мегаполиса. Это средство выполняло сразу несколько функций. По правилам мне запрещалось покидать башню после восхода солнца, так что спать приходилось днем. Конечно, можно было соорудить ставни или закрыть окно плотным занавесом, но помимо снотворного эффекта пилюли обладали еще одним не маловажным действием. Они продлевали жизнь.

Проще говоря, засыпая, я не спал в обычном смысле этого слова, а мое время как бы останавливалось. Волшебное средство выбрасывало меня из нормального движения жизни. Этот сон мог продолжаться от двенадцати до девятнадцати часов в зависимости от моего состояния. Таким образом, получалось, что за тридцать лет физического пребывания в башне, я прожил там около тринадцати лет.

Идея была бы гениальной, если бы не один очень достававший меня (особенно поначалу) крохотный недостаток. Я не видел снов. Многие люди считают, что также никогда не видят снов, но на самом деле, согласно исследованиям некого архимага, сны видят все и каждую ночь. Просто видения часто не остаются в памяти. Однако в моем случае не было ничего, кроме темного провала, куда я опускался каждый раз, принимая пилюлю. Засыпая, я тут же просыпался в своей постели, но уже следующей ночью. Так было всегда.

Только в тот раз что-то вдруг изменилось. Ощутив на себе действие снотворного, я привычно закрыл глаза, ожидая такого же внезапного пробуждения. Но вместо этого перед моим внутренним взором, словно кружась в каком-то немыслимом водовороте, предстала целая череда неразличимых в своем быстром движении странных образов. Они вращались миг за мигом, увлекая меня за собой. Хотелось отдаться, наполнить себя их движением. Бесконечный хоровод затягивал меня все глубже. Я уже почти начал разбирать голоса этих таинственных призраков. Как вдруг все завершилось, мир обрел четкие очертания, и я увидел себя стоящим посредине большого каменного зала.

Арочные потолки, поддерживаемые величественными колонами, выдавали в нем одно из творений великих мастеров древности, когда-то, наверняка, принимавшие роскошные балы. Сейчас зал выглядел совсем заброшенным. Повсюду валялся мусор, кое-где, пробиваясь сквозь каменную кладку, начинали свою разрушительную работу сорняки и даже мелкие деревья. Я шел дальше. Из зала мой путь лежал по длинному лабиринту комнат и коридоров. Вскоре я понял, что нахожусь в огромном оставленном когда-то давно, но все еще великолепном замке. Все окна этого грандиозного сооружения были крепко забиты одинаковыми досками. Света, проникающего сквозь имеющиеся между ними тонкие щели, едва хватало, чтобы различить дорогу.

В полной тишине я бродил по этому замку, как будто разыскивая кого-то. Но комнаты были пусты, а коридоры заброшены. Замок напоминал старое трухлявое дерево, когда-то красивое, но теперь доживающее последние дни. И все же я искал, ведомый непонятным чувством. Мне казалось, что, несмотря на сгнивший изнутри ствол, дерево еще можно спасти. Наконец, поднявшись на самую высокую башню, я увидел перед собой дверь и, не зная точно плана здания, был полностью уверен, что именно эта дверь последняя, за которой мне еще не довелось побывать. Помедлив, я протянул руку, готовясь преодолеть заключительную преграду моего путешествия. И тут сон закончился.

Видение сменилось обычной картиной уже наступившего вечера. Обдумывая произошедшее, я пришел к выводу, что мне стоит обратиться к главному магу. Ведь никто, кроме него, не знает, что может произойти, если пилюли перестанут действовать как надо. О самом сне я старался не думать. С минуты на минуту мне должна была придти телепатическая весть из Совета, содержащая лицо и маршрут сегодняшней работы.

Профессия Вершителя появилась в городе сорок лет назад, когда на нашего правителя Карлеона Первого было наложено проклятье. Наложивший его неизвестный маг обладал такой огромной силой, что даже специально посещавшие город заморские волшебники ничего не смогли сделать. Правитель серьезно болел и, наверняка, отправился бы к праотцам, не обратись он за помощью к королям темного леса – великим правителям проживающего там сумрачного народа. Люди сумрака, которым, как считается, подчинено даже время, с трудом, но все-таки смогли найти способ продлить жизнь Карлеона Первого. Однако цена была слишком велика.

Чтобы правитель продолжал жить, требовалось каждую ночь приносить ему человеческую жертву. Вначале это были преступники, затем – когда тюрьмы опустели, а все до последнего воры покинули город – в жертву стали приносить приезжих купцов и бродяг. Но и это продолжалось не долго – и те, и другие, быстро смекнув, в чем дело, стали попросту обходить город стороной. Существовать без прибывающих в него караванов огромный мегаполис, конечно, не мог. Тогда и было принято самое страшное решение. Теперь жертвой мог стать любой житель города, за исключением, разумеется, самого правителя.

В обязанности специального Совета, состоящего из самых уважаемых городских старейшин, входило определять путем жребия того, кому посчастливиться сегодня отдать жизнь ради процветания нашего славного города и, конечно, его всемудрейшего правителя. Да славится в веках его имя! А в мои обязанности входило приводить приговор в действие. Когда меня пригласили на эту работу, я был тем самым последним оставшимся в городе бродягой. Выбор был прост: либо я соглашаюсь и продолжаю жить, глотая пилюли, либо отказываюсь и тем самым продлеваю жизнь несчастному правителю. Я, разумеется, выбрал первое.

Приказ не заставил себя долго ждать. Грубо прервав мои размышления, перед глазами предстало заляпанное грязью лицо старухи. Одновременно с этим в голове созрело четкое знание того, где она сейчас находится.

В качестве поощрения всех жителей города освободили от налогов. Богаче от этого они не стали, но если сравнивать с другими городами, условия проживания улучшились. Несмотря на это, многих, особенно молодых граждан, такой ход вещей, понятно, не устраивал. Но поднимать мятеж или оставлять насиженные места решались не многие. Главный тракт надежно охранялся. Наемникам, специально приглашенным с южных островов, был дан приказ не выпускать из города никого, кроме торговцев и официальных лиц. А на то, чтобы пройти через горные владения эльфийского народа, были способны лишь единицы.

Взяв свой коротенький магический посох, я уже собрался уходить, но с шумом влетевшая в комнату птица отвлекла мое внимание. Странно, но принесенная голубем весть о том, что мой оппонент сдался, не доставила мне ожидаемой радости. Еще вчера я хорошо понимал, что у него не будет другого выхода, кроме того, что признать свое поражение. Но дело было не только в этом. Я не мог радоваться, потому что мысли мои были заняты другим. Сном. Я не мог не думать о нем. Мне хотелось выкинуть из головы все эти замки, коридоры с забитыми окнами, но как я ни старался, это было выше моих сил.

Путь до не большой хибарки, расположенной неподалеку от центра города, занял совсем немного времени. Старуха жила одна и приняла смерть спокойно, с положенным ей достоинством. Вернувшись в башню, я после долгих раздумий написал короткое письмо главному магу, где, не вдаваясь в детали, объяснил ему случившееся накануне. К сожалению, на быстрый ответ рассчитывать не приходилось. Маг был человеком замкнутым и мог несколько дней просидеть в своей библиотеке, изучая какой-нибудь древний фолиант. Так что до моего голубя он доберется в лучшем случае через неделю.
Было уже почти утро, когда, высыпав на ладонь пилюлю, я с нескрываемым любопытством положил ее в рот.

На этот раз хоровода образов не было. Вместо них предо мной сразу предстала та самая дверь, которую я не успел открыть в прошлом сне. Постояв немного, как бы собираясь с силами, я слегка толкнул ее. Дверь бесшумно распахнулась, открыв моему взгляду крохотную комнату. На вид комната была очень похожа на мою собственную спальню, находящуюся также на самой вершине башни. Как и во всем необычном замке здесь царил беспорядок. Толстый слой паутины, заполнявший почти все пространство, с трудом позволял осмотреться. Два из трех больших окон комнаты были также забиты тяжелыми досками. Около единственного во всем замке открытого окна сидела женщина.

Отчего-то я совсем не удивился ее присутствию. Большая раскрытая книга отложена в сторону. Серебряная керосиновая лампа не горела. За окном был день, и женщина, казалось, совсем не замечая меня, направляла свой взгляд куда-то очень далеко, в тот радостный живущий за ее окном мир. Желая лучше рассмотреть ее, я вошел в комнату. Но тут женщина, будто очнувшись, повернула ко мне свое прекрасное лицо. Лицо, которое сразу показалось мне очень знакомым. В ее глазах был страх, а по щекам катились слезы. Она кричала, но крика не было слышно. Лишь по движению губ я понял, что именно означает ее возглас.

Она кричала: "не надо", также как сотни других убитых мною женщин. Их голоса один за другим всплывали в моей памяти, сливаясь в единый разрывающий миры страшный вопль. Я видел лица каждого убитого мной ребенка, старика, мужчины... В ее глазах я видел самого себя и... доски. Бесконечное количество досок, предназначенных навсегда закрыть окна моего замка, моей души.
Страшный крик оборвался, сменившись играющими на потолочных балках солнечными бликами. Я проснулся.

Впервые за много лет я увидел утро. Солнце, еще не достигнув середины своего пути, раскрашивало мою комнату в яркие цвета жизни. Я подошел к окну, подставляя свое лицо его нежным прикосновениям. В городе стояло лето. Внизу уже давно проснувшийся мегаполис жил своей обычной жизнью. Отложенные в сторону ночные страхи сейчас совсем не беспокоили его жителей. На улицах веселились и играли дети. Со стороны базара доносились бойкие крики купцов, а на главной площади вместо привычной для меня тишины царила музыка. Прислушиваясь к голосам приехавших накануне в город бардов, я улыбался, вспоминая веселые дни моей юности.

Еще не отдавая себе отчета, я с первой секунды своего пробуждения понял, что мой срок на посту Вершителя подошел к концу. Собрав в небольшой кулек самые необходимые вещи, я, не дожидаясь вечера, покинул башню. Оповещать кого-либо о своем уходе не было смысла. Телепатическое послание направлялось всегда на саму башню. Поняв, что получателя нет на месте, они, конечно, попробуют меня найти. Но очень сильно настаивать все равно не станут. К тому же в этот момент я уже буду за пределами города.
Выбросив коробочку с пилюлями в придорожную канаву, бывший Вершитель, а теперь обычный бродяга по кличке Шахматист бесшумно растаял в темных лабиринтах города.

***

Горная тропа медленно поднималась все выше. По моим расчетам, к утру я должен быть на перевале, а там до торгового пути рукой подать. Эльфы, как бы ни были они строги к незнакомцам, не тронут человека, способного заплатить за проход золотыми монетами. Ведь чтобы ни говорили, но никакая работа не может оставаться не оплаченной. Я шел, наслаждаясь вновь обретенной свободой. Шел, мечтая о том, что теперь мой путь никогда не прервется. Хотелось обойти так весь мир, посетить все столицы от северных гор до южных островов, увидеть все чудеса, всю магию этого мира.

И клянусь Богами, я бы навсегда оставил это проклятое место, если бы не тяжелый отдающий могильным холодом звук, донесшийся из оставшегося далеко внизу города. То был звук колокола. Новый Вершитель преступил к своим обязанностям. Тяжело вздохнув, я повернул назад. Пришло время открывать окна.

***

Утром на главной городской площади было оживленней, чем обычно. Всех обитателей Великого Блокдарна потрясла весть о бесследном исчезновении из собственных покоев всемудрейшего правителя Карлеона Первого и объявление в связи с этим свободных демократических выборов.

***

– Ты честно выиграл. Не знал, что эльфы так здорово играют в шахматы. Это ж надо – детский мат. Теперь раб твой. Только помни: он очень болен. Впрочем, на пару твоих экспериментов его жизни хватит.
Вручив победителю его выигрыш, я, с трудом сдерживая улыбку, какое-то время наблюдал за тем, как маленький старикашка-правитель с мешком на голове исчезает в пасти одной из эльфийских пещер. Здесь наши пути разошлись, и мне оставалось лишь надеяться, что закрытые ради его ничтожной жизни окна еще будут открыты.

© Лотадан. Oct 17 2011

Рецензии к "Замку с заколоченными окнами"

Тень Цитадели : Гобелен опять же описан похуже. До концовки у меня фактически вопросов и не было. Написано очень добротно. Стилизованно. Но с такой концовкой... я умру от язвы сердца. :-) Черт возьми, "как много зависит в жизни города от сна одного человека на должности". На мой нескромный взгляд, концовки нет. Есть желание, чтобы она была. То есть не хватает тысячи две-три знаков. Все так подробно-подробно, там заклинания, пилюли... проработанный мир. Он настолько проработан, такому факту взяться неоткуда: бывший вершитель, бывший бродяга, который ничего за последние 30 лет не видел, кроме заколоченных окон, темных переулков и только еще живых людей, пошел и элементарно выкрал правителя ТАК озабоченного собственной жизнью. Неправильный вывод: потеря правителя не означает демократических выборов (даже объявленных). Я понимаю желание, из смертоубийцы превратиться в спасителя, но в описанном мире это будет выглядеть Сложнее! Вот так. Фентези, все-таки, а не сказка.
Эллери : Да, гобелен можно было бы описать и получше. Но история настолько хороша, что об этом просто забываешь...
Арабеска : Ну вот как-то так... не максимум. Но все равно браво!
Strannik : Мне понравилось, неожиданный финал.
Лотадан : Гобелен описан не достаточно четко. В некоторых местах, на мой взгляд, рассказ суховат.
Dalahan : Работа буквально на две трети мне очень понравилась. И я готов был поставить высший балл. Но. Будь проклят тот, кто наделил меня ТУПОСТЬЮ! Если мне кто-нибудь объяснит, что произошло в конце, я готов исправить оценку, но не на максимум. Почему? Потому что есть читатели тупее меня. И Автор должен думать и о них тоже!
StarWarrior : Кое-что напомнило. Но есть неточности в повествовании.
Anett Frozen (автор Гобелена) : Рассказ как-то с первых фраз заинтриговал. Очень интересно написано. Вполне согласна с Эллери.
Smoky : Мнение судьи : Ох... добротная вещь, качественная, хороший язык, но... убийственно тяжелая, мрачная, хмурая... хочется застрелиться... :-( И, главное, что я никак не могу понять, как такая светлая, наивная, легкая, нежная, трогательная и т.д. и.т.п. картина кисти госпожи Anett могла вызвать подобные мрачные мысли у нашего светло-позитивного истинного романтика Академика Творчества?! Непостижимо!

Крылья.
Миниатюра

Утро, бескрайнее и бесконечное утро. Живящий весенний ветер наполняет грудь радостным чувством жизни. И вдруг оказывается, что жить так просто. Или это всегда было так?

Солнечные блики, будто музыка, звучащая над поверхностью озера. Я спускаюсь ниже и, зачерпнув ладонями наполненную небесным светом этого утра ледяную воду, промываю глаза. Капли быстро сбегают по щекам. Да, теперь я действительно вижу. Мои привыкшие к полутьме подземелья глаза снова раскрыты. Крылья чистые, распахнутые во всю ширь крылья. Как же больно было прятать их все эти годы.
Нет ничего страшнее, чем жить не своей жизнью, сжимать в своей душе желающие раскрыться крылья.

Я стремлюсь наверх, в это синее, совсем такое, как в моих мечтах, небо. Капли вновь бегут по лицу, но это уже не вода – я плачу, захлебываясь своими слезами. Плачу от счастья, от осознания того, что все мучившие меня много лет вопросы больше не имеют смысла. Они остались далеко внизу, где-то в жизни того, другого меня.
Это он, блуждая в дебрях желаний, искал, не находя смысла самих поисков. Это он, боясь ненароком раскрыть спрятанные за спиной крылья, почти не поднимал глаз к небу.

И все-таки он полетел.
Вся жизнь может не стоить ничего по сравнению с одной минутой – последней минутой полета.
Но, спасибо ему, тому, кто, живя в темноте, верил в свет.

© Лотадан. Mar 19 2011

Одно новогоднее чудо.
III место в Ристалище N 14

– Хочешь, я подарю тебе вечную жизнь или домик в Сочи?
Лепрекон никак не унимался. Его украшенная множеством веснушек рыжебородая физиономия появлялась и исчезала в самых неожиданных местах комнаты.
– Ничего мне не надо! – все больше раздражаясь, повторила принцесса, – забирай свой горшок и иди на все четыре стороны, считай, что это и есть мое желание.
– Ну как же так?

Маленький человечек на этот раз появился полностью прямо у ног девушки. Одет он был, как и полагалось, в аккуратный зеленый костюмчик. Голову его украшала старомодная ирландская шляпа, на ногах, неизвестно почему, имелся лишь один стоптанный башмак.
– Это же традиция, – уже почти жалобно проговорил карлик, – ты нашла мои сокровища, значит, я должен тебе что-то подарить, выполнить какое-нибудь твое желание.
– Я желаю, – громко произнесла принцесса, откладывая в сторону вязание, – пусть хотя бы полчаса в этой комнате будет тихо.

Карлик злобно сплюнул и исчез, оставив принцессу наедине со столь желанной тишиной. Появившись вновь в другой комнате, лепрекон тяжело вздохнул. В отличие от своих собратьев, Барни – так звали карлика – был весьма доброй, даже честной натурой. Ему действительно хотелось сделать что-то приятное для этой девушки. В Замке кроме них практически никого не было. Лишь где-то в передней мирно похрапывал старый страж. Король – отец принцессы – вместе со своей молодой женой отправился на новогодний бал по приглашению живущей по соседству графини. Принцесса не любила балы и крайне редко покидала пределы Замка, занимаясь либо чтением книг, либо, как сейчас, рукоделием.

Барни подошел к окну. Стояла тихая предновогодняя ночь. На фоне темного неба кружились снежинки. Барни видел много таких ночей. Старый год, прощаясь, уступал место новому, едва зарождавшемуся году. Люди не зря верили, что именно в это время и должны происходить настоящие чудеса. Разве рождение года это не чудо? Лепрекон прислушался. За стеной все также равномерно, почти в такт идущим часам, позвякивали спицы. Бросив еще один взгляд на падающий за окном снег, Барни улыбнулся – у него наконец-то появилась идея.

***

Дорога в этот час была пустынна. Все уважающие себя граждане мирно готовились встретить Новый Год. Компоненты для салатов были давно уже закуплены, а гуси, бараньи ноги и другие традиционные в эту ночь блюда находились на полпути в духовку. И все-таки по связующему несколько городов тракту кто-то ехал. Небольшой отряд всадников на красивых ладных лошадях несся, пробивая путь сквозь застывшую в ожидании ночь. Двигавшийся впереди немолодой, но все еще обладавший отменным зрением воевода Святослав вдруг придержал коня, давая знак другим всадникам остановиться.

– Посмотрите, Ваше Высочество, неужто буря собирается? – обратился он к молодому парню лет двадцати в красивых, украшенных серебром доспехах. Рука воеводы указывала на клубящуюся впереди них снежную дымку. – Отродясь в этом районе бури не было. Надо бы поспешить, а то еще накроет.
– Ничего, – улыбнулся парень, – пройдем, и не в такие передряги попадали.
Принц Олег – так звали парня – пришпорил коня, и отряд продолжил путь.

Отучившись несколько лет в одной из престижных заморских школ, Олег был, наконец, отпущен на родину. С собой он вез украшенный золотой печатью свиток, говоривший о его нынешней учености. Вот только свиток и все выученные принцем умные книги совсем не помогали ему преодолеть разыгравшуюся бурю. Ветер дул со всех сторон, снежные хлопья, превратившись во множество острых стрел, били прямо в лицо, даже крепкие лошади не выдерживали такого напора. Сбившись с дороги, отряд с трудом продвигался сквозь пелену снежных вихрей. Несколько раз Олегу казалось, будто он видит среди пурги идущую перед ними маленькую фигурку.

***

Заявленные принцессой полчаса давно прошли, однако лепрекон так и не появлялся. Девушка, закончив наскучившее ей вязание, бродила по Замку в поисках карлика. За сегодняшний день она уже почти привыкла к его присутствию. Лепрекон безустанно крутился вокруг нее с самого утра, с тех самых пор, когда она случайно споткнулась о стоящий почему-то посреди коридора горшок с золотом. Этот странный рыжебородый человечек сразу заявил, что она нашла его сокровища и теперь он должен выполнить все, что она захочет.

Вначале принцесса действительно старалась придумать, чего бы ей хотелось, но ни новые платья, ни украшения, ни даже заморские игрушки ей были не нужны. "А зачем, же заказывать то, что тебе не нужно", – рассуждала она. В результате, устав от выдумывания желаний, она попыталась отвязаться от лепрекона. И вот теперь, когда карлик, наконец, оставил ее в покое, ей отчего-то стало очень одиноко без его бесконечных предложений.
Разбушевавшийся за стенами Замка ветер, заглушал не только тикающие часы, но даже храп стражника. Обойдя весь Замок вдоль и поперек, принцесса так и не нашла ни карлика, ни его сокровищ.
"Быть может, это мне все приснилось?" – подумала она, присаживаясь у празднично накрытого стола в своей комнате.

Настоящего новогоднего праздника в Замке не было уже очень давно и, как правило, приход очередного года принцесса встречала именно так – одна в своей комнате. Странно, но она совсем не грустила по этому поводу. Бывает, привыкаешь к какому-то ходу дел и ничего другого вроде бы и не нужно. На часах было без пяти двенадцать. За окном все также беспрестанно мела метель.
– Ну что же, пусть в Новом Году рождаются и исполняются желания! – загадала принцесса, в одиночестве приподнимая рубиновый стаканчик вина.
Вдруг снизу, из передней, раздался какой-то шум. Выйдя из комнаты и спустившись по лестнице, она увидела разговаривающего о чем-то со стражем запорошенного снегом молодого человека.

– Так доложите! – голос незнакомца сотрясал Замок. – Принц Олег со свитой! Нам только пургу переждать.
Принцесса уже собиралась поприветствовать гостя, как вдруг увидела перед собой знакомое бородатое лицо карлика.
– Вот, теперь мы в расчете! – довольно произнес лепрекон и, захватив в объятья заветный горшочек, танцуя, растворился в воздухе.

© Лотадан. Dec 18 2010

Рецензии к "Одному новогоднему чуду"

Dalahan : Сказка в самую точку! На мой взгляд, замечательно! Легко, непринужденно, без натянутостей (кроме тех, что в сказках позволительны). Вместе с тем полностью в тему и оставляет приятное романтическо-праздничное послевкусие. Несмотря на то, что сам я затрудняюсь выбрать правильный ответ на заглавный вопрос в работе. Одно замечание. Поздновато Олег явился. За пять минут до НГ они могут не успеть уладить все формальности этикета и откупорить шампанское. А праздничное обращение Короля к народу по ТВ точно пропустят – это явный авторский просчет или карлику двойку поставить надо.
Тень Цитадели : Хорошая сказка для подросткового возраста. Занятно, что через лепрекона. Сказка. И все бы ничего, но... "домик в Сочи" – это отсылка к современности, что не веселит и режет слух. Аналогично: "Принц Олег" – это русский, тогда почему принц? Если нет, тогда откуда "воевода" и понятие "заморский". "Компоненты для салатов были давно уже закуплены" и "духовка" - это снова отсылка к современности., как и "граждане". "Небольшой отряд всадников на красивых ладных лошадях несся" и "связующему несколько городов тракту" – снова средневековье. Компот временной получается. Конечно, это сказка, но ставить в центр коридора горшок, чтобы потом желание выполнять, это требует объяснения. Короткой, но предыстории! Иначе, мотивы Лепрекона совсем непонятны. Характер принцессы, аналогично, на мой взгляд, требует пояснения. "Капризная принцесса" в пояснениях не нуждается. А вот представленный типаж, очень бы стоило. Сюжет ровный, с середины все ясно.
Strannik : Хорошая сказка! Классическая, можно сказать...
Ellery : Не сраслись чуток концы с концами.
Лотадан : Симпатичная новогодняя сказочка. Чего-то мне не хватило в концовке.
StarWarrior : Да, концовка скомкана, но это все равно.
Smoky : Мнение судьи : Милая, чудная детская сказка. Но взрослым она кажется знакомой из-за простоты идеи. Автор, старайтесь что-нибудь завернуть в следующий раз. Вот посмотрите, что творит господин Тень, например. Вам его завернутости чуть-чуть надо отщипнуть (можно с теневым кусочком).

Летние миражи.
На основе миниатюр Хоровода N 7

Тень от одуванчика.

Холодно. Одетая на голую кожу резина защитного костюма липнет к телу. Затянутое низкими тучами не проницаемое небо давит на плечи. Слабый свет нашлемного фонаря выхватывает из темноты очередную железную конструкцию. Здесь был мост. Заметив под ногами твердую поверхность асфальта, я следую вдоль дороги. Передо мной привычное зрелище. Там и тут вдоль дороги разбросаны искореженные остатки автомобилей. Датчик жизни молчит. От кислородной смеси горечь во рту. Баллона хватает на три часа, еще три часа бесполезных поисков. Нет, надо верить, и я иду дальше. Нарушая инструкции, схожу с дороги. Лес тычет в небо обгорелыми соснами. Вчера сообщили, что в Новой Зеландии найден росток. Говорят, природа восстановится – это радует. Неделю назад один парень в бункере убил таракана, потом долго плакал: привычка говорит, привычка.

Иду по тропе – углубляться в лес опасно. Во многих местах земля все еще горит, да и на осколок нарваться можно, а там уж никакой костюм не спасет – в лучшем случаю, сгоришь сразу. Но я продолжаю идти, меня ведь тоже в лесу нашли. Ровно год прошел. Ребята пробу воды брали вдоль ручья, шли и на меня наткнулись. Чудо какое-то: лежал один, без одежды, а кожа чистая, ни одного ожога. Меня врачи даже под гипнозом допрашивали, ничего не помню. Лишь одна картина перед глазами стоит: яркая вспышка взрыва у горизонта и длинная черная, как ночь, тень от облетевшего одуванчика. И тянусь я к этой тени, тянусь, как будто укрыться хочу.

Ровно год прошел, а причину взрывов так и не выяснили. Кто-то все еще о войне говорит, якобы осколки от ракет остались. Только что за ракеты? Недавно отмыли один из осколков – ничего не понятно, опознавательных знаков нет. Сплав какой-то необычный, да и по форме эксперты ничего сказать не могут. Есть, конечно, и другие версии: например, эксперимент или даже вторжение, но вторгавшихся тоже пока не заметили. А оставшиеся ученые молчат, якобы не знают ничего, в общем, странная картина получается. Да еще и я со своим одуванчиком. Ну, изучали меня, изучали –.ничего так и не нашли, послали в дозор. Людей-то мало, каждый на счету. Так и брожу теперь в поисках жизни. А ведь год назад, кажется, лето было, да, да, начало июня. Последнее лето. Пыль от взрывов теперь не скоро рассеется. Я слышал, век другой пройдет прежде, чем лучи солнца к земле пробьются.

Мысли прерываются писком наушников, заговорил датчик. Не верю своим ушам, оглядываюсь вокруг – ничего особенного, все те же обгоревшие стволы. Может, конечно, сбой, но не похоже. Датчик продолжает пищать. Вдруг в луч фонаря попадается что-то белое всего на секунду. Крохотная живая точка в темноте мертвого мира. Пытаюсь поймать ее еще раз, но тщетно, датчик затихает. Интересно поверит ли мне кто-нибудь? Нет, записывать не буду, достаточно с них одуванчика. Смотрю на хронометр – два с половиной часа, пора уходить. Доклад опять будет пуст, не все доступно бумаге.

© Лотадан (Бутон). Apr 31 2010

Под тенью перистых облаков.

Я на месте. Высокий холм, заросший мягкой густой травой. Прохладный ветер, оживляющий мою захороненную в духоте городского шума душу, и небо, огромное бесконечное. Я ложусь на землю, и оно накрывает меня своим синим одеялом. Вновь, как и всегда в этот миг, пробуждается после годовой спячки память о тех днях. Целый год эти воспоминания были скрыты где-то в глубине моего сознания.
И вот оковы спадают. Это происходит раз за разом вот уже много лет. Порой я даже не понимаю, что именно заставляет меня бросать все дела и лететь, плыть, бежать сюда, к этому забытому всеми холму. И только поднимаясь на его вершину, только лежа под этим единственным для меня небом, я вспоминаю все.

Вдруг голубая чистота мироздания заполняется нежными, как дыхание Господа, белесыми сполохами перистых облаков.
– А почему облака перистые? – спрашиваешь ты.
Твой голос подобен прилетевшему издалека дуновению или тем самым облакам из далекого прошлого. Но нет, ты здесь. Ты снова рядом, мы с тобой опять забрались на самую близкую к небу точку нашего общего мира. И теперь, обнявшись, наслаждаемся только что созданной реальностью.
– А ты не знаешь? – выждав паузу, отвечаю я. – Это же ангелы, множество ангелов теряет перья, пытаясь укрыться от колесницы Одина. Скоро будет гроза.
– Ангелы? – ты смеешься.
Я снова слышу твой смех. Ты смеялась редко, пряча свою улыбку, как настоящее сокровище. Может, так и надо. Истинная красота должна быть сокрыта и, тем не менее, иногда мне удавалось подарить миру ожерелье твоего смеха.

Мы были вместе три года. Ну, что означает время, это придуманная людьми субстанция? Оно не в силах выразить ничего кроме количества оборотов секундной стрелки. Мы создали себе другое время в том мире, где белокрылые ангелы спасаются от гнева языческого Божества. А потом ты ушла. Растворилась в наполненном росой утреннем тумане. Колеса сбившего тебя грузовика были лишь мостом, одним из сотен мостов на твоей бесконечной дороге.
Никто не знает, что творилось тогда со мной. Оставшись один, я долго бродил в поисках хоть какого-то пути, я учился жить в этой странной Вселенной, которая для всех остальных считалась обычной жизнью. Постепенно мне удалось создать себе маску. Внешне я стал обыкновенным, ничем не примечательным персонажем написанной кем-то пьесы. Всего раз в год приезжая сюда, я снимаю эту личину и снова вижу тебя.

Яркие молнии одна за другой прорезают воздух. Слезы павших ангелов смешиваются с моими и падают на землю. Колесница Одина с грохотом проносится над холмом, но он милосерден – все убитые им ангелы вновь оживут уже завтра утром, чтобы через год снова покрыть небо своими перьями. Ты будешь ждать, и я снова вернусь, чтобы рассказать тебе их историю.
Под тенью перистых облаков.

© Лотадан (Бутон). Jun 06 2010

Встреча в солнечной тени.
(полная версия)

Завершалась 75 минута полета. Вулкан, ближайшая к Солнцу научная база, постепенно таял на фоне заполнявшего обзорный монитор огненного царства. Сидя в капитанском кресле, Келвин нервно курил. Его небольшое грузовое судно, давно требовавшее капитального ремонта, с трудом выдерживало яростный напор солнечных ветров. Впрочем, этот полет на Вулкан был не первым. Келвина беспокоило другое: ходили упорные слухи, что власти Меркурианского порта решили, наконец, сдержать свое обещание и усилить дозорные патрули ближайшего к планете космического пространства. А быть задержанным за контрабанду в пятый раз в планы Келвина никак не входило. Вспыхнувшая на приборной панели милицейская сигнализация подтвердила худшие опасения. Корабль патруля, судя по сигналу, находился в 20 минутах пути, еще чуть-чуть, и укрыться от его радаров будет не возможно.

Приняв единственное верное, на его взгляд, решение, Келвин быстро набрал координаты нового курса, выводя свой звездолет на солнечную орбиту. Решение было опасным, но двигаться дальше по направлению к планете означало угодить в тюрьму с потерей всех контрактов как минимум на 6 месяцев. Помигав еще немного, сигнализация вскоре успокоилась, и Келвин начал рассчитывать хитрую траекторию обхода зоны действия патрулей. Как вдруг горевшие в верхней части монитора цифры координат погасли, сменившись рядом ничего не выражающих нулей. Компьютерный голос в наушниках без каких либо эмоций сообщил о полной потере связи. Выругавшись, Келвин проверил систему – все было в норме: датчики исправны, двигатели продолжали работу, не было лишь контакта с внешним миром – ничего, кроме видеокамер. Продолжать движение в таких условиях по всем инструкциям было нельзя.

Утратив координаты управляемый лишь с помощью компьютера звездолет мог угодить прямиком в солнечную фотосферу. Сбросив почти до нуля скорость, Келвин извлек из памяти имеющуюся информацию об описанном некоторыми пилотами малообъяснимым явлением, получившим название "солнечной тени". Говорили, что возле самых звезд иногда образуются зоны, не проницаемые почти для всех видов волн. Зоны эти движутся, и определить их точное место нахождения невозможно. От чтения Келвина отвлек тоненький, почти детский голос, раздавшийся прямо у него за спиной.
– Привет, есть шоколадка? – вопрошающе произнес голос.

Обернувшись, Кевин увидел рядом с собой зеленое, похожее на маленького дракона существо с большими ярко оранжевыми глазами.
– Дай шоколадку, – настойчиво повторил "дракон", протягивая к нему свою короткую переднюю лапу.
Лихорадочно вспоминая все, что ему известно о галлюцинациях, Келвин протер глаза, "дракон" никуда не делся.
– Ты кто? – собрав все силы, спросил человек, одновременно нащупывая в кармане шоковый пистолет.
– Я – Гелик, – как-то жалостливо проскулило существо, – хранитель вашей звезды, а теперь дай шоколадку.

– Хранитель? – такое представление немного успокоило Келвина. Хранители они обычно хранят, а не едят пилотов. – И что у каждой звезды есть хранитель?
– Нет, только у обитаемых, я ведь уже рассказывал вашим ученым, – обиделся Гелик.
– Так ты и с учеными разговаривал? – совсем уже успокоился Келвин.
– Ну конечно, они мне шоколад привозят, а я им о звезде рассказываю. Интересные ваши ученые крутятся вокруг, а про Солнечную жизнь ничего не знают.
– Может, скажешь, надолго я тут застрял? – вспомнив о своей ситуации, задал вопрос Келвин.
– Дай шоколадку, тогда скажу, – как-то очень по-лягушачьи улыбнулся Гелик.

Достав из бардачка завалявшийся там арахисовый батончик, Келвин протянул его хранителю.
– Такое сгодится? – с надеждой спросил он.
Деловито обнюхав батончик, Гелик согласно кивнул.
– Осталось 2 секунды, и мы выйдем из тени, – весело сказал он, после чего растворился в воздухе.
Придя в себя и убедившись, что координаты снова появились на мониторе, Келвин продолжил путь.
В тот раз ему все-таки удалось обойти патрули, но от полетов на Вулкан с тех пор он предпочитал воздерживаться.

© Лотадан (Бутон). Jun 10 2010

Великим Начинаниям – Удача и Великие Свершения!
Долгим Походам и Странствиям – Счастливый Исход!
Уставшим Путникам – Яркий Свет и Добрый Огонь!